Он ее недооценил. Девка оказалась на удивление умной и изворотливой. Сумела обвести вокруг пальца идиота Клоча, без преувеличения спасла этого малолетнего выродка Оваро. Молния Рунды, ну и баба!
Вернувшись к себе, Ирмас еще долго не мог успокоиться. Разбил несколько ваз, пару зеркал, а потом сообразил, что ведет себя как истеричная женщина. Надо прекратить беситься, взять себя в руки и обдумать, как быть дальше.
– Кассад! – крикнул он, приоткрыв дверь.
Начальник охраны немедленно явился на зов. По его лицу Ирмас понял, что Кассад ожидает грозы и уже приготовился к самому худшему. Ничего не говоря, командир "Ястребов" подошел к столу и налил вина из кувшина в два бокала.
– Выпей со мной, старина, – предложил он, подавая Кассаду кубок с вином. – Не могу пить в одиночку.
– Благодарю, господин.
Ирмас залпом выпил свой кубок, тут же наполнил его снова. Кассад лишь коснулся края чаши губами.
– Сколько у нас селтонов, Кассад? – спросил Ирмас.
– Точно не скажу, господин. Человек семьдесят-восемьдесят, где-то так. А почему ты спрашиваешь?
– Ты слышал, что сказал этот сын гиены Дормаз? Селтоны, бывшие в отряде Клоча, сразу перебежали к Мирчел.
– Полагаешь, они ненадежны?
– Полагаю. Позови ко мне Варга и Пардиса. Надо поговорить.
Варг, командир мидингских лучников, и Пардис, начальник наемников из Диких городов, пришли быстро – они наверняка ждали, что после случившегося Ирмас их непременно вызовет. Ирмас заметил, что Вард, самый молодой из его командиров, выглядит растерянным. А вот Пардис, длиннобородый гигант с седой гривой, ветеран десятка войн, казался совершенно спокойным.
– Кассад, закрой дверь, – велел Ирмас начальнику стражи, потом шагнул к Пардису и заглянул ему в глаза. – Что скажешь, старик?
– Скажу, что скорблю о Саркаше. Он был превосходный воин и мой друг.
– А ты что скажешь? – Ирмас повернулся к Варгу.
– Не могу поверить, что все так получилось, – только и мог сказать молодой человек.
– "Не могу поверить!" – передразнил Ирмас. – В это действительно трудно поверить, клянусь пламенем преисподней! Десяток баб перерезал больше полусотни воинов. Когда весть об этом разнесется по Хеаладу, командиры Айоши порвут животы со смеху! Я опозорен. И во всем виновата эта потаскуха Мирчел.
– Командир, она от нас никуда не уйдет, – сказал Пардис. – Прикажи, и мы разыщем ее даже в царстве Морола.
– Сейчас меня не Мирчел заботит, – Ирмас налил еще вина. – Оваро ушел. Мой план провалился. Теперь Эдхо – мои заклятые враги. И Айоши мои враги. Я сам себя загнал в капкан. У меня мало людей, и ждать я не могу. Время работает против меня. Что посоветуешь, Пардис?
– Полагаю, командир, ты сам знаешь, какое решение принять, – осторожно заметил старик.
– Хитрый лис! А если я скажу, что не знаю, как быть?
– Я тебе не поверю. Не сочти за лесть, Ирмас, но ты самый толковый командир из всех, с которыми я служил. А служил я со многими, Рунда свидетель!
– Что будет делать Оваро после битвы в Гойлоне? Отправится обратно в свою крепость, во Дворец Горного Дракона. Его охрану Айоши перебили, собрать сколько-нибудь многочисленную рать он не может. Лорда Кадаи нет в живых, но теперь у Оваро есть новый военачальник.
– Ты Мирчел имеешь в виду? – Пардис презрительно скривился. – Глупая селтонская шлюха. Какой из нее командир?
– Неплохой, Пардис. Я слишком хорошо узнал эту девчонку за прошедшие месяцы. В ней есть какая-то странная непонятная мне сила. Готов поручиться, что это был ее план атаковать Клоча в пещерах под Гойлоном. И она его блестяще выполнила, будь она проклята! Больше пятидесяти человек убито, а в глазах уцелевших я видел страх. Мои люди боятся, Пардис! Это что-то, да значит.
– Не будь строг с ними. Они видели смерть и чудом избежали ее. Зато теперь они понимают, кто их враг. И они будут драться насмерть, чтобы загладить свою вину.
– Я говорил о селтонах…
– Командир?
– Они ненадежны. Я больше не доверяю им.
– Прикажешь рассчитать их и вытолкать взашей? – подал голос Кассад.
– Рассчитать? – Ирмас повернулся к начальнику охраны. – Тратить казну, которой у нас и так немного? Нет, не будем расточительны. Пусть они исчезнут, Кассад. Поручаю это тебе и твоим людям.
– То есть, мы должны…
– Да, клянусь Тараллом! Избавь меня от предателей, а как ты это сделаешь, не моя забота.
– Понял, командир, – Кассад поклонился.
– Ты собираешься атаковать дворец Горного Дракона? – спросил Пардис.
– А у меня есть выбор? – Ирмас нехорошо усмехнулся. – Война началась, и надо действовать быстро, пока ситуацией не воспользовались Айоши.
– А если попытаться заключить с Айоши договор, командир?
– Я понимаю тебя, Пардис. Но это плохая идея. Нам придется делиться плодами победы с Айоши, а это меня совсем не устраивает. Вот когда мы покончим с Оваро, тогда и будем говорить с Советом Князей, уже как владыки Севера.
– Командир придумал неплохой план, – сказал каэстанец.
– Пардис, прямо сейчас выбери из числа своих людей самых лучших наездников и отправь гонцов в дальние гарнизоны. Пусть бросают все эти курятники и направляются в Дреммерхэвен. Я докажу этим косоглазым Эдхо, что они рано празднуют победу. Ирмас Удэн еще увидит, какого цвета у них потроха! Ступайте!
Командиры вышли. Ирмас налил себе еще вина, но вместо того, чтобы поднести кубок ко рту, швырнул его в стену, украсив ее темным пятном, похожим на кровавые брызги. Новая волна ярости, бешенства, горечи и чувства потери накатилась на командира "Ястребов".
– Мири, что ты натворила! – простонал он, глядя в пустоту. – Что ты наделала!
Шнуры в часах заменили уже не один раз, время перевалило за полночь, а разгульный пир в Дреммерхэвене продолжался. Улен Сальер стоял на своем посту на угловой башне замка, опираясь на копье, и прислушивался к звукам продолжающейся оргии. Досадно, конечно, что не довелось поучаствовать в такой отличной гулянке. И не ему одному – сегодня начальник стражи Кассад на все посты назначил земляков Сальера, селтонов. Странное решение.
В башне было холодно, и Сальер подумал о горячем вине. О большом кубке горячего ревеньяка с пряностями и медом. И еще о хорошем куске запеченной на угольях свинины. Да только никто сегодня не вспомнит, что часовые тоже люди. Проклятые каэстанцы сейчас наливаются брагой, вином, настоем йавхи, тискают шлюх, а он мерзнет на посту. Смена еще нескоро. В лучшем случае им достанутся объедки тех, кто сейчас веселится во дворе замка. Подумав об этом, Сальер со злостью плюнул себе под ноги.
Это уже стало традицией. На словах Ирмас одинаково ценит всех своих людей. Но на деле самые жирные куски всегда достаются этим ублюдкам-каэстанцам, землякам Ирмаса. А всем остальным…
Шум шагов и лязг железа на галерее отвлек Сальера от невеселых мыслей. Кто-то поднимался на башню. Сальер быстро нахлобучил на голову шлем, выпрямился, ожидая гостей.
Стену осветили факелы. Сальер приободрился – похоже, это смена. Впереди шел сам Кассад, за ним пять человек в полном вооружении. Если его сейчас сменят, остаток ночи можно будет неплохо повеселиться…
– Сальер! – крикнул Кассад. – Ты в башне?
– Да, командир, – молодой селтон выглянул в двери.
– Все спокойно?
– Тишина и покой, командир.
– Иди сюда.
Сальер был удивлен: никогда прежде разводящий не требовал у караульного выходить из сторожевой башенки на галерею. Однако начальник стражи дал приказ, и его надо исполнять. Положив копье на правое плечо, Сальер вышел из башни и направился к Кассаду.
– Ты хороший воин, парень, – сказал Кассад. – Говорю тебе это потому, что ты за год службы показал себя с самой лучшей стороны.
– Спасибо, командир, – Сальер был удивлен. – А в чем…
– Ты получил отставку, – сказал Кассад и ударил селтона длинным кинжалом в живот. Сальер задохнулся от боли, осел на камни. Вторым ударом Кассад перерезал селтону горло. Когда Сальер перестал хрипеть, бывшие с Кассадом наемники деловито раздели покойника, забирая окровавленную одежду и доспехи. А потом подхватили труп и перебросили через стену в ров.
