— Тебе, наверное, пора идти.

Снова зарычав, Тентил сжал в кулаке ее волосы и запрокинул голову назад. Он сделал прерывистый вдох.

— Я чувствую твое возбуждение, женщина.

Она прикусила нижнюю губу зубами и резко выдохнула, ерзая на его члене.

— А я чувствую твое.

— Абелла, — прохрипел он, зарываясь носом в ее волосы.

Утром он проснулся от того, что она прижималась к нему задом, и, уступив своему желанию, просто поднял ее ногу и скользнул членом в желанное тепло. Ее стоны были сладчайшим из звуков. Она быстро проснулась, потянулась к нему, умоляя о большем, и он провел пальцами по ее клитору и полным грудям, дважды доводя до оргазма, прежде чем добиться своего.

Хотя беременность заставила его сдержать свои порывы овладеть ею со свойственной ему страстной дикостью, он действительно наслаждался медленными, чувственными занятиями любовью в последние несколько месяцев. Не имело значения, сколько раз они кончали вместе, ему никогда не будет достаточно своей пары.

— Благодаря твоим когтям, изнашивание моей одежды для беременных происходит гораздо быстрее, чем планировалось, — сказала она с хрипловатыми нотками в голосе. Когда он поднял голову, она запечатлела быстрый поцелуй на его губах и отстранилась, прежде чем он успел накрыть ее рот своим. — А тебе нужно работать, муженек.

Тентил фыркнул. Он снова прильнул лицом к ее волосам, еще раз вдохнув запах и отпустил ее.

Но руки Абеллы задержались на его лице.

— Если половина из того, что он сказал, правда, Тентил, ты помогаешь уничтожить плохого человека. А я не думаю, что что-то из этого было ложью.

— Но рисковать жизнью, которую мы создали, подвергать опасности тебя и ее…

Она подняла руки выше, успокаивая его нежным прикосновением.

— Этот человек причинил боль невинной женщине. Чьей-то дочери, у которой был отец, что очень заботился о ней, но не мог быть рядом, чтобы защитить. Теперь он пытается причинить ей еще больше боли. И я очень сомневаюсь, что он причинил вред только ей.

Абелла взяла его руку и прижала к своему животу.

— Что, если бы на ее месте была наша дочь?

Губы Тентила приоткрылись, обнажая клыки, и укол яда на его языке прогнал сладость вкуса Абеллы. Жар его страсти разгорался, перерастая в ревущий ад ярости. Одной мысли о вреде, постигшем его пару и ребенка, было достаточно, чтобы разжечь самые примитивные и жестокие инстинкты.

И снова прикосновение Абеллы успокоило его внутреннего зверя, на этот раз, когда она провела большим пальцем по его щеке.

— Делай свою работу. Береги себя. И возвращайся ко мне, — сказала Абелла, и он кивнул, проглатывая горький яд. — Поверь, я буду с нетерпением ждать твоего возвращения, — Абелла ухмыльнулась, озорной огонек вспыхнул в ее глазах, когда она опустила руки и попятилась назад. Ее рубашка, сшитая из легкого струящегося материала, позволила ему мельком увидеть ее твердые соски.

Член Тентила заныл. Потребовалась вся сила воли, чтобы заставить себя развернуться, и еще больше — чтобы шагнуть к двери. Ощущения ее взгляда на его спине было почти достаточно, чтобы сломить его решимость.

Помахав ей через плечо, он отпер дверь, распахнул ее и вышел в теплое калифорнийское утро.

Нужно вернуться к ней. Защитить ее.

Взять ее.

Закрыв глаза, он сделал паузу. Ее запах задержался у него в носу, а губы дрогнули после их поцелуя. Сегодня был не тот день, когда он мог подчиняться своим инстинктам, по крайней мере, пока. У него были дела, и как только они будут завершены, он покончит с проклятым седхи раз и навсегда.

Он покончит с Артосом раз и навсегда.

Дверь квартиры закрылась за ним. Он открыл глаза и пошел по коридору, чувствуя, как расстояние между ним и Абеллой увеличивается с каждым шагом.

В комплексе было тихо, снаружи стояло всего несколько человек. Но с наступлением дня все изменится. Сегодня была суббота, день недели, который многие земляне, казалось, считали священным — большинству из них не нужно было работать, а дети не ходили в школу. К полудню десятки детей будут играть на улице, бассейн будет битком набит, и по крайней мере несколько человек устроят барбекю.

Тентил ценил чувство общности, присутствовавшее в такие дни, даже если сам он был мало заинтересован в этом. Его нежелание отчасти объяснялось тем, что за время пребывания в Ордене он более чем насытился общением, хотя и гораздо более коварным образом.

Но это было еще и потому, что он не мог смотреть на всех этих землян, смеющихся, разговаривающих и играющих, не чувствуя себя хищным зверем, идущим среди добычи, слишком глупой, чтобы заметить опасность.

Он свернул в коридор, ведущий к парковке, снова борясь с инстинктивным желанием вернуться к своей паре.

День предстоит долгий.

Только когда он добрался до верхнего этажа гаража, он осознал истинность этой мысли — его ховербайк был припаркован на своем обычном месте, но черный ховеркар на холостом ходу висел в воздухе позади, фактически блокируя маленькое транспортное средство. Ховеркар был не из тех, что он видел здесь раньше, а тонированные стекла скрывали то, что внутри, от посторонних глаз.

Тентил стиснул челюсти и опустил руку к поясу, взявшись за бластер на бедре. В его голове разыгрывались тысячи сценариев, и все они по спирали вытекали из одной идеи — размещение ховеркара, должно быть, было преднамеренным.

Обшаривая взглядом весь уровень, он двинулся к незнакомому транспортному средству. Жгучий яд собрался на кончиках клыков. Его кожа задрожала, когда он изменил электрическое поле вокруг себя, чтобы не скрыться от камер наблюдения.

В прошлой жизни он бы выхватил оружие и выстрелил в лобовое стекло, когда приближался. Но сдержанность часто была лучшим выбором здесь, на Терре. Это был не просто вопрос защиты его семьи от физического вреда, но и вопрос безопасности, обеспечения образа жизни, которого они заслуживали. Это был вопрос обеспечения мира. Он не смог бы этого сделать, если бы его арестовали за убийство.

Загудел антигравитационный двигатель ховеркара. Тентил почувствовал слабую вибрацию в воздухе даже через одежду.

Внутри у Тентила все сжалось, когда он подошел к двери со стороны водителя. Стрельба по цели из транспортного средства была грубым способом убийства, но такое часто происходило на Артосе и, насколько понял Тентил, это также бывало на Земле в течение последних двух столетий.

Подняв свободную руку, он постучал в окно.

Окно скользнуло вниз, открывая темный интерьер сантиметр за сантиметром. Мышцы Тентила напряглись, готовые в любой момент прийти в действие, даже когда он выдавливал слова изо рта.

— Ты загораживаешь мне выезд.

Но водительское сиденье было пусто.

Тентил выхватил бластер и сделал шаг назад, целясь в кабину. Он ожидал выстрела откуда-нибудь еще, с заднего сиденья или из ближайшего здания, потому что это могла быть ловушка…

— Неужели люди Земли обычно стреляют друг в друга из-за таких вещей, зентури, или ты просто возвращаешься к старым привычкам? — спросил кто-то знакомым голосом из машины.

Взгляд Тентила остановился на фигуре на пассажирском сиденье, чьи золотые глаза и кхал светились в тусклом свете.

— Какого блядь хрена, седхи?

— Все постоянно так говорят, — сказал Аркантус с ухмылкой, — но я никогда не могу понять, почему.

Подняв бластер и положив палец на спусковой крючок, Тентил свирепо посмотрел на седхи. Действительно ли было бы так ужасно выстрелить сейчас, уйти и продолжать жить своей жизнью? Это, безусловно, было бы безопаснее для Тентила и его семьи. Никто, кроме Аркантуса, не знал, кто они такие и правду об их поддельных удостоверениях личности. Никто больше не знал, где они находятся.

Аркантус вздохнул, его взгляд не дрогнул.

— Мы теряем время. Либо пристрели меня, либо садись внутрь.

— Ты снова пришел в наш дом, — прорычал Тентил.

— Где еще я должен был встретиться с тобой?

Тентил обнажил клыки, яд потек по его языку.