«Смерть Шерлока Холмса», иллюстрация к «Последнему делу Холмса», «Стрэнд», декабрь 1893 г., Сидни Пэджет.
Надо полагать, Смит не смеялся, а радовался: появление Шерлока Холмса на страницах «Стрэнда» гарантировало высочайшие продажи. В 1908 году, спустя двадцать один год после первого появления детектива в печати, Конан Дойл порадовал читателей новыми рассказами о Шерлоке Холмсе, позже вышедшими под названием «Его прощальный поклон», первый был опубликован в рождественском «Стрэнде», обеспечив ему неимоверное преимущество перед конкурентами, которых становилось всё больше на и так переполненном журнальном рынке.
«Холмс вытащил часы». Изображение доктора Ватсона и Шерлока Холмса к «Случаю с переводчиком», «Стрэнд», сентябрь 1893 г., Сидни Пэджет.
После первых историй, изданных в «Стрэнде» в 1891 и 1892 годах, Конан Дойл получал внушительные гонорары, поэтому его отношение к курице, несущей золотые яйца, вызывает недоумение. Шерлок Холмс оказался творением, опередившим идеи своего создателя, и всё бежал и бежал вперёд. В конце концов, ему удалось сбежать из-под конан-дойловского надзора.
Холмса породили и поддержали новая пресса и новый читатель, развитию которых поспособствовал сам Конан Дойл, хотя и относился к «одноразовой литературе» с пренебрежением, не считая её культурой.
Из Лондона на континент: вокзал Чаринг-Кросс, 1894 Морис Бонвуасан.
Журнал «Стрэнд» был задуман и основан Джорджем Ньюнесом как первоклассный и самый «занимательный». Созданный по образцу американских ежемесячных семейных журналов, как «Скрибнере» и «Харпере», «Стрэнд» тоже обещал иллюстрации на каждой странице, но стоил в два раза дешевле. Его визитной карточкой стала узнаваемая синяя обложка. Конан Дойл шутил в письме к Смиту: «прежде иностранцы примечали англичан по клетчатым костюмам. Скоро, я думаю, они перейдут на „Стрэнд“: его имеет при себе каждый человек на судне, плывущем из Британии на материк, за исключением, разве что стоящего за штурвалом». «Стрэнд» выступил как новый тип журнала и воплотил новое представление о чтении. Британский публицист У. Т. Стед охарактеризовал его как «лёгкое чтиво от корки до корки; развлекательные иллюстрированные статьи, идеально подходящие для приятного времяпрепровождения, не затрагивающие острых тем и не провоцирующие читателей на глубокие размышления». Чтение как «времяпрепровождение» без необходимости «глубоких размышлений» свидетельствует о потребности отвлечься, которая, я полагаю, продиктована эпохой. Рассказы о Холмсе полностью удовлетворяли эту потребность. Детективные истории, неоднократно и убедительно подчёркивающие обострённую внимательность Холмса, предназначались для того, чтобы отвлекающиеся и невнимательные читатели могли «проглотить» их и забыть. Они строились на новых для того времени представлениях о внимательности и рассеянности, эфемерности и потребительстве.
«Я весь внимание», — заявляет Шерлок Холмс в «Случае с переводчиком», но он не всегда такой: все рассказы Конан Дойла строятся на чередовании внимательности и рассеянности Холмса. Его гипервнимательность частенько «угасает» («Убийство в Эбби-Грейндж»), «он постоянно переходил от полной расслабленности к небывалой энергичности» («Союз рыжих»). Но когда что-то занимает внимание детектива, его уже не остановить, как в «Пёстрой ленте», когда «он присел на корточки перед деревянным стулом и начал исследовать сиденье с самым пристальным вниманием». Но Холмс умеет отвлекаться, например, когда «сидел в партере Сент-Джеймс-холла… погрузившись в музыку» («Союз рыжих»), или «слушал Вагнера в Ковент-Гардене» («Алое кольцо»), и его «апатичные, подёрнутые дымкой глаза так отличались от глаз Холмса-детектива, безжалостного хитроумного сыщика, преследующего преступников» («Союз рыжих»). В чередовании внимательности и невнимательности Холмса отражается сосредоточенность и рассеянность вечно спешивших горожан того времени. Читательская аудитория была очень широка и охватывала людей разных социальных классов.
Сэр Артур Конан Дойл, фотографический портрет, ок. 1902 г.
В Британии продавалось от 300 000 до 400 000 экземпляров «Стрэнда» в месяц, но в действительности каждый номер прочитывало, вероятно, около миллиона человек, ведь журналы передавались из рук в руки: их читали в библиотеках и кафе, отдавали друзьям и знакомым, перепродавали. Некоторые рассказы о Холмсе перепечатывались в журнале «Тит-Битс», достигая ещё одной читательской аудитории. Новая читающая публика состояла из людей, торопливо хватающих «Стрэнд» в журнальных киосках и несущихся на корабль, поезд или омнибус, то есть читающих на бегу. Они молниеносно поглощали чтиво, сосредотачиваясь на тексте лишь урывками, читая для того, чтобы отвлечься в долгих путешествиях, скучая в душных залах ожидания или во время ежедневных поездок на работу.
Литературоведы начали задумываться о проблеме «внимания» читателей и его видах, а иногда и о его отсутствии к некоторым литературным жанрам. Разные жанры по-разному привлекают внимание? Увлечёт ли нас, к примеру, длинный роман со сложным сюжетом так же, как короткое стихотворение? Какие факторы влияют на наше внимание? Если мы читаем стихотворение на плакате, висящем в переполненном вагоне метро, воспринимаем ли мы его так же, как если бы прочитали напечатанным в книге? Происходят ли в истории какие-то изменения, влияющие на чтение? Литературный критик Николас Дамес предполагает, что в XIX веке произошло серьёзное изменение «культурных норм внимания», он отметил, что в методах чтения того времени «отражалась индустриализация остальных сфер жизни общества». У читателей, утверждает он, возникла необходимость просеивать и отбрасывать всё большие объёмы печатной продукции — передовицы, рекламу, беллетристику, — они учились выделять детали, важные факты, полезную информацию из того, что Ватсон называл «облаком газет», которое «окружает» всякого, кто варится в этом новом затягивающем мире печати.
Жители пригородов направляются домой из города: «Вечерний Лудгейт-Хилл», рисунок пером, Джон О’Коннор, ок. 1887 г.
Начиная с середины века, газеты тоже подверглись изменениям: информация стала подаваться во всё более сжатой форме. Информационные агентства, такие как «Рейтер», созданное в Лондоне в 1851 году, отбирало статьи и пересылало их в сокращённом виде большому количеству региональных газет, а ближе к концу века передавало их по телеграфному кабелю, благодаря чему они становились ещё лаконичнее. Явление, отразившее развитие технологического прогресса, получило название «новая журналистика» и характеризовалось стилем изложения и оформлением страницы с броскими заголовками, небольшими заметками и многочисленными иллюстрациями. Такие издания, как «Тит-Битс», который Джордж Ньюнс начал выпускать в 1881 году, ещё до того, как появился «Стрэнд», представляли собой дайджесты, состоявшие из выдержек или кратких обзоров — «лакомых кусочков», — простых для прочтения. В 1889 году У. Т. Стед, редактор газеты «Пэлл-Мэлл», начал выпускать журнал «Ревю-оф-ревюз», в котором печатались выжимки «образцовых статей» из множества британских и зарубежных изданий. Парадоксально, но подобная краткость не означала, что читать стали меньше, ведь частота выхода периодических изданий, а также и их количество, как замечает писательница Лорел Брэйк, продолжала расти «от ежеквартальных до ежемесячных, еженедельных, выходящих более одного раза в неделю, ежедневных и ежевечерних». Дайджест — это не форма сокращения, а скорее ответ на избыточность. Изобилие печатной продукции повлекло за собой новый подход к чтению — требовалось найти и отсортировать нужные или полезные сообщения от всего остального.
