– Меч… – Брустр держался за сердце. Оно болело так, как еще никогда. –кодекс меча, он…

– Он лишь слова, написанные твоими предками, отец! Ты не спас меня, потому что верен им, но… почему ты не отомстил за меня, отец?! – скелет коснулся плеча Брустра. Холодный, влажный, от него веяло смертью. – Почему мой убийца еще ходит по этйо земле, когда я должен лежать в ней. Не сожженный. Не преданный Реке Мира. Ответь мне, отец!

Брустр моргнул и наваждение исчезло.

Он вновь стоял один в покоях. Спали наложницы.

Плескалось вино в кубке.

И лишь несколько прядей волос лежали на полу и влажное пятно расплывалось на ткани драгоценного халата.

Хаджар вышел из переплетения волшебных символов, которые начертила Анетт. Эйнен, как и сама некромантка, валились с ног от усталости. Их тут же подхватили заботливые руки Анис и Доры, которые начали поспешно врачевать выбившихся из сил адептов.

Хаджар же смотрел в сторону, где раскинулся квартал Хищных Клинков.

Рядом с ним, плечом к плечу, стоял Том.

– Как думаешь, он купится?

Хаджар вспомнил увиденного им главу Хищных Клинков. Даже без магии теней Эйнена, слившейся с некромантией Анетт, которые превратили Хаджара в мертвую копию Лариса и перенесли его облик за многие километры, рано или поздно Брустр бы все равно пришел за его головой.

Либо так, либо вскоре клан Диносов все равно бы чествовал иного главу. Просто потому, что нынешний бы умер от душевных ран.

Так что все, что сделал Хаджар – лишь ускорил естественный ход событий.

Не прошло и ночи, как к дому в конце Восьмого Проспекта подъехала карета, запряженный четверкой гнедых. Хаджар, не показывая того, что только её и ждал, вышел из дома, прошелся по хоть немного очищенному от мусора и листьев пустырю и подошел к двум колышкам.

Не переступая незримой черты, вложив рукав в рукав, он стоял и смотрел прямо перед собой. Не потому, что был слишком высокомерен или горделив, а просто слишком уважал законы гостеприимства.

Единственное, по сути, что отделяло общество от полной разрухи. Никак не законы Империй или власть, а именно понимание того, что твоя свобода заканчивается там, где начинается нос другого человека.

Если только, конечно, ты не обладаешь желанием и силой, чтобы этот нос укоротить. В основном, скорее, даже желанием, а не силой.

Из кареты, спустя несколько секунд, вышел весьма стереотипный старичок. Хаджару не нужно было уточнений, чтобы понять, что это поверенный клана Хищных Клинков.

Все они, поверенные, почему-то выглядели почти одинаково. Старые, надменные, царапавшие подбородком само небо и переполненные чувством собственной важности.

Так они выглядели со всеми, кроме хозяев клана. Рядом с ними они мгновенно превращались в скулящих и побитых собак. Даже если при этом их никто и не бил…

– Хаджар Дархан, ученик школы Святого Неба? – спросил старик.

Говорил он так, будто общался не с одним из лучших мечников не просто –поколения, но всего Даанатана и, следовательно, всего Дарнаса (Хаджар был скромен, но знал себе цену), а с самым замшелым бродягой.

Сам бы Хаджар себе никогда не позволил такого. Ни по отношению к бродяге, ни по отношению к Королю. Жизнь научила его тому, что тверже любого металла, всегда оставались лишь вежливость и уважение. Даже по отношению к тому, кого ты не знаешь… особенно по отношению к тому, кого ты не знаешь…

– Все верно, – кивнул Хаджар.

– Примите приглашение от Великого Клана Динос, так же известных как Хищные Клинки, на венчание Париса Диноса, младшего сына главы клана, Брустра Диноса, в статусе старшего наследника клана.

Старик протянул бумажный, не пергаментный, а именно бумажный свиток. Явный признак богатства и статусности. Не каждый дворянский род мог себе позволить использовать для приглашений бумагу – это же сколько её надо закупить, чтобы разослать сотни и тысячи таких свитков.

Кстати сам факт того, что к Хадажру приехал не простой слуга, а именно –поверенный клана, говорил о многом.

– Благодар… – Хаджар потянулся, уже почти сомкнул пальцы на свитке, но старик, внезапно, ослабил хватку.

Подхваченное ветром, приглашение, украшенное вензелями и стянутое алыми лентами, упало на песок под ногами Хаджара.

Поверенный даже не извинился. Он так и остался стоять с протянутой рукой, насмешкой на губах и устах и полной уверенностью в своем превосходстве.

Наглядная иллюстрация того, как старость не означала разум или мудрость. Дожил до седины, а все равно остался глупцом. Даже не понимал, как его просто и открыто использовали.

Хаджар, как того и ожидал старик, нагнулся за приглашением, отряхнул его от пыли и, не убирая в пространственный артефакт, оставил при себе.

Все, как и требовал этикет.

– Не было нужды кланяться мне, юноша, – прокряхтел поверенный.

Вот вроде ничего особенно в этих словах не прозвучало, но, на самом деле, это было довольно таки серьезное оскорбление. Статус личного ученика Великиого Героя делал Хаджара равным по социальной лестнице старшим наследникам аристократических родов.

Фактически, он находился не только на вершине пищевой цепи силы в Даанатане, но еще и по социальному положению тоже обитал где-то у облаков.

И не важно, что Хаджару было плевать и на первое и на второе. Сила, которой он владел, по его мнению была незначительна, а на социальный статус сперва принцу, затем рабу и уродцу, было плевать едва ли не с того самого момента, как он съел первые объедки в казематах Примуса.

Важно было то, что поверенный – слуга, Хаджар – почти аристократ. Такие слова почти равнялись брошенной в лицо перчатке.

Хаджар посмотрел за спину поверенному. Темная кареты с белым гербом Хищных Клинков.

Брустру придется постараться немного лучше. Пока он даже в подметке не годился той прививке, которую Хаджару сделали несколько раутов общения с Императором Морганом.

Шокируя своим поведением старика, Хаджар, нисколько не смущаясь, глубоко, в пояс, тому поклонился.

– Только бесчестный юный, – сказал он выпрямляясь. – не чувствует того, чья волосы белее, чем у него.

Теперь уже сам старик стоял, как грязью облитый. Всего пара слов из законов гостеприимства, а Хаджар выставил поверенного как жалкого пса, не знающего, когда лаять, а когда выглядеть грозным стражем своих владений.

Поверенный, покраснев и поняв, что уронил свое же достоинство, как старшего, развернулся и исчез в карете. Та, вскоре, развернулась и поехала вдоль проспекта – доставлять и другие приглашения.

Хаджар, покачав головой, направился обратно к дому. Там его уже ждали все те же лица, Том и Анис, Дора и Эйнен и Анетт, которая в данный момент спала на кушетке.

Ночное происшествие вытянуло из неё слишком много сил, так что теперь она отдыхала. Все же Talesh – настоящие маги, были слишком слабы телом. Не многим сильнее смертных, они выживали лишь за счет мощнейшего духа.

Но подобное развитие нынешнему Хаджару, который десятки лет на Горе Стихий постигал магию в виде Королевства Ветра, а затем объединил его с мистериями Духа Меча, оставшимися у него после разрыва метки, считал такое развитие однобоким и неправильным.

Не даром древние с Земли утверждали, что в сильном теле – сильный дух. Нельзя было развивать что-то одно, забывая обо всем остальном.

– Почему ты его не убил? – Анис буквально плевалась желчью.

По ней и по Тому было видно, как сильно они ненавидят этого поверенного. Хаджар не сомневался, что если бы не их план, то брат с сестрой разорвали бы старика, стоило тому только покинуть квартал Клинков.

– Потому что это была ловушка, – Хаджар развернул письмо и вчитался. –третьим днем меня, а так же до десяти сопровождающих, приглашают на празднование венчания Париса.

– Ловушка? – переспросил Том, кажется, прослушавший, все остальное. – что еще за ловушка.

– Поверенный клана – лицо клана, – вместо Хаджара, ответила Анис. – Если бы варвар его хот пальцем тронул, это считалось бы равносильным нападению на самого Брустра и дало бы тому повод ответить тем же.