Она знала – всегда найдутся те, кто откажется покидать город. В городах на пути Ордена по Срединным Землям некоторые верили в Джеганя Справедливого. Некоторые считали, что добрые духи либо Создатель обязательно позаботятся о них. Кэлен понимала, что никого нельзя спасти от самого себя. Те, кто хотел жить и следовал доводам разума, предпочли уйти. Те же, кто видел лишь то, что хотел видеть, в конечном итоге окажутся рабами Имперского Ордена.

Кэлен коснулась рукоятки торчавшего над плечом Меча Истины. Иногда прикосновение к нему утешало. Дворец Исповедниц больше не был ее домом. Дом там, где они с Ричардом вместе.

Бои частенько бывали таким жаркими, а страх таким сильным, что случались периоды, иногда довольно долгие, когда она даже и не вспоминала о Ричарде. Иногда все физические и душевные силы уходили лишь на то, чтобы прожить еще один день.

Кое-кто, чувствуя, что война эта совершенно безнадежная, дезертировал. Кэлен понимала этих людей. Казалось, что, отступая все дальше в глубь Срединных Земель, их армия ведет лишь непрерывную войну за сохранение собственной жизни против многократно превосходящих сил противника.

Галея пала. То, что ни из одного галеанского города не поступало ни единой весточки, достаточно красноречиво говорило об этом.

И Кельтон они тоже потеряли. Но многие кельтонцы из Винстеда, Пенверро и других городов успели удрать. Большая часть кельтонских войск оставалась с Кэлен, хотя некоторые в отчаянии и рванули домой.

Кэлен старалась по возможности не размышлять о плохом, дабы не отчаиваться и не сломаться. Им удалось спасти очень многих людей, просто-напросто изъяв их из-под носа у Ордена. Во всяком случае, пока что удалось. Это самое большее, что они могли сделать.

За время долгого отступления на север они потеряли в жестоких битвах десятки тысяч солдат. Потери же Ордена были во много раз больше. В летний зной одна лишь лихорадка унесла жизни четверти миллиона. Но это практически не имело значения. Их численность возрастала и они неумолимо двигались вперед.

Кэлен помнила слова Ричарда, что они не смогут победить, что Новый мир падет под пятой Ордена, а если Срединные Земли окажут сопротивление, то это приведет лишь к еще большему кровопролитию. Кэлен нехотя начинала понимать этот безнадежный прогноз. И боялась, что зря губит людей. И все же для нее и речи не могло быть о сдаче.

Кэлен поглядела назад, за длинную колонну эскорта, за деревья, вверх, на горы, где на склоне возвышался над Эйдиндрилом темный силуэт замка Волшебника.

Зедду придется туда отправляться. Они не могут помешать Ордену захватить Эйдиндрил, но замок Волшебника отдавать Джеганю нельзя ни при каких обстоятельствах.

Десять дней спустя, на закате, Кэлен со своим сопровождением въехала в д’харианский лагерь. И с первого взгляда стало понятно, что что-то не так. По лагерю с мечами на изготовку неслись солдаты. Другие с пиками бежали на баррикады. Кожаные доспехи и кольчуги натягивались прямо на ходу.

– Интересно, что все это значит? – сердито сверкнула глазами Верна. – Мне не понравится, если Джегань испортит мне ужин.

Кэлен без кожаных доспехов вдруг почувствовала себя голой. В доспехах было неудобно ехать во время длинных переходов, поэтому, оказавшись на дружественной территории, Кэлен сняла их и приторочила к седлу. Они спешились и Кара тут же встала рядом. Поводья они отдали кому-то из подскочивших солдат, немедленно сомкнувшихся вокруг них в оборонительное кольцо.

Кэлен не помнила, какого цвета нынче вымпелы на командных палатках. Она никак не могла сообразить, сколько в точности дней отсутствовала. Где-то чуть больше месяца. Она ухватила за рукав ближайшего офицера.

– Где командиры?

– Вон там, Мать-Исповедница, – указал он мечом.

– Вы знаете, что происходит?

– Нет, Мать-Исповедница. Прозвучал сигнал тревоги. От пробегавшей мимо сестры я услышал, что он подлинный.

– Вам известно, где сейчас мои сестры и Уоррен? – спросила офицера Верна.

– Сестры тут снуют повсюду, аббатиса. А волшебника Уоррена не видал.

Темнело, и дорогу освещали лишь тусклые огни костров. Впрочем, почти все костры загасили по тревоге, так что лагерь стал похож на черный лабиринт.

Мимо проскакали направлявшиеся в разъезд д’харианские кавалеристы. Пехотинцы бегом покидали лагерь на разведку. Похоже, никто не знал, что именно им угрожает, но в этом-то как раз не было ничего необычного. Атаки – помимо того, что были частыми и непредвиденными, – как правило, еще и учиняли изрядный переполох.

Кэлен с Карой и Верной в окружении плотного кольца солдат больше часа пробирались до офицерских палаток по бурлящему лагерю размером с город. И в палатках они не обнаружили ни одного офицера.

– Дурацкий способ действий, – пробормотала Кэлен. Найдя свою палатку со стоящей на столике «Сильной духом», Кэлен зашвырнула внутрь седельные сумки вместе с доспехами. – Давайте-ка просто подождем здесь, чтобы нас можно было найти.

– Согласна, – кивнула Верна.

– Пойдите и найдите офицеров, – приказала Кэлен нескольким солдатам из своей охраны. – Сообщите им, что Мать-Исповедница с аббатисой в командирских палатках. Мы будем ждать здесь докладов.

– И передайте это же всем сестрам, что увидите по дороге, – добавила Верна. – А если увидите Уоррена или Зедда, им тоже скажите, что мы вернулись.

Солдаты исчезли в ночи, торопясь выполнить приказ.

– Мне это не нравится, – пробормотала Кара.

– Мне тоже, – ответила Кэлен, входя в свою палатку.

Кара осталась сторожить снаружи вместе с солдатами, а Кэлен тем временем сняла волчий тулуп и облачилась в кожаные доспехи. Они так часто спасали ее от ран, что она предпочитала с ними не расставаться. Достаточно лишь одному человеку проскользнуть и вогнать в нее меч – и это скорее всего будет конец. Если повезет и проткнут ногу или даже живот, есть шанс, что какая-нибудь из сестер вылечит ее, но если попадут в какое-либо другое место – сердце, снесут голову или перерубят одну из основных артерий, – то тогда даже маги не смогут ничем помочь.

Кожа доспехов была чрезвычайно прочной. Конечно, мечи, копья и стрелы могут ее пробить, но все же она довольно-таки неплохо защищала, при этом в бою не сковывая движения. Удар меча должен быть верно направлен, иначе клинок лишь скользнет по доспеху, и только. Многие солдаты носили металлические кольчуги, защищавшие куда лучше, но для Кэлен такая кольчуга была слишком тяжелой. В бою жизнь зависит от скорости и ловкости.

Кэлен не собиралась зря рисковать жизнью. Она куда ценней для их дела как вождь, чем как простой боец. Но, хотя она и редко напрямую ввязывалась в сражение, бой сам приходил к ней.

Наконец появился сержант с докладом.

– Убийцы, – только и произнес он.

Одного этого жуткого слова было достаточно. Так она и думала, и это очень даже объясняет переполох в лагере.

– Сколько жертв? – спросила Кэлен.

– Наверняка знаю только, что один напал на капитана Циммера. Капитан ужинал у костра со своими людьми. Смертельного удара ему удалось избежать, но он получил паршивую рану в ногу. И потерял много крови. Как раз сейчас с ним возятся хирурги.

– А убийца? – спросила Верна.

Вопрос сержанта, казалось, удивил.

– Капитан Циммер его прикончил. – Он скривился от отвращения, продолжив доклад. – Убийца был в д’харианской форме. И спокойно передвигался по лагерю, пока не обнаружил цель – капитана Циммера – и не напал.

Верна взволнованно сказала:

– Капитану может помочь одна из сестер.

Кэлен кивком отпустила сержанта. Тот отсалютовал, прижав кулак к сердцу, и отбыл, возвращаясь в своим обязанностям.

И тут Кэлен увидела Зедда. Перед его балахона был мокрым и черным, несомненно, от крови. По лицу старого волшебника струились слезы. По телу Кэлен побежали мурашки.

Верна ахнула, когда Зедд внезапно увидел ее и замер на мгновение, прежде чем поспешил к ним. Верна вцепилась в плечо Кэлен.