– Нет.

– Нет? Но…

– Вы, кажется, забыли, что я не собираюсь шпионить за соседями для вас.

Грэм застонал:

– Мистрис, я сожалею о том, что произошло. По крайней мере, я честен с вами и не посылаю вас туда по вымышленному поводу.

– Надеюсь, но я пообещала себе, что больше не позволю вам использовать себя. И я намерена сдержать это обещание. – Джоанна повернулась к лестнице. – Спокойной ночи, сержант.

Грэм шагнул следом, опираясь на костыль, и положил руку ей на плечо, когда она ступила на первую ступеньку.

– Я уверен, что вам не все равно, что станет с Адой Лефевр, иначе вы не стали бы навещать ее каждое утро.

– И что с того? – Джоанна помедлила, стоя спиной к нему и держась за перила лестницы.

Грэм обхватил ее за талию, уверяя себя, что делает это исключительно для того, чтобы не дать ей сбежать наверх, куда он не в состоянии подняться. Под тонким щелком она была теплой и мягкой, и ему захотелось притянуть ее к себе и уткнуться лицом в ее волосы.

Он постарался взять себя в руки.

– Я знаю, что вы каждый день относите ей еду. Очевидно, вас беспокоит, что ее могут отравить.

– Отпустите меня, сержант, – напряженно сказала Джоанна.

Грэм усилил хватку и придвинулся ближе, остро ощущая ее пьянящий запах и шелковистое прикосновение ее волос к своему лицу.

– Вы сбежите наверх.

– Нет. Обещаю.

Грэм неохотно отпустил ее, позволив своей руке медленно скользнуть по ее талии и задержаться на изгибе бедра. Это было как любовное объятие. Вряд ли ему еще представится повод обнимать ее подобным образом.

Джоанна повернулась к нему лицом и скрестила руки на груди, не глядя на него.

– Вначале я действительно опасалась отравления. Мне казалось, что, если она будет есть то, что приношу я, она поправится. Но этого не произошло.

– Вы заподозрили, что дело в снадобье, которое она принимает, не так ли?

– Поначалу, но это всего лишь настойка тысячелистника.

– Если верить Олив.

Джоанна бросила на него колючий взгляд.

– Олив не убийца, сержант.

– Олив – внушаемая молодая девушка, мистрис. А Рольф Лефевр достаточно низок, чтобы использовать ее в своих целях.

– И эта цель – убийство?

– Я слышал, как она говорила об этом сегодня вечером. Джоанна устремила на него долгий взгляд, затем подошла к столу и села на скамью.

– Рассказывайте.

– Лефевр хочет, чтобы она позаботилась о чем-то, и поскорее. Он сетовал, что она слишком долго тянет, и настаивал, чтобы она сделала то, что необходимо сделать. Девушка пыталась протестовать и говорила, что это убийство.

– О Боже, Олив… – прошептала Джоанна, перекрестившись.

– И все же она согласилась, потому что он заявил, что иначе они не смогут пожениться.

Джоанна закрыла глаза и потерла лоб.

– Если убрать с дороги мистрис Аду, – заметил Грэм, – Лефевр сможет…

– Он никогда не женится на ней. Ему нужна жена, которая поможет ему продвинуться в обществе, – дочь мелкопоместного дворянина или почтенного купца, а не скромная помощница аптекаря.

– Но Олив этого не знает. Она полностью в его власти.

– Бедняжка.

– Бедная Олив, возможно, готовит сейчас смертельную дозу того зелья, которым они кормят все это время Аду Лефевр. Видимо, Лефевр хотел, чтобы все протекало медленно, как естественное заболевание, но теперь он решил покончить с ней не откладывая.

Джоанна решительно покачала головой:

– Не могу поверить.

– Тем не менее, – сказал Грэм, подойдя к ней, – Лефевр отправил ее в лавку, чтобы «приготовить лекарство», как он выразился, пока она не растеряла свою решимость. Он сказал, что завтра все будет кончено.

Джоанна все еще качала головой:

– Это невозможно. Олив… не способна на такое.

– Боюсь, вы заблуждаетесь.

– Что мне необходимо сделать? – устало спросила Джоанна.

– Сходите в аптеку и посмотрите, чем она занята, – сказал Грэм. – Скажите, что вам что-нибудь нужно… снотворное, например. Оглядитесь по сторонам, попробуйте выяснить, что она делает, посмотрите, как она себя ведет. Расспросите ее, но так, чтобы не вызвать подозрений.

Джоанна нахмурила брови.

– Я буду чувствовать себя предательницей, вводя ее в заблуждение.

– Я пошел бы сам, если бы не нога, – сказал Грэм.

– Я понимаю.

– По-вашему, будет лучше, если я пошлю за шерифом? – поинтересовался Грэм, хотя предпочел бы не прибегать к помощи властей без крайней нужды. Обращение к шерифу могло привести к огласке, чего он меньше всего хотел.

Джоанна покачала головой и встала.

– Нет… пока нет. Возможно, все не так, как вам показалось. Нужно убедиться, что Олив виновна, прежде чем вовлекать в это дело шерифа, – сказала она, как он и рассчитывал.

Когда Джоанна вышла, он оставил дверь приоткрытой, наблюдая в щель, как она перебежала через дорогу и постучала в дверь аптеки, из-за которой пробивался свет. Дверь отворилась. Олив выглядела удивленной. Даже на таком расстоянии Грэм мог видеть, что глаза у нее опухли, а нос покраснел. В руке она держала деревянный пестик. Джоанна что-то сказала. Олив посторонилась, впустив Джоанну внутрь, и закрыла за ней дверь.

Время шло, а Джоанна не возвращалась, и Грэма начали одолевать беспокойные мысли. О чем они так долго разговаривают? Наверное, что-то пошло не так. Ему не следовало посылать туда Джоанну. В конце концов, замышляется убийство, а он отправил ее в логово заговорщиков, не подумав о ее безопасности. Возможно, он недооценил Олив, уверенный, что она не причинит зла Джоанне. Но если девушка способна отравить Аду Лефевр, кто знает, на что еще она способна?

Он открыл дверь и шагнул наружу в тот самый момент, когда Джоанна вышла из аптеки. Грэм поспешно ретировался. Когда она вошла в лавку, он облегченно вздохнул.

– Я начал беспокоиться.

– Не слишком, раз отправили меня туда. – Джоанна скинула сабо и прошла мимо него в гостиную.

Грэм последовал за ней. Нога мучительно ныла, и он сел на скамью, прислонив костыль к столу.

– Она рассказала вам что-нибудь?

– Нет, она была слишком рассеянна. Двигалась как в трансе, пока готовила снотворный порошок. Боюсь, как бы Олив не перепутала ингредиенты. – Джоанна бросила на стол Маленький пакетик.

– Что она делала до вашего прихода?

– Толкла травы.

– Вы узнали их?

– Нет, я в этом не разбираюсь. Грэм выругался себе под нос.

– А вы? – Вытащив руки из-под плаща, она показала ему два пучка сушеных трав, перевязанных тесемкой.

– Вы… стянули их?

– Да, – Она положила пучки на стол, один с крупными листьями, другой с мелкими. – Я подумала, что если это действительно составные части яда, то лучше забрать их у Олив пока она… не натворила глупостей.

Грэм взял один пучок, затем другой, поднес к носу, понюхал, но не смог определить, что это, ни по виду, ни по запаху.

– Едва ли ее запасы ограничиваются этими двумя пучками.

– Возможно. – Джоанна расстегнула плащ, повесила его на крюк и вытерла рукой влажный от испарины лоб. – В любом случае их пропажа вызовет заминку. Возможно, она опомнится и передумает.

– Или побежит завтра утром к Лефевру и доложит ему о краже, а он решит, что вы представляете угрозу для его планов. – Грэм покачал головой. – Я не виню вас в том, что вы взяли эти травы, – я и сам бы так поступил. Просто я хочу надеяться, что вы не подвергли себя неоправданной опасности.

Вернувшись к столу, Джоанна взяла один из зловещих пучков и задумчиво повертела его в руках.

– Я беспокоюсь за Аду Лефевр. Первое, что мы должны сделать утром, – это послать за шерифом.

Грэм неохотно кивнул. Пожалуй, ему ничего не остается, кроме как обратиться к шерифу, если он хочет обеспечить безопасность Ады Лефевр. Проклятие, не будь он беспомощным калекой, то прямо сейчас пошел бы туда и забрал ее из этого дома, но, учитывая, как обстоят дела…

– Вы правы, – сказал он. – Мне чертовски не хочется этого делать, но…

– Почему? Это обязанность шерифа – расследовать подобные вещи. Что вас смущает? – спросила Джоанна в явном замешательстве. Пламя свечи зажигало в ее карих глазах золотистые искорки.