Линдсей снова взглянул в окно. По поверхности жидкости побежала рябь. Жидкий этан. Прямо здесь, рядом, сдерживаемый лишь метаглассом. Минус 180°°С — мгновенная смерть. Человек в этом рыжеватом бассейне за какие-нибудь десятые доли секунды превратится в бесформенный комок льда. А серые прибрежные камни — это замерзшая вода!

В тусклом голубоватом свете, пробив поверхность жидкого этана, на берег выбралось какое-то существо, напоминающее пучок изломанных прутьев. Движения твари даже при здешней слабой гравитации выглядели заторможенными. Линдсей показал на существо рукой.

— Морской скорпион, — пояснила Грета. — Эвриптероид по-научному. Нападает вон на ту шишку на берегу. А эта черная слизь — растение. — Хищник с медлительностью паралитика полз и полз из «пруда». Прутья оканчивались клешнями, половинки их были сцеплены меж собой, как клыки саблезубого тигра. — Его жертва собирает силы для прыжка. Это займет некоторое время. Нападение, по стандартам их экосистемы, молниеносное. Бела, обратите внимание на размеры головогруди.

Тем временем морской скорпион выволок из-под воды свой широкий, похожий на тарелку панцирь. Его крабовидное тело имело поперечник около полуметра. За ромбовидными фасеточными глазами располагалось длинное раздутое брюхо, защищенное налезающими друг на друга поперечными кольцами.

— Длина — три метра, — сказала Грета, перед которой робофициант только что поставил первое блюдо. — Если с хвостом, то еще длиннее. Размер для беспозвоночного более чем приличный. Ешьте суп.

— Я лучше посмотрю.

Клешни вытягивались, приближаясь к жертве с медлительной точностью гидравлической двери. Но жертва, внезапно всколыхнувшись, подпрыгнула вверх и с плеском шлепнулась в бассейн.

— Шустро прыгает! — удивился Линдсей.

— Скорость у прыжка только одна, — улыбнулась Грета Битги. — Физика… Ну, ешьте же! Возьмите хлебную палочку.

Но Линдсей глаз не мог оторвать от эвриптероида, лежавшего на берегу. Клешни его перепутались; скорпион был неподвижен и, видимо, вымотан до предела.

— Мне его жаль, — сказал Линдсей.

— Он прибыл сюда в виде яйца, — терпеливо сказала Грета, — И не вырос бы до таких размеров, питаясь одними хлебными палочками. Карнассус хорошо заботится обо всех этих тварях. Он был экзобиологом при посольстве.

Линдсей зачерпнул суп ложкой-непроливайкой.

— И вы, похоже, кое-чему от него научились.

— Экстратеррариумом интересуется каждый дембовскианец. Это наша местная гордость. Конечно, туристов с тех пор, как кончилось Замирение Инвесторов, почти нет. Но беженцы…

Линдсей печально смотрел в бассейн. Еда была великолепная, но у него пропал аппетит. Эвриптероид слабо пошевелился. Вспомнив скульптуру, подаренную ему Инвесторами, Линдсей усмехнулся. Интересно, как выглядит кал этой твари?

От столика, где сидел Уэллс, до него донесся взрыв смеха.

— Я бы хотел переговорить с Уэллсом, — сказал Линдсей.

— Оставьте это мне. Уэллс замечен в контактах с шейперами. Информация может просочиться в Совет Колец. — Она значительно взглянула на него. — Не хотите же вы рисковать легендой еще до того, как она установится?

— Вы не доверяете Уэллсу?

Она пожала плечами:

— Это не ваши заботы. — Скрипучий робот с подошвами на липучках доставил второе блюдо. — Как я люблю эти старинные сервомеханизмы! А вам нравятся? — Она выдавила густой сметанный соус на мясной пирог и подала ему тарелку. — Вы в диком напряжении, Бела. Вам нужно поесть. Поспать. Сходить в сауну. Жить в свое удовольствие. А то вы весь какой-то задерганный. Расслабьтесь.

— Жизнь у меня такая, что некогда расслабляться, — сказал Линдсей.

— Но не теперь. Теперь вы — со мной. Съешьте что-нибудь, доставьте мне удовольствие.

Чтобы она отвязалась, Линдсей рассеянно надкусил пирог. Пирог оказался восхитительным. Аппетит снова вернулся к нему.

— У меня есть дела, — сказал он, борясь с желанием проглотить весь кусок сразу.

— Думаете, без сна и еды вы справитесь с ними лучше?

— Наверное, вы правы.

Он поднял взгляд; она подала ему тюбик с соусом. Он выдавил соус на пирог; она передала ему бокал.

— Попробуйте. Местный кларет.

Линдсей попробовал. Кларет был не хуже марочного синхрониса с Колец.

— А технология-то — краденая, — заметил он.

— Вы — не первый перебежчик. У нас здесь спокойнее. — Она кивнула в сторону окна. — Взгляните на этого ксифосурана. — Через бассейн с невозмутимым, тягучим спокойствием греб большой краб, та самая «шишка». — Вот вам урок.

Линдсей молча смотрел на краба и размышлял.

Дом Греты располагался семью уровнями ниже. Серебряный домашний робот принял у Линдсея дорожную сумку. В гостиной стоял отделанный мехом диван в стиле барокко со скользящими стременами и два заякоренных за скобы в полу кресла, обитых темно-красным бархатом. На липучем кофейном столике стоял ингалятор и полочка с кассетами.

Ванная комната была оборудована сауной и убирающимся в стену унитазом с системой всоса и подогреваемым эластичным ободом. С потолка светили розовым инфракрасные обогревательные лампы. Стоя на ледяном кафеле, Линдсей стряхнул с руки перчатку. Она медленно, с заметным отклонением от вертикали, опустилась на пол. Вертикали помещения не совпадали с местным тяготением. Этот крохотный штришок авангардизма в организации интерьера вызвал внезапный приступ тошноты. Подпрыгнув, Линдсей уцепился за потолок, закрыл глаза и пережидал, пока пройдет головокружение.

— Хотите сауну? — крикнула Грета через дверь.

— Что угодно, лишь бы согреться!

— Управление — там, слева.

Раздевшись, Линдсей ахнул — ледяной металл протеза коснулся обнаженного бока. Отставив руку подальше, он шагнул в клубящийся пар. Воздух при слабом притяжении загустел от капель воды. Закашлявшись, Линдсей судорожно зашарил вокруг в поисках дыхательной маски. Она оказалась заряженной чистым кислородом; он мгновенно почувствовал, что море ему по колено, и повернул рукоять — и тут же по нему шибанула струя мелкого снега. Закусив язык, чтобы не завизжать, он повернул рукоятки в прежнее положение, поварился некоторое время в мокрой жаре и вышел. Сауна автоматически подняла температуру до точки кипения, самостерилизуясь.

Окрутив мокрые волосы тюрбаном из полотенца, он машинально завязал его концы в пышный — по моде Голдрейх-Тримейна — бант. В шкафчике нашлась пижама его размера; ярко-синий цвет ее очень шел к меховым муклукам.

Грета тем временем успела сменить колготки и меховую куртку на стеганый ночной халат с огромным воротником.

Впервые он обратил внимание на ее руки — обе были оборудованы механистскими имплантами. На правой располагалось нечто вроде оружия — ряд коротких параллельных трубок чуть выше запястья. Спускового устройства не наблюдалось — вероятно, эта штука приводится в действие нервным импульсом. Из левого рукава подмигивал красный биомонитор.

Механисты просто-таки фанатически поклонялись биологической обратной связи. Она входила чуть ли не в каждую программу продления жизни… Линдсей испытал некоторое потрясение — до сих пор он не думал о Грете как о механистке.

— Спать не хотите?

Линдсей зевнул:

— Немного.

Она привычным движением подняла правую руку. В ладонь ее прыгнул пультик дистанционного управления, и Грета включила видеосистему. Стена показала экстратеррариум, вид сверху, снятый из дворца Карнассуса.

Линдсей подсел к ней, сунув ноги в муклуках в подогретые стремена.

— Нет-нет, только не это, — сказал он, поежившись.

Она нажала кнопку. Видеосистема потемнела, а затем на ней появилась поверхность Сатурна. Красные потоки сплетались с янтарными. Его заполнила волна ностальгии. Он отвернулся.

Она сменила изображение. На стене появился скалистый пейзаж, громадные ямы посреди выжженной, припорошенной хлопьями пепла земли, прорезанной двумя гигантскими ущельями.

— Эротика, — объяснила она. — Кожа, увеличенная в двадцать тысяч раз. Одно из моих любимых. — Она ткнула пальцем в кнопку, и изображение, поехав вбок, остановилось у подножия высокого столба с делениями. — Видите купола?