– Нет, все наоборот. Мы должны спуститься в пещеру демонов и отыскаться в ней Храм Предков.

– Но я точно помню, как твой отец…

Акена выразительно изогнула бровь.

Хаджар, споткнувшись на полуслове, тут же все понял и, достаточно устало, протянул:

– Клятвы…

– Сдержать моего отца формулировкой клятвы крови сложнее, чем ветер в дырявый парус поймать, – Акена свернула карту трубочкой и убрала в пространственное кольцо. – дальше нам придется действовать без всяких ориентиров.

И принцесса смело зашагала вниз, под холм, к самому началу каменных ступеней.

Хаджар идя следом, сделал себе зарубку в памяти. Если ему когда-либо придется связываться с клятвами в отношении Моргана, то он направит на формулировку все мощности нейросети, иначе это все равно, как голову в пасть демону совать.

Хаджар замер около входа в пещеру. Не будет лукавством сказать, что он не раз и не два за свою не такую уж продолжительную (по меркам адептов и, даже смертных) жизнь контактировал с демонами.

Более того, он заключил несколько сделок с Хельмером, Повелителем Ночных Кошмаров, эмиссаром самого Князя Демонов. И, что куда важнее, он выжил, чтобы рассказать об этом.

Но вот сейчас, стоя перед пещерой демона, он чувствовал себя действительно в опасности. Чем-то таким веяло изнутри, что заставляло воина, в одиночку уничтожившего древнюю секту Лунного Света крепче сжимать рукоять меча.

С другой стороны, принцесса, которая, и Хаджар это прекрасно понимал, была в разы слабее чем он, спокойно перешагнула через условный порог пещеры.

– Акена, – Хаджар окликнул девушку, смело идущую во тьму демонической пасти.

– Да? – она обернулась и рыжие волосы пламенным шлейфом качнулись над точеными плечами.

Что же… Хаджар слишком много времени провел с Оруном и слишком проникся его философией. А последний раз он знал женщину в джунглях Карнака. И прошло, после этого, едва ли не полвека относительно его субъективного восприятия времени.

Но удовлетворять свой животный позыв вместе с принцессой Дарнаса… лучше призвать Хельмера и сразу тому душу продать.

– Мне кажется, вы мне что-то не договариваете, – процедил Хаджар.

Он выразительно указал мечом на порог, находящийся перед ним. Черту света, которая не смела пересечь границу тьмы. И это учитывая, что солнце клонилось к закату и находилось прямо под углом к пещере.

По всем законам, в этот час она должна была светиться не хуже факела, но надменно выставляла на показ холодный мрак провала голодной пасти.

Такое впечатление, будто мрак не пускал свет внутрь. При этом Хаджар не ощущал никакой магии или возмущений в потоках Реки Мира.

Учитывая, что она находился на уровне Повелителя, то это о многом говорило.

– Я думала, ты сможешь пройти, – Акена слегка нахмурилась. Но не потому, что была расстроена или рассержена, а скорее чувствовала за собой вину. –Как бы отец не хотел заполучить Вечно Падающее Копье, но он, все таки, любит меня.

– Джунгли Карнака, – понимающе протянул Хаджар. – он не мог отправить за свитком с законами региона Белого Дракона никого, кроме тебя.

– Или моего брата, – кивнула принцесса, а затем чуть грустно улыбнулась. Не губами, а одними лишь глазами. Как мог только человек, для которого грусть была уже частью его самого. – Но мой отец не такой как остальные отцы… Он должен расставлять приоритеты и…

– Он не может потерять наследника, – закончил за принцессу Хаджар. – Но если с законами еще понятно, то сейчас…

– Как думаешь, Хаджар, почему секта Лунного Света так долго просуществовала?

Хаджар, стоя по ту сторону тьмы, на свету, смотрел как сияют во мраке зеленые глаза принцессы. Он никогда не был самовлюбленным гордецом.

Да, врата Луны он смог сломить лишь потому, что сделал качественный шаг вперед на пути развития. Смог понять волю и вплести её в своих техники и удары, став куда сильнее качественнее, а не в плане глубины мистерий или количество энергии.

Но точно так же ворота, скорее всего, могло сломать, не считая его самого, в одном лишь Дарнасе по меньшей мере человек восемь.

Но они этого не делали…

Им не нужно было Вечно Падающее Копье?

Глупости. Даже не используя такой артефакт по назначению, одно лишь его наличие делает тебя достаточно опасным противником, чтобы с тобой считались даже Императоры. А уж если продать его, то можно значительно поправить свое финансовое положение.

Настолько, что покупка своего герцогства покажется детской тратой.

А ведь далеко не все адепты, даже из числа Великих Героев, были знакомы с понятиями чести и достоинства.

Получается, здесь крылся другой секрет. Секрет, который, все это время, лежал на поверхности.

– Только член Лунного Света может взять это копье.

– Не просто член, – покачала головой Акена. – лишь тот, кто достиг в ней звания Наставника. Кто обрел мудрость по крайней мере семнадцати заповедей народа Луны.

– Те точки на голове, – вспомнил Хаджар. – они отражали не только силу учеников.

– Скорее – не столько силу, – поправила Акена. – сколько понимание сути заповедей древнего народа. Народа, от которого осталась лишь одна, сравнительно небольшая, секта.

Хаджар понял, что ошибался насчет продолжительности истории Лунного Света. Секта была древнее, чем он мог себе представить.

Искушение только возросло.

Перед тем, как отдать артефакт Хашима девочке, Хаджар решил проверить что именно в нем находится. Он не мог позволить оставить внутри ничего, что могло бы в будущем стать угрозой для его родных и близких.

Он отдал нейросети приказ сделать закрытый, даже от него, реестр памяти, после чего просканировал все содержимое. И сейчас все нажитое Лунным Светом и народом Луны знание, хранилось внутри его памяти.

Запертое, даже от него самого.

Но все, что Хаджар запер по своей воле, могло быть им же и открыто.

Искушение было велико, но Хаджар с относительной легкостью загнал этот скулеж как можно глубже. Ему нужна будет невероятная веская причина, чтобы покрыть себя еще большем бесчестием, чем он уже покрыл.

– Но причем здесь ты? – спросил Хаджар.

– Я наследница моего отца, – развела руками Акена. – я тоже подхожу под это правило. Во всем Дарнасе есть только три человека, которые могут вынести из Храма Предков Вечно Падающее Копье.

– Это ты, твой брат и ваш отец, – понял Хаджар.

Они оба замолчали.

Смотрели друг другу в глаза и молчали.

По щеке Акены, точно так же, как недавно по щеке Хашима, скатилась старая слеза. Именно старая. Которую вызывает глубоко потаенная боль, которая преследовала человека очень, очень долго.

Так долго, что успела стать его частью. Что человек перестал обращать на неё внимания. И только в такие моменты давал себе волю позволить ей выйти наружу.

В виде слезы.

Всего одной.

Старой слезинки.

Которая скатывалась, не оставляя даже влажной дорожки и, падая на землю, исчезала в пыли и грязи. Где ей было самое место.

– Меня не жаль, Хаджар, – Акена попыталась счастливо улыбнуться, но в глазах её все еще оставалась боль. – А если я вдруг не справлюсь и умру, то это даже лучше – пропадет проблема с наследием престола. У Императора не должно быть двух детей, Хаджар… Так что отец выигрывает в любом случае.

Хаджар вспомнил слова Моргана, который тот произнес перед тем, как отправить его с Акеной.

– Я пойму, если ты не сможешь пройти, Хаджар. Мало кто может миновать подобную защиту.

Император одни камнем убивал не двух, не трех, а бесчисленное множество зайцев. Всего парой слов, пожертвовав относительным спокойствием, зная, что Хаджар так просто не проглотит эту угрозу, он добился больше, чем иные добиилсь бы за годы тяжелого и кропотливого труда интриг.

Ему нужно было заменить Оруна, сделав кого-то таким же сильным, как и он.

Ему нужно было копье, чтобы перевесить чашу войны в свою сторону.