Через общий холл вышел на крыльцо и дальше пошёл оглядывать округу. И очень вовремя, надо сказать. Когда прозвучал сигнал на обед, я и не понял сразу, что случилось. Удачно, что те «двоечники», которых наказал Глава Академии, поспешили на прием пищи. А я следом за ними.

Потом уже в столовой повторял все действия парней и старался не выделяться. Хотя у стойки с напитками чуть запнулся. Не увидел, как и откуда то питье в чашку наливают. Хорошо за мной стоял еще один пацанчик.

– Так ты не берешь рапу? – уточнил он.

– Думаю, – невнятно ответил я.

– Ну, думай, – хмыкнул парень и прикоснулся ладонью к площадке перед емкостью.

Тут же выдвинулся краник и горячая жидкость полилась в посудину. Я этот маневр повторил. А потом с закусками отправился за столик. Тихо радовался, что местная столовая ничем не отличалась от земного общепита.

И только я поднес ко рту первую ложку, как чуть не подавился. Пока я набирал на поднос закуски, особо по сторонам не глядел – не до того было. Зато теперь огляделся. И так и застыл с открытым ртом.

Собственно, в ступор меня ввела надпись над столами с закусками. По стене, почти под потолком, шел текст. Мало того что он был на русском языке. Так еще и надпись меня добила: «У нас в столовой порядок такой: поел, убери за собой». «Когда я ем, я глух и нем» и тому подобное. Еле взял себя в руки и продолжил обедать, хотя очень захотелось узнать, кто это так порезвился?

Пока же прожевывал то, что нагрузил на поддон. Интерес у меня к данному учебному заведению возрос во сто крат. Хотелось еще поискать подобные тексты. Да только следом за учениками в столовую пришёл не то преподаватель, не то воспитатель, и сообщил, что у нас по плану занятия по истории и повел за собой.

И снова меня посетило состояние дежавю. Ладно, парты (именно парты, а не столы) в классе напомнили славные социалистические времена далекой родины. Но портреты каких-то видных деятелей по стенам и те же лозунги наглядно демонстрировали, что предыдущий попаданец был землянин. Мало того, он явно был зациклен на чем-то партийно-комсомольском. Иначе, как расценить, к примеру, такие тексты: «Коммунизм – это Советская власть плюс магия повсеместно!», «Пионер – всем ребятам пример!» Когда первое шоковое состояние прошло, мне сильно захотелось смеяться. Читать эти перлы не было сил. Я даже прыснул в ладошку. Получил от воспитателя укоризненный взгляд.

– Что вас так насмешило, виконт? – поинтересовался мужчина.

– Да эти... эм... м... буквы смешные, – еле нашел оправдание своему поступку.

– То есть заклинания Великого Иванова для вас смешны? – серьезно оглядел меня мужчина. – Тогда вместо истории будете зубрить древний алфавит.

И после этого воспитатель выдал мне книженцию, что напоминала букварь для малолеток. Я только пару листов просмотрел и тут же привлек к себе внимание воспитателя.

– Этот алфавит я уже выучил, – заявил мужчине. – И чтение тоже.

– Неужели? – не поверил тот. – Тогда прошу вас в соседний кабинет, чтобы не мешать заниматься остальным ученикам.

Тот класс, в который мы зашли, был чем-то культовым. Парт не было. Только стол и стулья. Обилие текстов, вернее, лозунгов по стенам. И еще какие-то аксессуары. Поскольку взглянул я мельком, то толком не разобрался.

– Давайте читайте заклинания, начиная от входа, – скомандовал воспитатель.

А я сообразил, что это он мне такую проверку устроил. В общем, начал. Пару раз этот воспитатель поправлял мое произношение (на русском языке! Во дурдом!). Уверял, что «Э» произносится как «Е», когда буква в начале слова. Я не спорил. К чему? Меня больше интересовала надпись. Это было своего рода послание тому, кто сообразит. Местные явно знали только произношение, но не перевод, и считали это каким-то заклинанием. На самом деле это была всего лишь инструкция, как открыть дверь.

Между прочим, тот неизвестный «Иванов» еще подстраховался. Слово дверь как таковая не упоминалась. Зато приводилась аллегория с каморкой Папы Карло и тем, что было за нарисованным на холсте очагом. Кроме того, открыть дверь сможет тот, кто расшифрует аббревиатуру СССР. И напишет ее.

В целом, я остался доволен. Почувствовал себя кладоискателем. Да и воспитатель хоть и удивился, но меня похвалил. И снова всучил учебник по истории, погнав обратно в класс.

Ученики, что читали книги, особым рвением не страдали. Кто-то подремывал, кто-то еще только зевал. Я же вцепился в этот источник информации, как в родной. И когда занятия закончились, унес не только эту книгу, но и еще несколько, что лежали на преподавательском столе.

Честно говоря, сразу столько всего нового мой мозг запомнить не успевал. Оттого я продолжил вести дневник Ариэля. Теперь он стал моей тетрадкой для конспектов. Почти до середины ночи я разбирался с политическим устройством страны. Выписал главных деятелей, короля, в том числе. Выяснил, что тот «урод», за которого меня просватали, имеет полное имя Лорд Месси Лутарро. Король тоже из рода Лутарро. И мой женишок доводится ему племянником.

Надо сказать, достаточно близкий родственник, чтобы папаша Ариэля захотел породниться. Понятное дело, не ему же с мужиком трахаться! Мне свой зад было жалко. Но впереди еще полгода обучения, которые мне милостиво разрешил жених. Придумаю чего-нибудь. Пока же стоило адаптироваться в этой жизни. Тем более что тельце мне досталось изнеженное и холеное. На сигнал утренней побудки оно не среагировало (а нечего было до середины ночи книжки читать!).

Но, как оказалось, воспитатель допуск в личные спальни учеников имел. Так что меня тепленького из кроватки вытряхнули.

– Виконт, встать! – проорал на ухо мужчина. – Форма одежды для занятий: бриджи и сандалии.

Я угукнул и сделал попытку разлепить глаза. А потом еще попытался сообразить, где те бриджи. Подозреваю, что это нечто «уставное». Так-то в гардеробе у Ариэля имелись этакие удлиненные шорты. Но отчего-то мне казалось, что эти трусы-переростки с бусинками и бантиками в Академии не носят.

Так что покопался в шкафу и выудил что-то, на мой взгляд подходящее. Угадал. Ученики, что уже топтались на площадке перед корпусом, имели подобные черные бриджи.