– Никто не мог предполагать, что этот безродный пес Ирмас строит свои планы относительно Драконова Трона, – возразил Рике. – Его измена не пошла нам на пользу. Да и покойный лорд Кадаи оказался не так прост, как казалось. Трюк с двойником стал для нас неожиданностью. Да, я виноват перед вами, мой лорд, я не предусмотрел всех последствий. Но мне и в голову не могло прийти, что наемники Эдхо окажутся настолько… непредсказуемы. Простите меня, лорд Тодзе.

– Что посоветуешь?

– Еще вчера я сказал бы вам: пусть щенок сдохнет. Но сегодня ситуация изменилась. Теперь смерть Оваро окончательно погубит Хеалад.

– Что? – Тодзе был удивлен. – О чем это ты?

– Мой лорд, по дороге в ваш дворец я ломал голову, как найти выход из этой непростой ситуации. И внезапно мне на ум пришла давняя история, описанная в книге преподобного Никкаи-сена "Повесть о доме Вара".

– Напомни мне, что это за история.

– Охотно, – Рике поклонился, соединил кончики пальцев, сделал многозначительную паузу. – В начале второй эры Ниши, в правление императрицы Марими буйные и непокорные вассалы подняли против нее мятеж. Особенно воинственно был настроен дом Найра, глава которого, оскорбленный отказом Марими выйти за него замуж, объявил императрицу своим личным врагом. Тогда вспыхнула большая война, и она унесла жизни сотен владетельных особ и тысяч простолюдинов. В последнем сражении с войском императрицы Найра и их союзники одержали победу, и Марими оказалась запертой в своем замке близ Карании. У нее была только горстка людей, а у Найра – тысячи воинов, воодушевленных недавней победой. И вот тогда лорд Каичи из дома Вара сделал то, чего никто не ожидал – собрал своих вассалов, пришел на помощь осажденной в замке императрице и разгромил отряды Найра, чем спас Марими от позора и пленения. – Рике снова сделал паузу. – История эта закончилась тем, что благодарная и растроганная Марими признала себя вассалом своего спасителя Каичи и передала ему свой престол. Так дом Вара на короткое время стал править Империей Дракона.

– Не хочешь ли ты сказать, Рике, что дому Айоши следует прийти на помощь бедному мальчику?

– Мой лорд читает мои мысли, – Рике улыбнулся одними губами.

– А смысл? – Тодзе отхлебнул глоток ароматного чая, настоянного на цветах жасмина. – Может, дать Ирмасу прикончить змееныша, а потом прикончить самого Ирмаса?

– Мой лорд, я тоже об этом думал. Сердце говорит мне: "Пусть проклятые пришельцы и ненавистные Эдхо перебьют друг друга! Нет ничего лучше войны между нашими врагами!" Но разум возражает, говоря: "Эдхо наши враги, но они одной с нами крови. Пусть лучше Эдхо, чем проклятые айджи. Никогда у нас не будет такого случая покончить с пришельцами одним ударом." То, что наместник Ирмас одолеет принца, не вызывает сомнений, слишком неравны силы. И вот тогда под его знамена начнут стекаться все бродяги и живорезы со всего Хеалада. Мой лорд знает, как я ненавижу айджи, но нельзя не признать, что Ирмас прирожденный вождь. За ним пойдут многие, и не только айджи. И тогда окончательного раскола страны и новой затяжной войны не миновать. Но главное в другом. Знатные дома не простят нам того, что мы не выступили на стороне Оваро против варваров. Сочтут, что мы предали благородную кровь Дракона. Одно дело, когда санджи воюют с санджи, и совсем другое – когда над головой наследника заносят меч презренные чужеземцы.

– А если неблагодарный ребенок не признает себя нашим вассалом?

– Возможно, что и так. Но в этом случае Эдхо окончательно потеряют лицо, и даже самые верные союзники отвернутся от них. Опять же от всего этого выиграет дом Айоши. – Рике многозначительно поднял палец к потолку. – Императрица Марими поняла это. А уж двенадцатилетний ребенок, потерявший грозного дядю и не имеющий армии, поймет и подавно. У него остался только один советчик – страх.

– Почему Ирмас решил поднять мятеж?

– Наверное, проклятый айджи вообразил себя достаточно сильным для того, чтобы взять власть в свои руки. Бунт наемников – отличная возможность навсегда избавить землю Дракона от этой заразы.

– Я все понял. Мне нужно созвать Совет Князей.

– Если лорд Тодзе позволит, я посоветую не терять времени, – Рике многозначительно помолчал. – Ведь в случае, если на выручку Оваро придет коалиция князей, ему будет очень трудно решить, кому же принести клятву вассала – одному владыке или всему Совету.

– Ты предусмотрел решительно все.

– Я верный слуга моего господина. Ваших личных войск хватит, чтобы справиться с Ирмасом. Нельзя терять времени.

– Хорошо. Я лично возглавлю войско.

– И это будет мудрый шаг. Принц должен будет встретиться со своим спасителем и признать, что Айоши ему не враги. Теперь, когда строптивый Кадаи мертв, Эдхо будут гораздо сговорчивей.

– Рике, я не перестаю удивляться твоей мудрости, – вздохнул Тодзе. – Ты отправишься со мной. Хочу, чтобы твое слово убедило мальчишку, если он захочет спорить с обстоятельствами.

– Конечно, лорд Тодзе, – ответил Рике и поклонился. – Я еду с вами.

Утро было мглистым и пасмурным, крепкий ветер трепал установленные на стенах флаги дома Эдхо – белые и черные. Во дворе стучали молотки и раздавались громкие крики селтонов: люди Касты укрепляли главные ворота, обивая их железными листами. Каста стояла на стене и смотрела вдаль, туда, где ведущая к цитадели дорога скрывалась среди пологих холмов. Прошло два дня с тех пор, как отобранные Криспилой люди отправились из дворца Горного Дракона за помощью. Добрались ли они? Или их перехватили люди Ирмаса? Придет ли кто-нибудь, чтобы встать на защиту принца, или же все, что она может противопоставить своим вчерашним товарищам по оружию – это жалкая горстка людей, императорских айджи и ее селтонов?

– Командир!

Каста обернулась. У выхода из башни стоял Леньян.

– Командир, мы закончили, – сказал старый наемник. – Иди, посмотри, что у нас получилось.

Каста кивнула, легко сбежала по лестнице во двор. Ее люди потрудились на славу: ворота были сверху донизу обшиты листами металла (медные и железные листы были кощунственно содраны с крыши дворцовой часовни) и утыканы сверху донизу большими и острыми железными гвоздями, которые за ночь отковал здешний кузнец. Вдобавок к этому селтоны смастерили заграждения, которые на родине Касты называли "дикобразами" – установленные на козлах длинные тяжелые древесные стволы с оставленными по всей длине заостренными сучьями длиной в сажень. Такой "дикобраз" отлично останавливает конницу, из-за него удобно обстреливать наступающего врага из пращей и луков. Селтоны смастерили два "дикобраза", каждый в двадцать саженей длиной, и разместили их справа и слева от ворот, так что при надобности можно будет быстро перекрыть проход. Плохо, что луков у них всего восемнадцать, и те не самого лучшего качества, но зато стрел и дротиков в арсенале айджи оказалось предостаточно. Да еще селтоны соорудили из кожаных ремней несколько десятков вполне сносных пращей и разбрали под камни для метания булыжное покрытие дороги, ведущей к дворцовому ансамблю.

Подумав об оружии, Каста невольно коснулась ладонями рукоятей двух кинжалов, полученных от Оваро. Вчера дворцовый оружейник преподнес ей превосходные лаковые ножны, и Каста смогла повесить кинжалы на пояс. С Фламейоном за спиной и кинжалами Хабу на поясе Каста чувствовала себя непобедимой. Шантэ свидетельница, она покажет Ирмасу, кто из них сильнее.

– Командир? – Леньян уже стоял рядом с ней и вопросительно смотрел на нее.

– Все отлично, мой друг. Вы славно потрудились.

– Жаль, что у нас нет метательных машин. В дворцовом парке много отличных увесистых валунов. Мы бы устроили парням Ирмаса настоящий каменный град. Зато воды и пищи во дворце предостаточно, мы сможем выдержать долгую осаду.

– Осады не будет, Леньян. Если не придет подмога, они задавят нас количеством. Все, что мы сможем сделать, так это дорого продать наши жизни.