— Не оставайся слишком долго в зимней Монтане… или я никогда не позволю тебе уехать.

Через секунду она улыбнулась своему собственному предположению. Как будто можно посадить в клетку такого человека, как Трей!

Проснувшись утром, Трей почувствовал, что мышцы его одеревенели, но зато он ощущал себя отдохнувшим. Он глядел тесное помещение и, увидев Импрес, подкладывающую поленья в огонь, сказал

— Доброе утро.

Она повернулась и улыбнулась. Трей улыбнулся в ответ.

Подняв руки, он пригладил волосы и, откинувшись удобно на спинку кресла, спросил:

— Где же ты спала?

— Вон там, — ответила она, указывая на кровать в темном углу под входом на чердак, опрятно застланную цветным стеганым одеялом.

Потянувшись, он широко улыбнулся.

— Не думал, что мне придется спать в кресле.

— Ты можешь спать вместе с Гаем. — Импрес указала через плечо на противоположную стену. — Там раньше спали родители, и для вас будет достаточно места.

Увидев, что Гай спит среди разбросанных одеял, Трей понизил голос и пробормотал:

— Кажется, он крепко спит?

Импрес, свежая и молодая, стояла рядом с ним, одетая в знакомый костюм из фланелевой рубашки и брюк.

— Выбрось эту идею из головы, Трей.

— Она уже прочно сидит там, дорогая. — Его светлые глаза осмотрели ее всю, начиная от стройных ног до зеленых глаз.

— В этом домике у всех хороший слух. Помни об этом.

— Обещаю, — сказал Трей добродушно, — быть разумным.

Сбросив одеяло, он поднялся и посмотрел на нее оценивающим взором.

— Я соскучился по тебе.

— Ты говоришь это всем девушкам, — спокойно ответила Импрес, делая попытку в это утро удержать Трея на расстоянии.

Она так решила. Первое, не поддаваться красоте Трея и его обаянию, и второе, отправить его обратно как можно быстрее, иначе он только осложнит ее жизнь.

— Неправда, — сказал он очень негромко. — Тебе первой.

Все тщательно продуманные планы рухнули, Ей пришлось некоторое время собираться с силами, чтобы холодно ответить:

— Извини, но в это трудно поверить.

Подслушанный разговор, голос Арабеллы, клевещущий на нее, не давали ей покоя… Любой мужчина, который так популярен у женщин, должен знать все слова, которые говорят в подобающих случаях.

Трей, догадавшись, что творится в душе Импрес, понял, что сможет заставить ее поверить, только если будет держать ее в объятиях. Ее сдержанность, осторожность сразу исчезнут, когда он поцелует ее и будет нашептывать сладкие слова любви, преодолевая барьеры, которые она построила. Поэтому, обойдя грубо сколоченный стол с разномастными стульями, он приблизился к ней почти вплотную и нежно обнял.

Нет причин для холодности. Ее тщательно скрываемое прошлое теперь известно — братья и сестры, крайняя бедность, горькие воспоминания о былой респектабельности… Фамильные портреты семьи Жордан, серебряный подсвечник и шпага, висящая на стене. Зачем теперь суровая отстраненность? И он сказал об этом мягко, ласково прижимая ее к себе.

— Зачем сдерживать себя, радость моя? Я сказал то, что думал. Я действительно скучал.

Но она, разжав его руки, отодвинулась назад и сделала три шага в сторону, так что теперь их разделял стол.

Как ответить человеку, чья спальня была больше всего ее дома, и как сказать: «Я не проститутка, и хотя я была у Лили, но никогда не продавалась»? Как объяснить такому искушенному в любви человеку, как Трей, что она не способна просто играть в любовь, которая для Трея, если верить Арабелле и Люси, была обычной и частой затеей.

Слишком глубоко было ее чувство к Трею, чтобы позволить вновь вовлечь себя в эту игру. Ей следует быть стойкой. Она может быть такой, она знала это, поэтому подбирала теперь такой вежливый ответ, который, не раскрывая ее чувств, не смущая детей, которые могут прислушиваться, вместе с тем защитил бы ее. Но ее эмоции было не так легко подавить, и против своей воли она вдруг сказала:

— Я тоже скучала, Трей, но будь благоразумен, дети…

— Я устрою все с детьми, — сказал Трей тихо, наблюдая, как бьется жилка у нее на горле, напоминая, что он чувствовал ее всякий раз, когда целовал ее золотистую кожу около уха. Он знал, что она испытывает точно те же чувства, что и он. — Ты и я хотели бы быть одни.

— Нет, — запротестовала она, от его слов щеки у нее запылали огнем, слишком ее чувства легко сдавались перед его настойчивостью. — Ты не смеешь.

— Да, — сказал он очень нежно. — Смею.

Он больше не сделал попытки коснуться ее, но его слова были настолько убедительны, что она задрожала, а Трей улыбнулся.

Трей был образцом благовоспитанности весь день, хотя его светлые глаза не отрывались от нее, когда дети были заняты, и Импрес казалось, что стук ее сердца слышен в Елене. Он прекрасно вел себя с первого мгновения утром, когда сказал притихшим, широко открытыми глазами уставившимся на него детям, которые проснулись и обнаружили странного мужчину в доме:

— Давайте-ка, приготовим пироги на завтрак. После того как дети жизнерадостно приняли участие в приготовлении пирогов, а потом умяли их за завтраком, Трей предложил всем одеться потеплее и отправиться на улицу.

Он мгновенно стал для них кумиром и лучшим другом, его замечательные подвиги признавались очарованными им детьми без различия возраста и пола.

— Надеюсь, дети не возражают, чтобы я остался? — небрежно сказал он Импрес, проводив их за дверь и собираясь выйти сам. — Улыбка у него была ироничная, а глаза искрились весельем.

Он такой же ребенок, как и ее братья и сестры, подумала в этот момент Импрес. Позже, наблюдая, как они резвятся, она даже засомневалась, кто из них веселится больше. Она тоже была вовлечена в строительство снежной крепости и в битву за нее, и, хотя сторона Трея проиграла (Трей объяснил Гаю, что джентльмены должны всегда давать возможность леди победить), но он прошептал Импрес, что в действительности выиграл, так как намеревается украсть у нее поцелуй во время церемонии капитуляции.

Этот поцелуй потряс их обоих. Это было просто легкое касание, дарованное и полученное в шумной сутолоке кричащих детей. Но это было как касание через тюремную решетку, или поцелуй любовника в присутствии своей жены Внезапный взрыв, загадочная магия! Импрес прислонила щеку к снежной стене и закрыла глаза.

В полдень все занялись изготовлением снегоступов. После безуспешной попытки родителей их изготовить, умение Трея вызвало всеобщее восхищение. Его длинные сильные пальцы гнули и связывали распаренные куски дерева, вязали ремешки из сыромятной кожи хотя дети, пытаясь помочь, отвлекали его ежеминутно. Но иногда поверх детских голов он смотрел на Импрес взглядом, приводящим ее в трепет. Это только вопрос времени, громче всяких слов говорила его улыбка.

К утру долину в горах засыпало снегом, и люди из клана Трея в сорока милях от нее прекратили поиски. Его следы практически исчезли уже после первого дня, а ночная буря довершила остальное. За сорок восемь часов снежный покров увеличился на двадцать два дюйма, и когда на третий день ветер стих, сугробы в отдельных местах были высотой в человеческий рост.

Расспрашивая Крессвелла, Блю установил, что Импрес и Трей разошлись всего на несколько часов. Зная способности Трея в преследовании, Блю был уверен, что брат разыскал ее, если только никто не помешал ему. Если же Трей настиг Импрес в пути, они могли где-нибудь укрыться от бури, что вполне по силам наследнику Хэзэрда, техника выживания которого была доведена до совершенства.

Но когда буря утихла, поиски продолжились. Блю отправил людей на ранчо за дополнительными лошадьми и припасами, а сам вместе с Фоксом начал расспрашивать владельцев окрестных ранчо, надеясь определить направление, в котором двигался Трей.

В это же самое время Хэзэрд и его адвокат вели переговоры в офисе шерифа.

Шериф информировал их о том, что все улики против Джейка Полтрейиа косвенные. Ничего конкретного, чтобы предъявить обвинение. Хэзэрд нахмурился, и шериф быстро сказал: