Утром они опять уехали на свою экскурсию, пока я спал. На кухонном столе для меня были приготовлены несколько кусков мясного пирога. Позавтракав, я взялся за перевод и уже к полудню его закончил. Стен, то ли ощущая себя виноватым, то ли страдая похмельным синдромом, был тише, воды ниже травы. Еще перед прогулкой с собакой я запустил программу проверки почты и получил всего одно сообщение. Оно было подписано электронной подписью – то есть содержало короткую компьютерную программу, как уверяют ее разработчики, обеспечивающую защиту от подделки, в силу построения на принципе случайных чисел.

Это было письмо от Руджеро. «Серджио, пожалуйста, отложи все дела и срочно приезжай» – вот и все что было написано в его письме. Это было, как глас божий и уж не знаю может из за подчеркнутого слова срочно, а может в следствии веселья последних дней, но я тут же начал готовиться к поездке. В общем-то, готовиться – громко сказано. Все сборы заключались в том, что я бросил в машину несколько технических словарей, обычный джентльменский набор своих вещей и отправился на прогулку со Стеном, в ожидании возвращения моих гостей.

Вернулись они после полудня, и мы со Стеном встретили их возле дома. Поднявшись в квартиру, я сообщил друзьям:

– Ребятки, простите великодушно, но обстоятельства складываются так, что мне надо уехать на несколько дней. Квартира в вашем полном распоряжении, вы уж тут сами как-нибудь планируйте свое время и отдыхайте. Я набросал список мест, куда можно съездить и посмотреть, в конце концов, в городе есть летний каток и бассейн, а в Инфоцентре можно купить билет на рыбную ловлю и ловить рыбу прямо под стенами замка. Постараюсь вернуться, как можно быстрее, но обещать ничего не могу.

– Сережа, а может быть ты оставишь Стена? Мы за ним присмотрим.

– Скорее он будет вам мешать, а мы настолько привыкли путешествовать вместе, что без него в дороге мне будет точно чего-то недоставать.

– 

Лойола стоял в центре круга, образованного креслами кардиналов, составляющих конклав. Он только, что изложил свои доводы в пользу создания нового ордена и теперь ожидал высказываний присутствующих. Он слышал шепот за своей спиной, но смотрел только на Папу.

Папа Павел III тоже смотрел на него, оценивал этого невысокого худощавого человека, в котором ощущалась огромнейшая сила воли. Он тоже слышал перешептывание кардиналов, но не придавал ему особого значения, его гораздо больше занимал стоящий перед ним человек. Без малого двадцать лет служения церкви. Способность подчинить своей воле людей, казалось, была столь же естественна для него, как и способность дышать. Придя в монастырь после военной службы, простым монахом он вскоре занял место настоятеля, причем это его назначение было воспринять всеми, как единственно возможное.

Затем к нему попало прошение Лойолы о создании нового ордена, которое было настолько продуманно, что, еще не приняв решение об его удовлетворении, он пожелал встретиться с человеком, составившим его. Спроси кто-нибудь Папу, на кого эта встреча произвела большее впечатление на него или на Лойолу, ему бы пришлось признать, что на него.

Впервые ему встретился человек, способный, вести себя на равных, при этом, не переступая черты предполагаемой субординацией. Не меньше удивляла и способность убеждать. Пожалуй, собеседник был просто обречен, разделить точку зрения этого человека, что бы он, не предлагал.

Вот и сейчас он ожидал спектакля одного актера, с финалом заранее ему известным.

– Отец Лойола, ваши доводы в пользу создания нового ордена, который бы поддерживал чистоту веры, конечно убедительны, но у нас уже существует инквизиция, которая занимается тем же.

Папа мысленно улыбнулся. Он ожидал этого вопроса и при встрече с Лойолой, сам задавал его.

– Новый орден ни в коем случае не ставит целью подменять инквизицию или же конкурировать с ней. Его целью станет готовить почву, на которой бы не могли взрасти еретические мысли или учения. Мы будем подобны земледельцу, вспахивающему почву и засеивающему ее семенами полезных растений. Но ни одно поле не обходится без сорняков. И именно с такими сорняками, борется инквизиция, и нам нет необходимости отказываться от нее или ставить под сомнение ее необходимость.

– А если вы своими попытками дать образование толпе взрастите ересь еще более страшную, чем все существовавшие до сих пор.

– У меня есть два весомых довода в пользу того, что этого не случится. Во-первых – если вы, начиная с младых ногтей, учите ребенка, тому, что вам надо, то другое для него уже не существует. А во-вторых – мы надеемся на очень тесное сотрудничество со свитой инквизицией и ее помощь. Но ересь невозможно искоренить только сжигая еретиков. Мое детство прошло в Гренаде, где Великий Инквизитор очищал от ереси южные провинции с таким усердием, что «Аутодафе» было традиционной прогулкой, но ересь взрастала вновь и вновь, потому что человек имеет свойство задумываться над тем, что читает. Если же мы дадим ему читать правильное изложение истории, то он будет видеть то что нам надо. Знание того что было не может быть истинным или ложным. Оно должно быть приведено в соответствие с настоящим. Право на власть лежит на фундаменте предшествующей истории, о которой мы знаем по дошедшим до нас письменным свидетельствам. А это означает, что это право можно изменить переписав свидетельства. Создайте новую историю и вы дадите право на власть тому, кто вам будет угоден. Силой можно захватить власть, но удержаться при помощи силы можно очень не долго. Рано или поздно вырастет более сильный и эту власть отберет. Единственный способ удержать власть это растить новое поколение с верой, что власть при которой они живут есть вечная и их единственной целью в жизни может быть только служение этой власти.

– Церковь является хранителем наследия прошлого, носителем традиций, источником знаний. Но в нашей истории есть то, что не может быть ни при каких условиях изменено. Это учение.

– Но ведь есть и та часть истории которая не имеет к вере ни какого отношения, а именно она определяет право правителей на власть. И это право мы должны использовать в полной мере. Уберите упоминание о предках любого из современных правителей и перед вами окажется самозванец. Возьмите любого человека, впишите упоминание о его предках в архивные документы и он окажется потомком древнейшего рода, чье право на наследование власти неоспоримо. Но этот человек, зная, как легко он был возвышен и понимая, что так же легко может быть низвергнут, будет бояться вас больше чем любой армии. Против армии он может собрать другую армию пользуясь своим положением и опираясь на свое право на власть, а если мы отберем у него это право, то он не то что против армии, он против себя и своих подданных не устоит.

В устах Лойолы простые слова неведомым образом обретали значимость и звучали как откровение. Как и предвидел Папа Павел III, обсуждение было не долгим, и конклав дал свое согласие на образование нового ордена. Все просьбы Лойолы были удовлетворены, и он мог, наконец, в полной мере реализовать все свои замыслы.

На обратной дороге из Рима, Лойола практически все время молчал, погруженный в своими расспросами, и они так и ехали, в молчании. Лишь один раз, ни к кому специально не обращаясь, он произнес:

– Настало время собирать камни.

Вернувшись в монастырь, он позвал к себе брата Джузеппе, исполнявшего при нем роль секретаря и они уединились для долгой беседы.

Следующим утром, взяв с собой троих братьев, Лойола уехал, направляясь в Вену к императорскому двору.

Дома когда-то оставленные своими обитателями, погибшими от чумы, или бежавшими от нее вновь были наполнены жизнью. Не редко им встречались повозки торговцев и ремесленников, направляющихся в город на предстоящую ярмарку.

Приближаясь к замку Орсини, они вначале услышали шум, производимый его обитателями, а уже потом увидели сами строения. Здесь кипела жизнь. За прошедшее время в окрестностях замка появилось несколько новых домов. Между ними и замками сновали люди и на странствующих монахов, казалось, никто не обращал внимания.