— Помогите! — донесся справа, из-за камней слабый голос.

— Меня не обманешь! — грозно прикрикнул Бран. — Покажись, если вправду ищешь помощи, а не драки.

После долгой возни, вздохов и стонов из-за камней выползла наконец неясная темная фигура и, после отчаянной попытки подняться на ноги, рухнула без сил Бран, все еще настороженный, подобрался поближе, чтобы присмотреться к бедняге. При помощи топора он повернул его на спину, подставив лицо лунному свету. Хотя луна и светила не слишком ярко, Брану и этого хватило, чтобы разглядеть знакомую физиономию Скальга, которую отнюдь не украшали синяки и потеки грязи.

— Скальг, ах ты, старый ворюга! Уж не пришел ли конец твоему везению, да и тебе заодно? — Бран нащупал пульс на шее старика и прислушался к его дыханию. От Скальга сильно несло луком, и Бран заподозрил, что он все-таки жив. Кряхтя, он взвалил на спину старого мага, отнес его к стоянке и уложил на ложе из мха, которое сделал для себя. Затем Бран развел небольшой костерок и состряпал горячего рыбного супа в большой кружке. Скальг ожил с поразительной прытью, стоило только Брану поднести к его носу ароматную похлебку и слегка его потрясти.

— Я, наверное, сплю! — воскликнул Скальг. — Бран, это в самом деле ты? Знаешь, ты спас мне жизнь. К утру я бы наверняка помер.

— Э, глупости. Выпей-ка этой дряни и живо придешь в себя.

— Бран ловко высвободился из благодарных объятий Скальга. — Ты все еще крепок, старый башмак, и так легко не развалишься, ну да ты и сам отлично это знаешь. А теперь расскажи мне, что с Пером и Ингвольд и откуда ты сам здесь взялся. Я уже знаю, что Кольссинир мертв.

Скальг прервал благодарные хлюпанья и нахмурил брови.

— Мертв, говоришь ты? Какой ужас, какой позор! Он был так нужен нам. Убили его, конечно, доккальвы — ведь это они рыскали в проклятом черном тумане. Секунду-две мы сдерживали их, а потом они свалили с ног Кольссинира и обрушились на нас; и уж как они были довольны, когда обнаружили, что им в руки попалась Ингвольд! Они и меня волокли с собой, пока не поняли, что такой беспомощный дряхлый калека им совсем ни к чему, и сбросили меня в ущелье, видно, думали, что там я и помру. Однако их желание не исполнилось, и я убрался оттуда на своих двоих, вот только брел все медленнее и с трудом держался на ногах; в конце концов я уже полз, едва не испуская дух от голода и бессилия. Я хотел отыскать тебя и Кольссинира, если вы, конечно, уцелели — и, как видишь, насчет тебя я не ошибся…

— Но Пер и Ингвольд живы? — перебил его Бран.

— Само собой, живы. Иначе к чему они Хьердис? Впрочем, Миркъяртану-то было бы безразлично, с кем иметь дело — с живыми ли, с мертвыми…

— Как по-твоему, куда их увели? — спросил Бран, стараясь сдерживать нетерпение.

— Да, я это знаю. Я ведь подслушал все, о чем говорили между собой эти проклятые доккальвы. Бьюсь об заклад, они и не рассчитывали, что я выживу, если вспомнить, как тяжело я был ранен прежде, а ведь меня еще растрясли и избили в последней стычке… просто чудо, что я выжил! Да ведь они могли прикончить меня там же, в ущелье…

— Скальг, я счастлив, что они этого не сделали, но скажи ты мне наконец…

— Ах да, конечно! Они направлялись прямиком в Хьялмкнип, где на время расположились вместе Хьердис и Миркъяртан.

Бран сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Так значит, Рибху были правы! Я иду в нужном направлении.

Глаза Скальга загорелись предвкушением.

— Стало быть, дружок, ты направляешься вслед за Пером и Ингвольд? Миркъяртан и Хьердис наверняка повздорят из-за того, кому владеть драконьим сердцем, а эту драку я нипочем не упущу, даже если ради такого зрелища придется ненадолго позабыть о Дирстигге! — Он с удовлетворенным вздохом устроился поудобнее на моховом ложе Брана и плотно натянул одеяло до самого подбородка. — Разделить их — значит, победить. Пусть себе вцепятся друг в друга, пусть дерутся друг с другом и забудут о Микльборге… — Скальг зевнул и, засыпая, долго еще бормотал какую-то чепуху.

Бран, закутавшись в плащ, прилег у самого костерка, превратившегося в угли, и всю ночь то дремал, то вскидывался — до самого рассвета, когда заморосил дождь пополам со снегом. Бран пробудил Скальга от сладкого и глубокого сна. Они наспех позавтракали, не разводя огня, и двинулись в путь ко Хьялмкнипу и его полуобрушенным, кишащим драугами подземельям. Бран шагал впереди, а Скальг ехал верхом на Факси, вопреки всем хитростям, на какие пускался старый конь, чтобы избавиться от неугодного седока — то пытался разбить колени Скальга о камни, то кусал его всякий раз, когда старый маг взбирался в седло. Двигались они медленно, потому что зачастую приходилось прятаться и, притаившись в укрытии, слушать, как шуршат под дождем проходящие мимо драуги. Ночами они слышали вопли круживших над головой, в ночном небе Призрачных Всадников, и все больше драугов угрюмыми вереницами тянулись к Микльборгу. Скальг, однако, был, как никогда, бодр и весел и заверял Брана, что когда они прибудут в Хьялмкнип, там уже будут наготове тысячи драугов.

Снег и дождь сыпались, не уставая. Когда путники достигли нагих холмов и громоздящейся грудами пустой породы из шахт, Бран сожалел о том, что они так скоро приблизились к Хьялмкнипу — он предпочел бы вначале присмотреться к Хьялмкнипу с безопасного расстояния. Вместо этого Хьялмкнип вынырнул из завесы снега и тумана, точно разбойник из-за угла, и путники опомниться не успели, как оказались в его пределах. Они с опаской пробирались вперед, но ни разу не заметили ни драугов, ни доккальвов. Зияющие провалы входов скалились на путников из горных склонов, и земля была, точно сыр, вся изъедена дырами — это под землей обваливались древние ходы, оставляя вертикальные бездонные ямы. Кое-как они пробрались мимо этих гигантских ловушек и спустились в долину, зажатую меж огромных груд шлака и остатков старых шахтных креплений — их зловещий вид напомнил Брану виселицы.

Факси насторожил уши и принялся глубоко втягивать ноздрями воздух. Затем он дружелюбно заржал и двинулся вперед уже куда охотнее.

— Кони, — сказал Бран, разглядев силуэты усыпанных снегом животных — они мирно паслись или стояли у валунов, с подветренной стороны. Он ухватил Факси под уздцы и увел его под прикрытие большой груды камней. Неподалеку от того места, где находились кони, чернел еще один вход, укрепленный камнем — притолоки покрывала причудливая рунная вязь.

— Вот он, этот вход, — сказал Бран, вспоминая видение, навеянное Рибху. — Ну, Скальг, надеюсь, ты уже придумал, как нам войти сюда и выйти с Пером и Ингвольд — да еще живыми?

— А ты уверен, что идти надо именно сюда? — обеспокоенно осведомился Скальг, указав на кучу мусора у самого входа. Большую часть ее составляли кости и тряпье. Наметанным глазом Бран тотчас различил нерассортированные куски драугов, а нос его учуял знакомые запахи мастерской Миркъяртана.

— Судя по всему, это Миркъяртанова часть лагеря, — продолжал Скальг. — А мне кажется, что нужно искать доккальвов… нет-нет, тебе виднее. Может, нам и впрямь удастся вбить еще один клин между Миркъяртаном и Хьердис. Пойду-ка я туда, поклянчу чуток съестного, да заодно осмотрюсь по сторонам. Все старые оборванцы похожи друг на друга; никто на меня и не глянет, особенно если изменить обличье. — Скальг самым мерзким образом скосил один глаз, поднял одно плечо выше другого и прошелся туда-назад, волоча то одну, то другую ногу.

— Лучше всего у меня выходит хромать на левую, — гордо сообщил он. — Знаешь, это почти настоящая хромота. Ну разве не замечательно у меня выходит изображать все эти увечья? Бьюсь об заклад, Пер и Ингвольд даже не узнают меня.

Бран разглядывал его с нешуточным сомнением.

— Зато тебя может вспомнить Миркъяртан. А как насчет тех доккальвов, которые изловили тебя? Они ведь тоже могут оказаться здесь и признать тебя, Скальг.

— Да откуда же им здесь взяться? Это мастерская Миркъяртана, и здесь не может быть никого, кроме него самого и драугов. Да я уверяю тебя, что доккальвы не узнают меня, даже если мы столкнемся носом к носу! Они же считают, что я мертв.