Люди были приземистые, черноволосые, в сшитых из кожи куртках и штанах, на ногах — башмаки. Каждый нес копье с костяным наконечником, в котором были прорезаны бороздки для кремниевых пластин с длинными и острыми кромками. На поясе у каждого мужчины висела сумка, в ней, без сомнения, провизия, и остро заточенный камень, служивший ножом. Под ремень был засунут топорик, за плечами какой-то сверток — скорее всего, скатанная шкура, в которую завернуты еще два или три копья. Наготове были и приспособления для метания дротиков. Камень, дерево, олений рог, кость, кожа — все прекрасно обработанные.
Когда Тамберли и Арюк приблизились к неизвестным, те остановились и рассыпались неровным полукругом, готовые к сражению.
Никто из тулатов не поступил бы подобным образом. Драки, особенно с убийствами, случались крайне редко. Групповая вражда не существовала у тулатов даже в воображении.
Незнакомцы застыли на месте.
— Кто они такие? — запыхавшись, выдохнул Арюк.
Пот сверкал на его обожженном солнцем лице. Он с трудом переводил дух, но не от усталости. Все неизвестное казалось ему сверхъестественным и устрашающим до тех пор, пока он не осваивался с новинкой. При этом Ванда видела однажды, как он, рискуя жизнью, гнался по куску льдины, в шторм, за тюлененком, чтобы добыть его для пропитания семьи.
— Попробую выяснить, — сказала Ванда.
Голос ее прозвучал неуверенно. С поднятыми вверх ладонями она двинулась к незнакомцам, но прежде расстегнула кобуры.
Миролюбивый вид женщины слегка успокоил пришельцев. Ванда перебегала взглядом с одного на другого. За индивидуальностью каждого лица она старалась найти то общее, что было свойственно определенной расе. Две косы обрамляли широкие лица природного бронзового цвета, миндалевидные глаза, прямые носы, жидкую растительность вокруг губ либо полное ее отсутствие. На лбу и щеках краской были нанесены линии.
«Я, конечно, не антрополог, — промелькнуло в голове Ванды в промежутке между ударами сердца, — но думаю, что это протомонголоиды. Они наверняка пришли с запада…»
— Богатой добычи! — приветливо произнесла Ванда, приблизившись к мужчинам.
В языке Тула не было слов для выражения чувств гостеприимства, такое поведение считалось само собой разумеющимся.
— Что хорошего вы можете сказать мне?
Говорить полагалось не все, ибо определенные фразы могли пробудить злых духов или враждебные чары.
Самый высокий среди незнакомцев, ростом почти с Ванду, молодой, плотного сложения, решительно зашагал ей навстречу. Слетавшие с его губ слова были совершенно непонятными. Ванда вздохнула, улыбнулась, пожала плечами, недоуменно покачала головой.
Он вглядывался в ее лицо. Она понимала, какой странной должна казаться ему своим ростом, цветом кож и, волос, глаз, одеждой, снаряжением. Молодой человек, однако, не выказывал робости, присущей народу «мы». Спустя несколько секунд он медленно вытянул свободную руку и кончиками пальцев коснулся горла Ванды. Пальцы заскользили дальше.
Она застыла на миг, а потом едва подавила безумный порыв смеха.
«Пощупать решил для верности».
Разведка продолжилась у нее на груди, животе, между ног. Прикосновения были легкими, как трепетание крылышек ночной бабочки, и, насколько она видела по выражению его лица, бесстрастными. Незнакомец просто удостоверялся в том, что она и по виду, и по природе действительно принадлежит к женскому полу.
«А что бы ты делал, дан я тебе под дых?» — подумала Ванда, но подавила в себе и это желание, дабы не провоцировать чужаков на неверные поступки. Когда мужчина закончил проверку, Ванда отступила на шаг.
Он что-то резко и отрывисто сказал своим спутникам. Те хмуро посмотрели сначала на Ванду, потом на Арюка. Вероятно, женщины их племени не ходили на охоту. А может, они приняли ее за его жену? Но тогда почему мужчина околачивается за спиной женщины?
Главарь группы окликнул Арюка. Голос прозвучал высокомерно. Тулат съежился от страха, но все-таки сумел взять себя в руки. Вожак поднял копье и замахнулся, словно бы готовясь метнуть его. Арюк бросился ничком на землю. Пришельцы разразились резким хохотом.
— А ну, стойте! Ишь, разошлись! — воскликнула Тамберли по-английски.
Дома ей не захотелось смотреть эту запись дальше. Она дала команду к немедленной передаче оставшейся информации, вздохнула и добавила:
— Как видите, мы не остались там надолго. Пришельцы оказались непокладистыми. Правда, у них хватило ума не связываться.
Ее искреннее негодование — Ванда выхватила из ножен металлический нож — утихомирило чужаков. Они не могли понять, кто она такая, но позволили ей с Арюком спокойно уйти, провожая взглядом до тех пор, пока горизонт не поглотил и мужчину, и женщину.
— Я рада, что мне не пришлось стрелять в воздух или делать еще что-нибудь устрашающее. Бог знает, как сложились бы обстоятельства в этом случае.
Секундой позже:
— Бог знает, как они еще сложатся. Судя по всему, это палеоиндейцы из Сибири. Я остаюсь на месте и жду дальнейших указаний.
Вынув микродискету из компьютера, она заложила ее в одну из информационных капсул и вставила в передающее устройство. Затем настроила систему управления и привела машину в действие. Маленький цилиндр, издав хлопок, растворился в воздухе. Регионального штаба в столь древней эпохе просто не создавали, и скачок через пространство-время перенес цилиндр с информацией сразу в координационный центр, который базировался как раз на родине Ванды в ее веке. Она вдруг ощутила себя одинокой и неимоверно усталой.
Никаких указании в ответ не поступило. В бюро поняли, что Ванде следует дать выспаться. И хорошенько поесть. Стряпня, еда, мытье посуды немного отвлекли Ванду и сняли напряжение. Спать ей, однако, не хотелось. Она обтерлась губкой, надела ночное белье и вытянулась на койке, которой служила полка с подушкой у стенки ее жилища. Солнце клонилось к закату. Смеркалось, и Ванда зажгла свет. Несколько мгновений она колебалась — не могла решить, чем заняться: то ли посмотреть еще что-нибудь, то ли почитать книгу. Она захватила с собой «Войну и мир», в надежде что в этой экспедиции наконец-то осилит роман, но после дня вроде сегодняшнего была просто не в состоянии открыть книгу. А может, что-нибудь детективное? Например, роман о Трэвисе Макджи, что она припасла еще со времен своего последнего отпуска, будет в самый раз? Хотя нет, Макдональд — это все-таки чересчур.
Пожалуй, старина Дик Фрэнсис будет в самый раз.
Красный Волк и его охотники уже не могли гнать Мамонтов туда, где они сумели бы забить одного из них. Животные больше не бежали от своих маленьких преследователей и вели себя почти беззаботно. Все чаще мамонты останавливались, переминаясь с ноги на ногу, и передвигались лишь для того, чтобы перехватить что-нибудь съедобное. Накануне один из самцов ринулся на людей, охотники бросились врассыпную и отсиживались до вечера, чтобы в Сумерках вновь собраться вместе. Стадо слишком удалилось от привычных мест, и терпение Мамонтов иссякло.
— В стойбище голодают, — сказал Ловец Лошадей. — Наша охота предрешена богами. Если земляные существа разгневаны, не нужно больше дразнить их. Давайте займемся другим делом и отдадим им нашу первую добычу.
— Еще не время, — отозвался Красный Волк. — Ты знаешь, как нам нужен мамонт. И мы забьем его.
Больше, чем в мясе и жире, люди Облачного Народа нуждались в шкурах, гигантских костях, бивнях, зубах, шерсти Мамонтов, которые шли на изготовление различных предметов. Но превыше всего ценилась сама победа, возвращение с удачей. Поход на этот раз оказался долгим и безрадостным.
В глазах Рогов Карибу промелькнул ужас.
— Может, та колдунья с волосами как солома, сказала нам что-нибудь дурное? — пробормотал он. — Слишком многое нашептывают эти ветры.
— Почему ты считаешь, что у нее есть колдовская сила? — спросил Красный Волк. — Она и косматый человек ушли от нас. И это было три дня назад. Подождем новостей от Бегущей Лисицы.
