– Клавдия Михайловна, а куда уехал Юрий Владимирович?

– Он с утра позвонил в аэропорт, заказал себе билет на самолет и улетел, – пояснила домработница, посмотрев на часы, – уже час назад.

– Он полетел? – изумилась Ева. – Но куда? Он же ранен!

– Знаю, что ранен, да разве его остановишь?! Упрямый, как осел, прости господи. Билет он заказал до Варны, а больше я не знаю ничего, вернее, не слышала. Он передо мной не отчитывается.

– В Болгарию?! Он улетел в Болгарию! – продолжала изумляться Ева.

– Меня тоже это удивило… Юрий Владимирович обычно улетал в Италию, Париж, на какие-нибудь острова, если отдыхать. А если по делам, то в Германию. В Варну при мне, а я работаю у него уже восемь лет, полетел первый раз. Говорят, что там отдых дешевый. Может, он раздал вам все свои деньги, и самому только и осталось, что отдыхать в Болгарии? – зыркнула на Еву Клавдия Михайловна, сама тоже присаживаясь напротив гостьи с чашкой чая с лимоном.

– Надеюсь, ваш Юрий захватил с собой обезболивающее лекарство и антибиотик, – предположила Ева. – А деньги я не возьму, – продолжила она, выкладывая на стол перед Клавдией Михайловной пачку валюты, – вернется Юрий, отдайте ему. Я не бросила его вчера на улице не в надежде на вознаграждение, точно так же поступил любой нормальный человек.

– Еще чего! Ни за что не буду оставлять такие деньги у себя в доме! Еще обворуют, как я перед хозяином отчитаюсь?! – запротестовала домработница. – Я в его дела не лезу, еще раз тебе говорю! Было велено тебе передать, все – передала! Вот если ты такая дурочка, жди его возвращения и отдавай ему деньги сама! Только мой тебе совет, – нагнулась к Еве Клавдия Михайловна, – он вернется и не вспомнит тебя даже, сколько раз так уже было! Так что бери деньги, не кривляйся и трать по своему усмотрению. Юрий Владимирович – очень богатый человек, он не обеднеет с этих денег, поверь мне! Его ночные клубы и казино имеют такой оборот, что тебе и не снилось! – добавила Клавдия Михайловна и принялась убирать грязную посуду со стола.

Ева убрала деньги обратно в конверт, положила в сумку и, попрощавшись, выбежала из дома, захлопнув за собой дверь. Она выбралась за ограду особняка и пошла быстрым шагом подальше от удивленных взглядов охранников. Ева почувствовала себя бедным рекламным агентом, обманом или чудом попавшим в богатые владения и пытавшимся всучить состоятельным клиентам чудо-зубочистки или чудо-календарики с дешевыми рецептами на каждый день.

– Я еще не закончила с тобой разговор! – раздался позади Евы гневный женский голос.

Ева оглянулась и столкнулась взглядом со злым, бледным лицом Татьяны.

– Таня, я, честное слово, попала в этот дом случайно! – попыталась она оправдаться перед подругой.

– Не делай из меня идиотку, я уже ею стала, когда доверилась тебе и рассказала, что наконец-то почувствовала себя счастливой женщиной!

– И продолжай чувствовать себя ею и дальше. У нас с Юрием ничего не было и быть не могло, – заверила ее Ева, уже мечтающая наконец-то добраться до дома и привести нервную систему в порядок, полежав в обычной ванне с морской солью, купленной в аптеке для больных суставов мамы.

– Просто так, случайно, женщины в этот дом не попадают! И деньги Юрий просто так не раздает. По крайней мере, раньше я такого за ним не замечала. Последний раз при мне он засунул пятьсот долларов стриптизерше за черную резинку трусиков. Может быть, ты тоже поразила его воображение экзотическим танцем закомплексованной «ботанички»? Какие еще скрытые таланты таятся в тебе, подруга? – продолжала возбужденно кричать Татьяна.

Глаза ее блестели слезами, подбородок дрожал, а руки нервно перебирали ремешок дамской сумочки.

– Я не хочу больше слушать этот бред, – оборвала ее Ева.

– А ты не сказала Юрию, что являешься той самой тупоголовой ослицей-преподавательницей, из-за которой его племянница оказалась в беде? – зло прошипела Таня, покачав головой.

– Ты о чем говоришь? – спросила Ева, вдруг только сейчас вспомнив о том, что Татьяна просила помочь племяннице ее любовника сдать биологию. А если любовник подруги – Юрий, то, следовательно, не сдавшая Евин предмет первокурсница с темными волосами и грустными глазами Кристина Бунеева и есть его племянница!

– А, так ты ему не призналась?! Но ничего, я сама все расскажу Юрию, и он выгонит тебя взашей, – злорадно засмеялась Татьяна и, развернувшись на своих высоких каблучках, пошла прочь, виляя бедрами.

– Таня, постой! – догнала ее подруга. – Говори, что стало с Кристиной, и при чем тут я?!

– Ха-ха-ха, – по слогам произнесла Татьяна, – скоро все сама узнаешь. Моли бога, чтобы девчонка осталась жива!

– При чем здесь я? Немедленно объясни мне все! – завелась Ева.

– Я тебе ничего не скажу! – упиваясь превосходством, ответила Татьяна и продолжила путь, напевая веселый мотивчик.

– Думаю, что в таком случае я кое-что расскажу Льву Леонидовичу, – выпалила ей вслед Ева.

Татьяна остановилась и, резко развернувшись, спросила со зловещей интонацией в голосе:

– И что же ты ему хочешь рассказать?

– То, что жена его сходит с ума, ревнуя лысого бизнесмена, и не хочет внять остаткам разума! – выдала Ева.

– Ты не посмеешь!

– Хочешь проверить? Ты же сама сказала, что еще не знаешь, какие я таю в себе сюрпризы! – с вызовом в голосе ответила Ева.

– Ну и говори! Льву Леонидовичу станет плохо с сердцем, и ты поможешь мне остаться вдовой!

– Что ты говоришь, Таня? Ты с ума сошла!

– Да, сошла! И довела меня до этого ты! Я же просила тебя помочь его племяннице! Юрий рассказывал мне, что его родной брат Олег рос очень сложным человеком. Рано ушел из дома в возрасте восемнадцати лет и начал самостоятельную жизнь. Чем он только не занимался, пока не нашел себя на криминальном поприще. С женой у Олега отношения не сложились, но при разводе дочка осталась с ним. Он чрезмерно баловал Кристину, компенсируя деньгами, вседозволенностью и дорогими подарками отсутствие должного внимания к ребенку и материнской заботы. Кристину воспитывали няньки, гувернантки и другие разные тети, которых Олег в большом количестве приводил домой. Когда девочке исполнилось пятнадцать лет, ее отец загремел в тюрьму, что и неудивительно при таком образе жизни. Юрий забрал племянницу к себе. Он жаловался мне, что пережил два страшных года. Девочка, оставшаяся без родителей, с испорченным характером, бунтарствующая против всего мира, заставила его потрепать нервы!

– Вот уж сменила бедная Кристина шило на мыло, – фыркнула Ева. – Уйти от одного одинокого мужчины, ведущего разгульный образ жизни, к точно такому же!

– Что делать, это ее единственные родственники! Да, Кристина много натерпелась, но даже в таких условиях она без блата поступила в институт. Юрий радовался за нее, надеясь, что та, наконец, взялась за ум, и рассчитывая на то, что сумеет выучить племянницу, пока брат отбывает наказание. Кристина сдала первую сессию, все экзамены второй сессии и срезалась на экзамене по биологии! Для любой другой девушки это стало бы всего лишь мелкой неприятностью, простимулировавшей ее к усиленной подготовке и сдаче экзаменов во второй заход!

– Я об этом же тебе и говорила! Не сдала экзамен в первый раз – это еще не трагедия! Всегда есть второй шанс, – подтвердила Ева.

– Только не для Кристины! У избалованной девчонки испорчена психика, причем не по ее вине. В ее жизни был богатый папа и не менее обеспеченный дядя, которые всегда выполняли ее желания с первого раза. Ей никогда не требовался второй шанс, понимаешь? Для Кристины двойка на экзамене стала шоком, полным провалом, крахом жизни! Юрий, конечно, тоже не сдержался, как любой другой родитель, и упрекнул Кристину, что не жалеет для нее никаких денег, а она этого не ценит. Он видел, что девушка сломлена, и приехал в институт, чтобы договориться о щадящей пересдаче экзамена для нее. На нем лица не было, когда я случайно его встретила в институте и разговорила по поводу его проблемы. Да, я обещала ему помочь! В том, что тебя попросили оказать такую услугу, нет ничего сверхъестественного и криминального! Ты прекрасно знаешь, что многие наши преподаватели так и живут и даже имеют свои расценки за помощь в поступлении в институт, за оценки на экзаменах, за зачеты по лабораторным работам и так далее. Да, конечно, ты у нас не такая, ты у нас святая, не смотри на меня так! Я была уверена, что ты нам поможешь в виде исключения, но ты оказалась упрямой, жестокой, черствой теткой!