Троллиха взревела так страшно, что он, не закончив фразы, поспешно метнулся прочь.

— Ты! Ты и никто другой! — гремела Хьердис, бросаясь на Скальга, которому удалось взбежать на уступ и ускользнуть от нее. Вместо желанной добычи Хьердис поймала лишь изрядную груду камней, а наглец тем временем уселся повыше и продолжал раздувать в Скарнхравне мстительное безумие. Драуг обдавал Хьердис струями огня, пока ее чешуя не раскалилась как железо в кузне. Троллиха ревела и безуспешно пыталась сбить ударом лапы кружившего над ней противника.

Кольссинир схватил Брана за руку и втащил его на уступ. Пера и не нужно было подгонять. Он мчался вверх по пятам за Скальгом, увертываясь от потоков ледяного крошева, который обрушивал то и дело огненный взгляд Скарнхравна. Первым убежищем, что попалось им на пути, была полуразрушенная усыпальница, и они без колебаний в нее забились. По счастью, оттуда открывался великолепный вид на схватку Скарнхравна и Хьердис.

— Проклятый олух! — злился Кольссинир. — На кой тебе сдалось стравливать их друг с другом? Ты же всех нас едва не прикончил!

Скальг вместо ответа захватил в горсть полу Миркъяртанова плаща, и похлопывая по ткани, некстати разразился веселым хихиканьем:

— Ну, разве он не прекрасен? Невыносимо прекрасен! Это уж слишком… Как бы я хотел… — Но тут он закашлялся, так и не сказав, что именно хотел, да никого это особенно и не интересовало.

Огонь Скарнхравна все реже обрушивался на Хьердис, точно драуг наконец осознал, как бесполезно пытаться пробить ее непроницаемую броню. Нанеся последний удар вполсилы, Скарнхравн ретировался на свой излюбленный утес и взирал с высоты на свою противницу. Хьердис не сводила с него настороженных глаз, ожидая нового нападения.

Скарнхравн хрипло захохотал:

— Скиплинг, ты еще здесь? Я спасу твою Ингвольд, и ты станешь господином драугов и Призрачных всадников. Миркъяртан подал мне мысль, как извлечь ее оттуда, и нет ничего дурного в том, чтобы применить эту мысль в пользу нового Господина. Ты слышишь, скиплинг?

Бран выбрался из усыпальницы.

— Скарнхравн, ты уверен, что сможешь не причинить вреда Ингвольд?

Драуг радостно взвизгнул:

— Дело простое, проще некуда, Господин мой скиплинг! И никакого вреда девице.

Ответный рык горной троллихи помешал Брану согласиться с этим. Скарнхравн слетел с утеса и поднялся выше, хлеща по скалам своим огненным взглядом. Глыбы льда срывались с оснований, увлекая за собой осколки поменьше и камни, отчего скоро обвал превратился в настоящую лавину. Бран, испуганно вскрикнув, нырнул назад в усыпальницу. Грохот лавины заполнил всю пещеру, раскатясь звучным эхом, пока не обрушилась, казалось, вся шахта. Насколько мог разглядеть Бран сквозь завесу мельчайшей ледяной и каменной пыли, весь лед с галерей, утесов и скал обвалился в голубое пламя, которое разгорелось ярче и поднялось еще выше. Затем огонь стал опадать, гаснуть, и вот вся пещера погрузилась во тьму. Последняя глыба льда ухнула на дно шахты — и наступила мертвая тишина.

Кольссинир засветил свой посох.

Они осторожно подползли к краю своего яруса и заглянули вниз, в бездонную темноту. Кольссинир сотворил несколько огненных шаров, чтобы осветить дно шахты, чудовищно изменившееся под грудами камня и глыбами льда. Лавина погребла под собой и голубой огонь, и, по всей вероятности, горную троллиху. Усыпальница Ингвольд, судя по всему, осталась неповрежденной — утес прикрыл ее от обвала.

Сверху донеся хохот Скарнхравна: прорезая тьму огненными лучами глаз, драуг плавно, точно гигантский клок пепела, опускался к усыпальнице Ингвольд, торжествуя победу над врагом.

Кольссинир с величайшей осторожностью первым спускался вниз, нащупывая ногами неверную тропинку по неплотно лежащим камням и обломкам льда. Бран едва осмеливался надеяться, что горного тролля так легко было одолеть. Он торопился, пропуская мимо ушей предостережения Кольссинира, легкомысленно перепрыгивая через завалы льда и наконец добрался до дна. Скарнхравн перестал приплясывать и глумиться и приветствовал его. Когда Бран дошел до усыпальницы, между камнями начали пробиваться слабые и блеклые язычки голубого пламени. Он вцепился в камни, которыми была замурована усыпальница — и обнаружил, что они намертво схвачены льдом. Бран позвал Скарнхравна, который поднял забрало и одним взглядом растопил лед. Не успели камни остыть настолько, чтобы до них можно было дотронуться, а Бран уже принялся выворачивать их, подбадриваемый хихиканьем Скарнхравна, который нависал за его спиной.Пламя между тем поднималось все выше и пробивалось уже во многих местах.Кольссинир выкрикивал сердитые предостережения, спускаясь по каменной осыпи с более умеренной скоростью, а Скальг тоже что-то кричал — о шлеме, как будто, но Бран не прислушивался к его словам, зная, что добудет шлем без особых трудностей после того, как вызволит Ингвольд.

Однако камни, замуровывавшие вход ее усыпальни, упорно сопротивлялись его усилиям, а отсветы пламени, наполнявшие пещеру, становились все ярче. Скарнхравн обеспокоено кружил над головой Брана, а Кольссинир шагал к нему, перепрыгивая через ростки голубого пламени.

— Бран, уходи отсюда, пока не поднялось пламя, иначе попадешь в западню! — прорычал он. — Эти камни скреплены магией, и ты не в силах их вывернуть!

Бран выхватил меч и с бессильной яростью накинулся на камни. Кольссинир хотел было выволочь его в безопасное место, пока не поздно, но тут Скарнхравн сорвался со своего насеста и угрожающе замахнулся на мага своим ржавым топором. Кольссинир в изумление отпрянул, а Скарнхравн погнался за ним, рыча:

— Убирайся отсюда, не лезь не в свои дела! Пусть себе попадает в ловушку и сдыхает в огне, если ему так хочется! Я сам продолжу дело Миркъяртана, когда завладею оружием Дирстигга, и никакие скиплинги и альвийские девицы не будут мне помехой! Разве сможет проклятый меч Дирстигга навредить мне ?

— Он засмеялся безумным, леденящим душу смехом и снова замахнулся на Кольссинира.

Бран перестал терзать неуступчивые камни, злясь не столько на коварство Скарнхравна, сколько на собственную доверчивость. Он напал с мечом на драуга, отгоняя его от Кольссинира. Скарнхравн на миг замер, насмешливо захохотав, и преградил Брану путь к спасению. В этот миг почти у самых ног Брана тяжело всколыхнулись лед и камни. Из-под лавины, стряхнув с себя глыбы льда, точно хлебные крошки, поднялась с ревом горная троллиха и в безумной ярости зашагала через огонь, который морозным инеем выбеливал ее чешую. Она точно не заметила Брана, и он воспользовался случаем отбежать в укрытие вместе с Кольссиниром, перепрыгивая через языки пламени и увертываясь от столбов голубого огня, понемногу набиравшего силу. Между тем троллиха отвесила Скарнхравну и его колдовскому скакуну такую увесистую затрещину, что они закувыркались и с визгом ужаса едва взлетели, причем Скарнхравн повис, едва цепляясь за коня. Какой урон нанес скакуну удар троллихи, стало ясно, когда несчастная тварь распалась на куски прямо в руках Скарнхравна. Конь и его чудовищный всадник разом рухнули в самое сердце возродившегося пламени и вспыхнули с громким треском, точно жир на раскаленной плите. Пламя безумными толчками подбрасывало их, точно наслаждаясь последним кусочком особенно изысканного блюда; а затем останки коня и драуга медленно опали вниз хлопьями черного инея. Клочок инея приземлился на плаще Скальга, и старый маг поспешил стряхнуть его с нескрываемым ужасом.

Троллиха внимательно следила, как опадают обгоревшие останки Скарнхравна, и отметила место, где со звоном покатился по камням шлем. Не обращая внимания на пламя, покрывавшее чешую смертоносным инеем, она проковыляла вначале к усыпальнице Ингвольд, чтобы осмотреть разрушения, и вернувшись, воззрилась на Брана кроваво мерцающими сквозь пластины намерзшего льда глазками. Они долго и понимающе смотрели друг на друга. Затем Хьердис порылась в останках Скарнхравна и извлекла шлем, побелевший от инея. Хьердис неловко сжала его в своих огромных лапах.