Это вам не на Родине жить, вырастившей и воспитавшей вас, давшей образование, профессию. Теперь будете жить отбросом, здесь, в капиталистической стране человек человеку волк, а не товарищ и брат, как в Советском Союзе.

— Ну, хватит, вам, Валентин Петрович, пугать юношу. — Вступил в разговор второй мужчина, сверкая золотым зубом. — Парню и так досталось, на деле познакомился с оборотной стороной капиталистического мира. Послушай, Сашок, может, поделишься с нами своими проблемами. Вот скажи, чего ты кинулся в бега, как подстреленный? Вроде все было путем. Деньжат заработал, домой возвращаться собирался. Наследство приличное получил. Дома родные, жена. Что не так?

— Можно подумать, вы не знаете? — съязвил я.

— Отчего же мы в курсе. Кстати, могу сообщить, что Никодимов Сергей Геннадиевич, отправлен на Родину, где будет решаться вопрос о его соответствии с занимаемой должностью.

— А мне, что за радость, с этой новости?

— Ну, как же, именно Сергей Геннадиевич, ввел вас в заблуждение. Мы понимаем, что вы не в курсе получения зарубежного наследства советскими гражданами, и заверяю, никто у вас ничего отбирать не собирался. Так, что Александр Владимирович, не дурите. Поедемте с нами в посольство, там заявите журналистам, что действовали спонтанно, под действием эмоций.

И оттуда мы отправим вас тихо мирно домой.

— Ага, поеду тихо мирно на двенадцать лет тюряги, — эмоционально высказался я.

— Бросьте, Александр Владимирович, это все вражеская пропаганда. Никто вас сажать не собирается.

— Я, с вами никуда не пойду.

— Что ты с ним валандаешься, Леня? Берем эту гниду в охапку и везем в посольство, пока тут никого нет поблизости, — тихо произнес Валентин Петрович, оглядываясь по сторонам.

— Берем, — согласился тот и попытался схватить меня за воротник халата.

Через пару секунд оба работника посольства лежали на мокром асфальте, шипя от боли. Иногда заниматься борьбой бывает полезно.

— Пока! — громко сказал я им и зашел обратно в кафе.

— Два пожилых шведа, сидевшие за столиком и видевшие мой разговор с земляками, с любопытством разглядывали меня, но делали это молча. Зато Ирма не удержалась от комментариев.

— Алекс, кто эти люди, почему они напали на тебя? Надо срочно вызвать полицию.

— Ирма, может не стоит? Они сейчас уедут.

— Я уже позвонила, и номер машины записала. — сообщила девушка. — я в первый раз вижу такой ужас. А ты Алекс, молодец. Я позавчера фильм с Брюсом Ли смотрела, называется Путь Дракона, так ты не хуже чем он справился, тебе тоже надо сниматься в кино.

Двадцатью минутами позже, когда незадачливые представители советского посольства в Швеции уже укатили на своей автомашине в неизвестном направлении, появилась, наконец, полиция в лице Матиаса Коскинена. Тот, выйдя из машины, огляделся, и, не обнаружив ничего противозаконного, подкрутил пышные усы и зашел в закусочную. Я, как раз домывал посуду, и в окно моечной мне было хорошо видно, как он перед этим снимал с мундира незаметные пылинки.

— Ого! — мысленно воскликнул я. — Оказывается, Матиас неравнодушен к Линде. Нравятся мужику крупные женщины.

Когда меня позвали в маленький закуток, служивший кабинетом, то места в нем почти не осталось. Хозяйка была немалых габаритов, да и мы с Матиасом были немаленькими.

Я коротко рассказал полицейскому, что произошло.

— Ты напишешь заявление в полицию о нападении на тебя этих людей? — спросил в итоге собеседник.

— Нет, мне ни к чему сейчас лишние проблемы, — ответил я.

— И правильно, — вздохнул Коскинен. — Боюсь только, что если твои земляки здесь появились, то скоро следует ждать и журналистов.

И он попал в точку.

Вечером, возвращаясь домой, в свете фар я увидел, что у дома стоит какая-то машина.

На мгновение запаниковал, думая, что это опять приехали с разборками и уговорами из посольства, но, решив, что такой поворот маловероятен, храбро покатил дальше.

Уже когда я выбирался из машины, меня ослепила фотовспышка.

Проморгавшись, увидел двух шведов вооруженных фотокамерами.

Одни из них представился на неплохом английском языке.

— Добрый вечер господин Красовски, извините, что беспокоим вас в такое время, мы корреспонденты газеты «Свенска Дагеблатт» Эрик Ларссен и Вендель Крогер. Не могли бы вы дать нам интервью?

— Даже не знаю, вроде бы я не кинозвезда и не общественный деятель, — замялся я. — И время сейчас уже позднее.

— Так получилось, — пожал плечами Эрик Ларссен, — звонок из полиции поступил после обеда, пока мы наводили справки о вас, получали подтверждение в иммиграционном управлении, время и прошло. Мы немного не успели застать вас в закусочной фрау Линды Бёрглунд, где вы проходите стажировку, и сразу поехали сюда. Вы видимо куда-то заезжали, раз мы приехали раньше вас.

Мысленно я усмехнулся, Линда в карман за словом не лезла, назвать мойку посуды стажировкой в бизнесе, это дорогого стоит. И кто же, интересно, в полиции работает на журналюг? Не сам ли Матиас?

— Ну, что же господа, прошу вас, проходите в дом. Чего мы тут в темноте будем разговаривать.

Шведы не заставили себя ждать и потянулись вслед за мной к дверям дома.

Когда они зашли в комнату, то сразу схватились за фотокамеры. Несколько минут они оживленно переговаривались по-шведски и фотографировали все подряд. От чугунной печки до моих цветастых занавесок.

— Алекс, простите, мы не удержались, не каждый день удается встретить такой антураж. Мы с Венделем, как будто в детство попали в гости к дедушке в деревню, — улыбаясь, сообщил Ларссен. — Если вы вдруг решите менять мебель, ни в коем случае не выбрасывайте старую. Такие раритеты сейчас с каждым днем дорожают.

Пока корреспонденты разглядывали обстановку, я поставил варить кофе и соорудил небольшой перекус.

Когда все было готово, позвал незваных гостей за стол. Те приглашением были несколько шокированы, что меня нисколько не удивило. Нет такого в шведских традициях.

Тем не менее, кофе и бутерброды с селедкой они стрескали, будь здоров.

После того, как я убрал остатки ужина со стола, Эрик поставил на него кассетный магнитофон и включил его на запись. Интервью началось.

— Господин Красовский, мы в курсе вашего бегства в нашу страну, Можете ли вы рассказать, почему решили бежать из Советского Союза.

— Господа, если вы наводили справки обо мне, то наверняка знаете, что я работал поваром в посольстве Советского Союза в Финляндии и до какого — то момента не помышлял о бегстве ни в Финляндию, ни в Швецию. Понимаете, я родился в стране, которую искренне считал самой лучшей страной в мире. Конечно, во многом это определялось пропагандой, и отсутствием полной информации о других странах.

Попав в Финляндию, я с удивлением обнаружил, что простые люди в этой стране живут нисколько не хуже, чем у нас, а даже во многом лучше. Но и это не та причина, по которой стоило покидать Родину. Так получилось, что дальняя родственница в Финляндии оставила мне наследство, в принципе, для меня, ничего подобного не имевшего, оно представляло значительную ценность. Дом и кафе в городе Йоэнсуу.

Но когда об этом наследстве узнали в посольстве, первым, что мое начальство попыталось сделать, это отправить меня на Родину, по доверенности получить наследство, продать его, а деньги отправить в доход государства. И тут в моей голове спонтанно возникла идея попросить гражданство Финляндии, тем более что у меня вскоре должна была появиться собственность в этой стране. Я хочу сам решать, как поступать со своей собственностью.

К сожалению, в Советском Союзе, как мне стало понятно, этого сделать не удастся. Однако после консультации с поверенным, я узнал, что финская сторона не сможет представить мне вид на жительство из-за договора с СССР. Поэтому я отправился в вашу страну, надеясь, что здесь смогу получить помощь и поддержку. И пока не прогадал. В первые дни мне очень помог адвокат Ульф Сандберг, именно благодаря его профессиональным советам и помощи, я смог комфортно устроиться в этом доме.