Маргарита Николаевна присела на стул, заботливо подставленный Сергеем. Он засуетился, видя ее молчаливое согласие поужинать с ним, принялся зажигать свечи, открывать бутылку красного сухого вина.
– Ты переадресовал заказ из ресторана на дом? – спросила Маргарита, окидывая взглядом угощение.
– Нет, я все приготовил сам, пока ты была в ванной. На тот случай, если ты откажешься от ресторана, я кое-чем запасся из провизии. Кажется, неплохо получилось? За долгие годы холостяцкой жизни я многому научился, – Сергей налил Маргарите полный бокал вина.
Маргарита пригубила вино, не дожидаясь тостов, на которые Сергей был мастак. Но Сергей и не спешил с ними. Он молча сидел напротив и пристально смотрел на Маргариту.
– Ну и что ты так на меня глядишь? – не выдержала она его взгляда.
– Я давно не видел тебя вообще и в таком виде в частности…
– В каком таком виде?
– Без косметики… ты выглядишь еще красивее. Ты безумно красива!..
– Так! – Маргарита напряглась, – пожалуйста, прекрати! Если ты будешь продолжать в том же духе, я немедленно ухожу.
– Ну почему? Я говорю то, что вижу, что думаю, что чувствую!
– Твои размышления вслух по поводу меня и так уже доставили мне хлопот!
– В каком смысле? – не понял Сергей.
– А в том, что ты, очевидно, поделился ими с нашим сыном. И тот решил, что имеет право меня судить, как виновницу разрушения семьи…
– Ничем я с ним не делился! – Сергей был очень убедителен.
– Так ли? А почему тогда Женька вернулся сам не свой. Зыркает на меня исподлобья, словно я для него враг номер один… Тут явно не обошлось без твоих откровений. Неужели ты считаешь, что он созрел для того, чтобы посвящать его в наши отношения? Зачем ему знать, кто был инициатором развода? Или ты решил таким образом упрочить вашу с ним связь? Мол, папа твой, сынок, готов в любую минуту вернуться, а вот мать не пускает!… – Маргарита говорила и привычным жестом постукивала по столу тонкими пальцами.
– Маргарита, я тебе клянусь, что ни о чем таком я с Женей не говорил! – Сергей смотрел ей прямо в глаза, и было похоже, что он не лгал. – Даже не пытался. Это мои проблемы, причем здесь он?
– Ну, тогда я просто не могу найти объяснения его нынешнему поведению… – Маргарита перестала стучать ноготками по полировке, – что это с ним вдруг произошло?
– Знаешь, я тоже заметил, что он стал не такой открытый. Может быть, он просто повзрослел…
– Что значит «не такой открытый», он вообще меня не замечает, не желает разговаривать! Уехал один человек – вернулся абсолютно другой. Я еще немного подожду и разберусь по-своему. Если он повзрослел, то должен стать умнее, а не наоборот!
– А может быть, ты на него слишком давишь? – неуверенно предположил Сергей. – Он немного побыл в другой обстановке и теперь просто пытается сопротивляться?
– Ну конечно, если ты ему устроил праздник непослушания, – недовольно повела бровью Маргарита.
– Я всего лишь обращался с ним как с равным…
– Это значит – ему все дозволялось, все прощалось. Ну теперь мне все понятно, – Маргарита скрестила руки на груди, – И как мне его прикажешь приводить в чувство, чтобы мы могли мирно сосуществовать под одной крышей и в одной школе?
– А что если он этот год поживет у меня? – предложил Сергей, – в столице много хороших школ, я смогу оплатить обучение, наверное, в любой из них….
Маргарита подозрительно прищурилась:
– Ты больше о ком переживаешь – обо мне или о сыне? Я – то вот с ним справлюсь, не беспокойся, а вот, во что выльется твоя вседозволенность? Ты сможешь его контролировать, чтобы он прилежно учился, серьезно готовился к поступлению в вуз? Ты ведь все время будешь занят своими делами!
– Может, он уже не нуждается в такой настойчивой опеке? Женя сам, мне кажется, прекрасно понимает, что должен хорошо заниматься, думать о своем будущем.
– Он тебе надумает! – возмущенно усмехнулась Марго, – О его будущем буду думать Я! И как бы ему ни было неприятно, но в этот год его ждет самый жесткий контроль с моей стороны. Я ему не дам свободно вздохнуть, пока он не станет студентом!
Сергей почувствовал, что тему нужно немедленно закрывать, хотя она его тоже очень волновала.
Однако в Маргарите закипали эмоции. Они никогда не перехлестывались через край, Марго умела держать себя в руках. Но в критических случаях, она просто вставала и уходила. А Сергею так хотелось провести этот вечер с ней. Послезавтра ему нужно будет возвращаться в Москву, и они снова не увидятся, Бог знает, сколько времени.
Сергей примирительно накрыл своей рукой ее тонкие пальцы.
– Все будет хорошо, дорогая, – как можно ласковее сказал он, – а Женька и сам никуда от тебя не уедет…
Он тебя так любит! А его нынешнее состояние, вероятно, следствие влюбленности в какую-нибудь девочку.
Ты знаешь, на него очень многие заглядывались. Он у нас стал такой красавец.
– Ты хочешь этим меня успокоить? – усмехнулась Маргарита, и Сергей почувствовал, что буря миновала. – Перспектива первого школьного красавца для Женьки меня вовсе не устраивает.
– Давай не будем говорить сегодня о школе! Я налью тебе еще вина. И, пожалуйста, кушай. Ты ни к чему не притронулась. А я очень старался.
Они больше не говорили о сыне, о школе, о прочих проблемах. Просто пили вино, ужинали и вели неторопливую беседу ни о чем – Сергей что-то говорил о своей работе, о том, как нынче было на море.
Маргарита отвечала на его расспросы по поводу давнишних друзей, с которыми все еще поддерживалась связь, рассказывала о том, как живет ее мама… Еда была хороша, вино приятно расслабляющее, Маргарита отдыхала при неярком мерцании свечей, откинувшись на спинку стула. Про так и не начатую книгу она уже не вспоминала. Сергей умел устраивать праздники для души, мог быть безупречным кавалером и интересным собеседником. Обычно он больше шутил, балагурил, сыпал остротами и анекдотами, а сегодня, видимо, был настроен на романтический лад. Под конец ужина он включил негромко музыку и пригласил Маргариту танцевать.
– Ты ведь всегда любила медленный танец под приятную мелодию, – словно оправдывая свое приглашение, сказал Сергей.
Время и место были не очень подходящими для танцев, к тому же в таком наряде и без макияжа она выглядела, наверное, весьма нелепо, однако, Маргарита после нескольких бокалов вина об этом уже не думала. Ей вдруг пришло в голову, что она не танцевала целую вечность!
Маргарита положила руки Сергею на плечи и прикрыла блаженно глаза, чувствуя, как музыка вовлекла ее тело в свой ритм. Мелодия была нежная и немного печальная, преисполненная какой-то возвышающей грусти. Руки Сергея коснулись ее спины, он настойчиво тянул ее в свои объятия. Поневоле Маргарита подалась вперед, но, ощутив своей грудью его крепкое тело, попыталась отстраниться. Сергей не пускал. Он приблизил свои губы к ее лицу, она напряглась и, откинув голову назад и немного в бок, предупреждающе покачала головой. Ей не хотелось словами нарушать гармонию движения и музыки.
– Маргарита, моя Маргарита… – вдруг прошептал Сергей, – я болен тобою. Я измучен, вымучен твоей нелюбовью. Не говори мне снова, что ничего никогда не изменится. Ты вправе меня не любить. Я все знаю, все понимаю. Но я прошу тебя, я тебя умоляю – подари мне одну ночь… всего одну…только одну ночь…
Сергей крепко сжал пальцами ее голову у висков и, повернув лицо к себе, впился в губы поцелуем. Он целовал ее долго, а Маргарита на протяжении всего поцелуя была неподвижна и бесстрастна, как каменное изваяние. Она не отталкивала Сергея, не стискивала губы и зубы, она была все так же расслабленна и бесчувственна. Даже когда Сергей, подхватив ее на руки, перенес на диван и принялся покрывать поцелуями ее тело под распахнувшимся халатом, она лежала неподвижно, как кукла. Ни одна клеточка не вздрогнула от страстных мужских ласк, лицо по-прежнему выражало одну лишь холодность и вселенскую усталость. Но Сергей не видел ее лица, он упивался прохладой и бархатистостью ее кожи, изящными изгибами бедер, целуя груди, живот, длинные стройные ноги. Он был разгорячен, словно в лихорадке, он сходил с ума от волнующего запаха ее прекрасного тела, так возбуждавшего его. Но когда он был готов войти в нее, пылко и страстно овладеть своей любимой женщиной, о которой не переставал думать все эти годы, именно тогда Маргарита оттолкнула его от себя и быстро поднялась с дивана.
