– Великая Берис! Одного Леодана я знаю. Никчемный женоподобный раб, годный только на то, чтобы подавать ночной горшок.

– Тем не менее, он именно тот ребенок, который был рожден с тобой в один час. Начавшаяся в Дории война вынудила его родителей бежать из страны. Галера, на которой они плыли, была захвачена сабейскими пиратами. Леонис был убит, его беременную жену сабеи продали работорговцам в Петаре, а потом ее перепродали дарнатскому богачу Узмаю. Так Хриссия попала в Дарнат, и Леодан родился в доме Узмая. Пришел день, и Таблицы Судеб тоже привели тебя в Дарнат. Ваши пути снова переплелись.

– Теперь я понимаю, почему женщина-дорийка говорила о какой-то Хриссии. Все, что ты говоришь, Келис, просто невозможно.

– Однако это так. Это был единственный способ скрыть будущего Воителя от ока Тени. Твое преимущество в том, что Тень не может найти тебя: до поры до времени ты сокрыта от ее взгляда. Тем же, кто служит Теневой Стороне в реальном мире, даже в голову не приходит, что воитель Забытых, которого они так опасаются – женщина.

– Погоди, Келис, тут что-то не так. Если я – это Леодан, то как может быть, что я полюбила Айлора, родила ребенка?

– Твое тело – это тело женщины. В мире плоти оно подчиняет душу. Так что ты жила в полной гармонии со своей плотью. Пока твои близкие были живы, ты даже не подозревала о том, кто ты на самом деле. Пережитые тобой страдания и несчастья изменили тебя. Они изменили твое тело и твой дух. Истинная душа, живущая в теле Касты – душа воителя Леодана, – все больше и больше проявляет себя. То, что ты сумела выполнить мое поручение, еще раз доказывает это.

– Но я не хочу, Келис! Я хочу оставаться женщиной. Я привыкла к тому, что я Каста.

– Ты Лейда. Вспомни, ты уже изменила себя. Смерть твоих любимых заставила Лейду стать Кастой. Теперь твоя судьба требует от тебя измениться еще раз. Не бойся, ты останешься сама собой. Но тебе придется идти тем путем, который в Таблицах Судеб был предназначен скрытому правителю Сабеи и Дории – Леодану. Воину, который сумеет противостоять мощи Шерана и остановить возвращение Теневого Ужаса.

– Что мне делать дальше?

– Идти навстречу ожидающей тебя буре. Ты справишься. Ты уже не раз смотрела в лицо смерти, так что твое будущее не испугает тебя.

– А как же Айлор и Элеа? Мне кажется, я навсегда потеряла их.

– Тебе только кажется. Ты встретишься с ними. Не в этой жизни, но обязательно встретишься. И они узнают тебя. Они будут рады тебе. Поверь, все так и будет. А теперь ступай. Дорогу обратно ты найдешь без моей помощи.

– Тебя проводить? – шепчет ей Некриан.

– Нет, не надо. Ангуш сказал, это не смерть. Он сказал, что я жива.

– Милая моя! Ты умирала уже столько раз, что тебе будет трудно отличить жизнь от смерти.

– Я должна сделать все так, как сказал мне Ангуш, госпожа. Я не хочу еще раз потерять Айлора и Элеа.

– Тогда ступай, – шелестит загробный голос. – Я просто хотела испытать тебя. Твой дух тверд. И это мне нравится. Ступай. Я буду следить за тобой, Каста.

Неужели все закончилось?

– Еще нет!

Женщина-сидка в кожаном охотничьем костюме и зеленом бархатном капюшоне выходит из колеблющегося багрового сияния, приближается к ней.

– Сегодня ты доказала, что достойна своей славы, Лейда Элеа Каста, – говорит женщина. – Придет день, и об этой битве будут слагать песни по всему северу.

– Я ничего не сделала для победы, – возражает она. – Это заслуга этой девочки. Она остановила тварь, которая убила Ла Мара и прикончила бы нас. Она пробудила силу, которая уничтожила вампиров.

– Да, это так. С вампирами в Меннарахане покончено, но Переход еще активен. Ты знаешь, что тебе делать, Seltoniel.

– Все верно. Только еще одну минуту, Эннид.

Каста опускается на колени около тела Ла Мара, обнимает Виолу и целует ее, с трудом сдерживая слезы. А потом, повинуясь неожиданному и непонятному душевному порыву, снимает с шеи янтарный амулет и прижимает его к груди Ла Мара. Боги, думает она, если вы меня слышите, совершите чудо, верните Ла Мара этой девочке, и в благодарность я совершу все, что вы ни попросите…

Чуда не происходит. Она не ощущает под своей ладонью желанный стук ожившего сердца, первого вздоха плоти, возвращенной к жизни. Но, глянув в безмятежное лицо Ла Мара, она вздрагивает – рваный шрам, безобразивший мага при жизни, исчез. Исчезла и седина на висках, и глубокие страдальческие морщины вокруг рта. Волшебной силы камня Айвари хватило только на это. Но ей почему-то становится легче на душе.

– Прощай, Арен, – шепчет она и целует Ла Мара, пожимает его холодные пальцы. – Я всегда буду помнить тебя.

– О нем позаботятся, – слышит она голос Эннид за своей спиной. – И о Виоле тоже. Я… позабочусь. Делай свое дело, воительница. Просто войди в этот колодец. Иди с моим благословением.

– Иду, Эннид.

Она поднимается с колен, направляется к колодцу Перехода. Вешает камень Айвари на шею. Глядит вниз, в гудящую, полыхающую всеми оттенками багрянца бездну. Еще раз вспоминает о Ла Маре, и все страхи, все колебания оставляют ее. Взобравшись на край колодца, она кладет правую ладонь на амулет с прядкой Элеа – и шагает в Переход.

Первое, что она видит, открыв глаза – небо. И окруживших ее вооруженных всадников.

– Какая куколка! – говорит один из них. – А доспехи-то, доспехи! Да я таких в жисть не видел, клянусь косой Морола!

– Доспехи принадлежат мне, – заявляет предводитель отряда, спешивается и склоняется над ней. – А баба ваша. Можете ею попользоваться.

– Клоч, да она еле дышит, – смеется кто-то. – Не люблю полудохлых. Хотя девочка что надо.

– Ну и трахни ее, пока живая, – говорит сиплый голос. – А подохнет, ей Тэммел займется. Он и покойниц трахает.

Она чувствует, как по ее телу шарят чьи-то руки. Почему-то она не может даже пошевелиться. Что это – заклятие, паралич, смерть? Склонившиеся над ней люди дурно пахнут, у них свирепые грубые лица, и они вооружены. Они наверняка убьют ее. А у нее нет сил даже сжать пальцы в кулак.

– Эй, Клоч, а у нее тату на плече! – вскрикивает один из мародеров. – Дракон! Девка-то из людей Эдхо.

– В самом деле, – говорит тот, кого назвали Клочем. – Эй, красотка, очнись! По-моему она меня слышит.

– Да уж слышит, только зенки таращит, – замечает сипатый. – Похоже, она рассудка лишилась.

– Бросим ее, Клоч, – предлагает голос.

– Бросить ее не проблема. А вот узнать, кто так уделал человека Эдхо на нашей территории стоит. Возьмем ее с собой к Ирмасу. Оклемается – поговорим и не только, сдохнет – я плакать не буду. Квиш, хватай ее за ноги!

Она чувствует, что ее поднимают, несут куда-то. Последняя связная мысль – надо сказать этим людям, кто она такая. Назвать свое имя.

Сказать им, что ее зовут Лейда Элеа Каста.

И что она Воительница Забытых богов.

Вспышка. Свет. Над головой с бешеной скоростью проносятся пушистые белоснежные облака. Из облачной мглы на нее смотрят бездонные синие глаза.

– Каста?

– Нэни Береника?

– Вот видишь, ничто не исчезает бесследно. Наше счастье и наше горе всегда с нами.

– Теперь я знаю, почему ты смогла помочь мне вернуться с Теневой Стороны. Ты Найнава, матерь Забытых.

– Ты узнала меня?

– Я с первого приезда в Гойлон почувствовала твою силу. Прости меня, я хотела причинить тебе зло.

– Мое истинное имя помнят немногие. Мое могущество в прошлом. Но мне нравится, когда люди называют меня нэни Береника. Всю свою жизнь я пыталась делать то, что делала в незапамятные времена для своих детей. Я старалась быть матерью для людей так же, как я была ею для богов. Я вижу страдания этой земли, Каста. И я не могу позволить Тени накрыть ее окончательно. Ты со мной?

– Я с тобой. До последнего дыхания.

– Когда-то я соединила твою судьбу с судьбой мальчика по имени Леодан. Я сделала это потому, что видела в грядущем огонь и кровь. Но при этом я связала твою судьбу с моей, Каста. Я рада, что ты не осуждаешь меня. Спасибо тебе. Я не сомневалась, что ты ответишь именно так. Мы можем вернуться в Гойлон.