– Он упал прямо на стол?

– Вот сюда.

На жаростойком пластике столешницы явственно выделялись свежие глубокие царапины. Край стола был неровным, в нем образовалась выемка в форме полумесяца, как будто кто-то откусил от него порядочный кусок.

– Мне повезло, что это произошло не с моим черепом, – продолжала Кэт, водя пальцем по выемке. – Он упал буквально в нескольких дюймах от моей головы, почти что мне на колени. Наделал столько шума. Стекло разбилось, металл весь покорежился. – Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. – Ну, и мне, конечно, пришлось делать второй дубль.

– А кто-нибудь объяснил, что же все-таки случилось?

– Через пару минут студия была полна народу. Билл прервал совещание и примчался сюда. Кто-то вызвал службу 911, поэтому и приехала пожарная команда. «Скорая» тоже, хотя ни я, ни кто-либо из съемочной группы не пострадали, что само по себе чудо. Через некоторое время полиция вместе с нашими охранниками выставила всех из помещения, чтобы привести его в порядок. Билл рвал и метал. Он потребовал объяснений у осветителей.

– И что?

– У них не было никаких объяснений. Он угрожал всех их уволить, но я убедила его этого не делать. Все равно ведь нельзя доказать, по чьей халатности упал этот прибор, поэтому было бы несправедливо увольнять всю бригаду.

– А они исследовали сам светильник?

– Да. Там оказался не закреплен какой-то болт.

– Так это все-таки была чья-то халатность.

– Либо да, либо он развинтился сам.

– Сам развинтился?

– Ну, или что-то в этом духе, – отрезала Кэт. Его скептицизм начинал действовать ей на нервы и пугал, поскольку полностью совпадал с вертевшимися у нее в голове мыслями.

– Гмм.

– Терпеть не могу, когда ты так делаешь!

– Что делаю?

– Хмыкаешь. Этим ты как бы даешь понять, что то, что я сказала…

– Совершеннейшая чушь.

– Тогда какова твоя версия, что ты сам думаешь о случившемся?

– Я думаю, что ты насмерть перепутана и что это не был несчастный случай.

Кэт снова скрестила руки на груди, подсознательно пытаясь защитить себя.

– Бред какой-то. Кому могло понадобиться, чтобы Курт стал калекой?

– Курт?

– Спортивный комментатор.

– Но светильник упал не тогда, когда на площадке находился Курт. Он упал тогда, когда там сидела ты.

– Не хочешь ли ты сказать, что прибор был заранее развинчен, чтобы упасть прямо мне на голову?

– Ага. И ты думаешь точно так же.

– Не воображай, что знаешь, о чем я думаю.

– Легко догадаться. В противном случае ты не выглядела бы как плохо собранная детская головоломка, которая вот-вот распадется.

Зная, что отрицать владевшую ею панику бесполезно, Кэт решила перейти в наступление.

– Ну, предположим, ты прав, но зачем кому-то могло понадобиться сделать меня калекой?

– Об этом я тебя и спрашиваю.

– Я не знаю!

– Но ты догадываешься. – Алекс приложил палец к ее губам, как бы преграждая путь готовым вырваться возражениям. – Я почувствовал неладное еще той ночью" когда ты заметила незнакомую машину, припаркованную возле твоего дома.

– Я просто струхнула, как и всякий другой на моем месте.

– Ты слишком сильно струхнула, – возразил он, – как будто ждала чего-то неприятного. Да ты и раньше вела себя довольно странно. Есть какая-нибудь причина?

– Нет.

– Врушка.

Внезапно Кэт ощутила страшную усталость, как будто силы разом покинули ее тело. Опустив голову, она стала тереть виски.

– Сдаюсь, Алекс. Сегодня мне не хочется пререкаться.

– Почему ты не хочешь рассказать мне, что тебя тревожит?

– Потому что это… – Она замялась. – Потому что я иду домой спать.

Она повернулась и направилась к выходу. Алекс догнал ее.

– Твой дружок все еще гостит у тебя?

– Он не мой дружок. Алекс остановился.

Кэт тоже остановилась, обернулась и со значением посмотрела на него.

– Больше не дружок.

– Понятно.

Они не стали дальше обсуждать тему ее взаимоотношений с Дином Спайсером и направились к выходу из здания, остановившись лишь на мгновение, чтобы пожелать спокойной ночи старине Бобу.

Увидев Алекса, старик просиял.

– Спасибо за автограф. – На его столе лежала раскрытая книга, один из романов Алекса. – Эта литература по мне.

– На здоровье. – Алекс улыбнулся своему новому поклоннику, придерживая для Кэт металлическую входную дверь.

– Ты его подкупил, – обвинила она его, выйдя на улицу.

– Я запасся этим на тот случай, если бы воспоминания о добрых старых временах не дали нужного результата.

– А как ты узнал, что я буду здесь сегодня вечером? Я обычно не задерживаюсь допоздна. – Автостоянка была почти пуста. Даже бригада ночных новостей уже уехала.

– Догадался. Тебя не было дома.

– Ты сначала заехал ко мне домой?

– Рискуя снова нарваться на Спайсера? Ну уж нет. Просто я позвонил, но никто не взял трубку.

– А зачем ты хотел меня видеть?

– Хотел выслушать твою версию происшедшего сегодня в студии.

– Нет, до этого. Почему ты приехал в студию сегодня днем?

Они уже подошли к ее машине. Облокотившись на крышу локтями. Алекс повернулся к ней лицом.

– Чтобы лично извиниться за то, что помял бока твоему… э-э, Спайсеру.

– Ты не особенно его помял, – возразила Кэт. – Я думаю, в основном, ты привел его в замешательство. – Кэт отперла дверцу машины и открыла ее. – Извинения приняты, Алекс. Спокойной ночи.

– Послушай, Кэт, этот парень слюнтяй. Что ты в нем нашла?

– Начнем с того, что он спас мне жизнь, – огрызнулась она.

– И ты чувствуешь себя обязанной?

– Я не говорила…

– Насколько обязанной?

– Алекс, прекрати! – Кэт пыталась кричать, но ее голос дрогнул. – Заткнись и… и оставь меня в покое. Я же .сказала, сегодня мне не хочется с тобой препираться. Я… сегодня… ты…

К собственному изумлению и ужасу, она вдруг расплакалась.

– О черт! – воскликнул Алекс, крепко обнимая ее и притягивая к себе.

Кэт пыталась сопротивляться, но у нее не было на это ни физических, ни моральных сил. Пока она плакала, его руки не отпускали ее. Прорыдав несколько минут, она подняла голову, взяла протянутый им носовой платок и высморкалась.

– Этот случай с упавшим светильником здорово тебя напутал, Кэт.

– Нет-нет. – Она покачала головой. – Я плачу не из-за этого. Из-за другого.

– Чего же?

Право, мне не хочется об этом говорить.

– Господи, какая же ты упрямая. – Он отодвинул ее в сторону и запер машину. Затем повернул ее на сто восемьдесят градусов и легонько подтолкнул вперед.

– Пошли.

– Куда? Мне надо домой.

– Не хочу показаться невежливым, но твоей худобы устыдилось бы всякое порядочное пугало. Я собираюсь тебя чем-нибудь накормить.

– Я не голодна.

Но он ничего не хотел слышать. Спустя полчаса они приехали к нему домой, купив по дороге две порции жареной курицы с гарниром. Не желая утруждать себя сервировкой стола, они решили есть в гостиной прямо с подносов. Алекс сел на угол дивана, Кэт устроилась на полу перед кофейным столиком.

– Должна признать, что это очень вкусно, – заявила она, не переставая жевать. – Знаешь, ты настоящий враг здорового питания. Гамбургеры с жареным картофелем. Жареная курица.

– Полицейские питаются только такой пищей. Спорим, ты не найдешь ни одного полисмена, который любил бы йогурт или проросшие пшеничные зерна.

Кэт рассмеялась, салютуя ему пластиковой ложкой, доверху наполненной картофельным пюре с подливкой– Но Алекс не смеялся. Он напряженно всматривался в ее лицо.

– Что? – спросил она, чувствуя неловкость.

Он моргнул, как бы стряхивая с себя задумчивость.

– Я как раз думал о том, насколько быстро меняется твое настроение. У меня не так. У меня плохое настроение длится целыми днями, неделями, даже месяцами, если книга не пишется. Ты выплакалась, и вместе со слезами ушло твое горе. Может быть, мужчинам стоит научиться плакать?