Большей частью это случалось, только когда Нора сидела дома одна, когда в квартире не было никого, кроме нее.

Как именно все началось, она и сама точно не знала, но, пожалуй, тут существовала какая-то связь с ремонтом, когда Андерс переклеивал обои и по всей квартире обнаружились давние, заколоченные стенные шкафы. Значит, все началось не сразу после переезда, а через некоторое время, и на первых порах она вообще об этом не задумывалась. Ведь каждому дому свойственны свои звуки.

Вдобавок дом, где они поселились, был довольно-таки старый, а она знала, что в старых домах порой скрипят половицы и возникают иные таинственные звуки. Хотя, если вникнуть как следует, для большей части загадок находится вполне логичное объяснение.

Вот почему у Норы лишь задним числом забрезжила догадка, что здесь, возможно, кое-что другое, необъяснимое. Называть это сверхъестественным она не хотела, поскольку знала о таких вещах слишком мало, и оттого предпочла слово «непостижимое».

Говорить об этом она не могла, даже с Дагом, как не могла и добраться до сути. С самого начала как бы само собой разумелось, что она никому не проболтается.

Зачастую все начиналось нежданно-негаданно, и предвидеть, когда это случится, было невозможно, хотя иногда, незадолго перед тем, ее словно бы охватывало предчувствие. Оно ощущалось в самом воздухе – дыхание чего-то нереального, не поддающегося описанию.

Хорошо бы Даг все же был дома!

Они бы поговорили, и Нора избавилась бы от теперешнего беспокойства. Приди он сейчас домой – и это не случится или, по крайней мере, будет отсрочено…

В эту квартиру они переехали прошлой весной, а ей почему-то казалось, будто она жила здесь всегда. Уже в самый первый раз прямо с порога почувствовала себя по-настоящему дома.

Нет, хватит сидеть тут и ломать голову! Нора быстро прошла на кухню, взяла из вазы на столе большое зеленое яблоко. И в ту же минуту зазвонил телефон.

Вот и хорошо! Если немножко поболтать, ощущение нереальности исчезнет. Только бы звонок был для нее!

Но, как выяснилось, звонившая девочка попросту ошиблась номером. Ей был нужен москательный магазин.

– Алло, куда это я попала?

Нора назвала телефон.

– По этому номеру не Окессоны?

– Нет, квартира Шёборгов.

– Выходит, это не москательный магазин?

– К сожалению, нет…

– А с кем я говорю?

– С Норой Хед. Я здесь живу.

На миг воцарилось молчание.

– Извините, вообще-то мне нужен москательный магазин.

– Ничего-ничего.

Нора медленно повесила трубку. Жаль, разговор кончился так быстро. Она не спеша вернулась к себе.

Комната ей досталась просто замечательная! Она думала об этом каждый раз, как переступала порог. Светлая, солнечная. А в окошко видны целых семь палисадников. И девять крыш.

Надо же, Даг все еще не появился.

Она прислонилась лбом к прохладному стеклу, глянула вниз, во двор. Его велосипеда на стоянке нет. Наверно, Даг в балетной студии и до ужина вряд ли вернется. Ехать оттуда почти два часа. Нора немножко проголодалась, поднесла яблоко ко рту, собираясь откусить, но вдруг замерла, затаила дыхание.

Кажется, в круглой комнате шаги? Она напрягла слух…

И правда шаги… Опять… все те же, неизвестно чьи…

Она стоит неподвижно, спиной к этим звукам, не оборачивается, целиком обратившись в слух. Шаги уже в соседней комнате, медленно приближаются к ее двери. И там останавливаются.

Каждый раз одно и то же. Шаги возникают как бы прямо из тишины и медленно направляются к ней. Бояться нечего. Ведь тот, кто приходит, никогда не делал ей ничего плохого. Плюнуть бы на все это, в упор не замечать, и она пробовала, да только не получается. Шаги назойливо лезут в уши, всякий раз вынуждают ее напряженно прислушиваться.

Они всегда доносятся из круглой комнаты, возникают там будто сами собой, из ничего, затем через проходную комнатку идут к ее двери. И там останавливаются. У порога. После чего разом наступает тишина.

Но это не означает, что пришелец исчез.

Наоборот. Спиной, шеей, затылком Нора чувствует, что позади кто-то есть. Стоит в дверном проеме. У самого порога. Неподвижный, как и она. Чего-то ждущий. Настороженный.

Затаив дыхание, Нора прислушивается – всем своим существом, всей душой. И чувствует, что невидимка тоже прислушивается, не менее напряженно.

Оба они ждут…

Чего? Нора не знает. Но в этом наверняка есть какой-то смысл. В конце концов такие вещи случаются не каждый…

Пока это происходит, ей не особенно страшно. При желании она спокойно могла бы глянуть через плечо и убедиться, что на пороге никого нет. Что дверной проем пуст. Но, чувствуя присутствие другого, она ничего не предпринимает. Словно выполняет молчаливый уговор: сперва незримый гость должен исчезнуть.

Временами Нора спрашивает себя, а вправду ли гость приходит к ней. Может, тут какая-то ошибка? Однако мгновение спустя она уже не сомневается, что незваный и неведомый пришелец чего-то хочет именно от нее. И ощущение это более чем неприятное. Так бывает, когда вдруг случайно сталкиваешься с человеком, о котором напрочь забыл, хотя вообще-то следовало его дождаться. Странное, тягостное ощущение.

Она и незримый принадлежат разным мирам, это ясно, разным временам и пространствам. Разным измерениям, иначе говоря. Обычно эти миры наглухо отделены один от другого. Лишь изредка можно преступить их границы. И как ни удивительно, она, кажется, порой на это способна.

Ну вот! Гость наконец-то исчез!

Мало-помалу Нора пришла в себя и могла, как всегда, побродить по комнате, чем-нибудь заняться. Как она узнавала, что осталась одна, было опять-таки необъяснимо. Чувствовала, и всё. Напряжение внутри и в воздухе разом отпускало. Что-то как бы улетучивалось, сходило на нет. Хотя никаких шагов она не слыхала.

Но зачем он приходит, ее незримый гость?

Наверное, когда-нибудь она это узнает?

Нора глубоко вздохнула, потянулась. Нельзя отрицать: когда все кончалось, ее охватывало облегчение. Она опять вздохнула, огляделась по сторонам, прошлась по комнате…

Да, все как обычно. Разве что в круглой комнате стало холодновато. Но закатное солнце наполняло белые тюльпаны на столе теплым светом. Легкий шорох – два белых лепестка упали на белую скатерть. До чего же красиво!

Негромко тикали стенные часы, комнатные растения на подоконнике легонько шевелили под солнцем хрупкими листочками.

Конечно, большое облегчение – снова остаться одной, и все же в глубине души была печаль. И тоска. О чем? По кому?

Всякий раз, когда она слышала эти шаги, ей потом казалось, будто на краткий миг кто-то позвал ее назад, к чему-то далекому, давно минувшему.

Даг бы ее выслушал, это ясно. Даг умел понять все, что другие считали непостижимым, нереальным, немыслимым. Узнай он о Норином госте, он бы пришел в восторг. Подобные «феномены», как он их называл, ужасно его интересовали. Мистическое, таинственное вызывало у него куда больше любопытства, чем у нее. Но она должна молчать.

Даг ей не брат, хотя самый близкий человек на свете. Она была совсем маленькая, когда его родители, Андерс и Карин, взяли ее под опеку.

Вообще-то Карин доводилась теткой Нориному отцу, хоть и была ему почти ровесницей, всего на год-другой постарше. Поздний ребенок, она родилась, когда ее братья и сестры уже стали взрослыми…

Из всей родни одна только Карин и могла позаботиться о Норе. Остальные были уже в почтенном возрасте либо слишком заняты своими делами. Поэтому самой подходящей кандидатурой сочли Карин. Родня даже приняла особое решение на сей счет.