Он решил не уезжать отсюда, пока не узнает, как довести женщину до самого края ее женственности, обрушить на нее поток наслаждения и боли и заставить поверить ее, что она богиня.

Он еще не придумал, как убедить леди Ирен, что ему нужно пройти курс такого обучения.

– Доноваи.

Уильям повернулся и поклонился.

– Да, миледи?

– Ты не знаешь, где О'Коналл? – Леди Ирен одета в платье для лрогуяок, значит, она скорее всего только что вернулась с прогулки к водопаду, одному из своих излюбленных мест уединения.

– Он там, в павильоне, миледи, с лордом Филиппом и леди Аурелией. – Уильям не стал добавлять, что лорд Филипп – нервный дурак, которого с трудом выносят лошади. Или что пони всегда становились покладистыми с леди Аурелией.

Леди Ирен поджала губы и внимательно посмотрела на Уильяма.

– Беги и пришли его сюда ко мне сию же минуту. Можешь остаться в павильоне вместо него.

– Да, миледи.

– Еще одна вещь, Донован.

– Миледи?

– Как ты думаешь, маленькая Дейзи поправится?

– Да, миледи. Просто вчера она малость перепугалась, вот и все.

– Ладно. Тогда поторопись, Донован.

Уильям поклонился. Он передал Дейзи другому конюху и помчался вниз по холму. Леди Ирен не терпела медлительности в выполнении ее приказаний.

Павильон представлял собой имитацию шатра турецкого паши и выглядел безвкусным сооружением размером с очень большую беседку. Его спроектировал и выстроил много десятилетий назад тот же архитектор, что создал увеселительный дворец принца Уэльского в Брайтоне. Павильон имел паровое отопление от бойлера, работающего на угле, так что находившиеся в нем могли вообразить, что находятся в арабской пустыне, а не в сельской местности Ирландии. Внутри Уильям никогда не бывал.

Подойдя к павильону, Уильям увидел О'Коналла, тот вышагивал перед строением. Порядки, заведенные в Лайонсгейте, требовали, чтобы один слуга всегда находился в пределах досягаемости ради удобств гостей и их безопасности. Молодые люди обменялись парой слов, потом О'Коналл побежал к помещичьему дому, а Уильям занял его место.

Лорд Филипп и леди Аурелия, видимо, неплохо развлекались, судя по очень громким хлюпающим звукам, доносившимся из павильона. Пульс у Уильяма забился быстрее, он представил себе, что могло вызвать такие звуки, и стал рядом с дверью.

– Ах, как ты меня называешь, упрямая славянская девчонка? – донесся из павильона голос лорда Филиппа.

– Сахиб, если тебе так нравится, – уверенно ответила леди Аурелия.

Хлюпающие звуки возобновились. Уильяму стало тесно в брюках.

– Ах, ах… – Теперьлорд Филипп задыхался. – Проклятие! – выкрикнул он, и голос его на последнем слоге прервался.

– Что я наделал? – заныл лорд Филипп через минуту. – Она вся в синяках, вся ободрана!

Уильям навострил уши.

– Как смогу я простить себя за то, что поступил с ней так? – И лорд Филипп всхлипнул.

– Сахиб, я сделала что-то такое, что вам не понравилось? – Голос леди Аурелии звучал не так уверенно.

– Я пустил в ход хлыст для верховой езды, – ответил лорд Филипп, который теперь просто рыдал.

Уильям нахмурился. Голос леди Аурелии выражал удовольствие. Что же там происходит?

– Но сахиб, я же просила вас наказать меня, – захныкала она. – Что я сделала не так?

Уильям протянул руку к двери как раз в тот момент, когда лорд Филипп вышел оттуда неуверенной походкой. Его ожидало потрясение – лорд Филипп упал ему на руки, рыдая, как дитя.

– Лорд Филипп?

Уильям получил в ответ громкое завывание лорда Филиппа и тихое всхлипывание леди Аурелии. Уильям сделал еще попытку.

– Милорд, что с леди Аурелией?

Лорд Филипп конвульсивно содрогнулся.

– Уведи меня отсюда, – попросил он. – Уведи меня из этого притона, где я опозорил себя.

Уильям решился. Он сунул в рот два пальца и свистнул. Джек, младший садовник, прибежал на зов через минуту.

– Слушай, – приказал Уильям, кивая на лорда Филиппа, который висел у него на руках. – Отведи его в дом и найди там леди Ирен. Скажи ей, что я постараюсь успокоить леди Аурелию, пока она не придет.

– Ладно. – Джек, крупный и очень немногословный мужчина, повел лорда в дом. Уильям глубоко втянул воздух, чтобы взять себя в руки, и вошел в павильон.

Глазам его предстала сцена из арабской сказки. Комната вся утопала в ярких настенных шелковых коврах, шелковые ковры укрывали в несколько слоев и пол. В центре стояла кровать огромных размеров, настоящая платформа, также покрытая шелками и подушками.

Леди Аурелия лежала на ней совершенно обнаженная, распростершись, удерживаемая золотыми цепями, исчезающими в шелках. Соски покрывала золотая краска. Несколько неярких полосок пересекали ее бедра там, где по ним прошелся хлыст для верховой езды.

Уильям передернулся. Ему стало трудно дышать.

Огромные темные глаза леди Аурелии широко раскрылись. Она облизнула губы.

– Воин, – прошептала она.

– Да? – хрипло проговорил Уильям, начисто забыв, как следует разговаривать с господами.

– Воин, могу я спросить у тебя, почему ушел сахиб? – Уильям нахмурился; наверное, леди Аурелия все еще находилась под чарами какой-то фантазии. И он попробовал ответить ей в стиле, принятом в ее воображаемом мире:

– Сахиба отозвали по важному делу, женщина.

– О, – вздохнула она и окинула его взглядом, задержавшись на промежности. Уильяму стало жарко. – И он прислал тебя, чтобы ты взял меня, воин? Неужели я такая плохая, что теперь должна ублажать и тебя тоже? – Она снова облизнула губы.

Уильям не верил собственным глазам. Соски у нее затвердели. Ее, видимо, взволновала возможность разыгрывать свои фантазии с ним.

– Жемчужина гарема. – Уильям пытался найти способ отказаться, но ему не хватало слов, поскольку сам он еле сдерживался от желания.

– Прошу тебя, воин, раз сахиб ушел… – ее голос на мгновение стал резким, а потом снова умоляющим, – здесь нет больше никого, кто мог бы принести мне облегчение. Умоляю тебя, воин, позволь мне кончить мое дело с тобой.

Уильям сглотнул. Протокол Лайонсгейта позволял слугам осуществлять фантазии по просьбе гостей.

Он выпрямился, как генерал, осматривающий свои войска, обошел вокруг дивана, глядя на леди Аурелию под всеми углами.

Та задрожала.

– Воин, чего ты хочешь от меня?

Он провел руками по ее волосам и по лицу, пока не нашел чувствительную точку за ухом. Погладив леди Аурелию по шее, он заметил, что ей понравилось, как и горничным, которых он так ласкал.

– Шатер полон твоим запахом, кадин. – Голос у Уильяма помимо его воли стал ниже.

Она вздохнула и повернула голову, чтобы поцеловать его руку.

– Воин, – прошептала она, – умоляю, делай со мной что хочешь.

Сердце у него перестало биться. В первый раз за всю жизнь женщина полностью покорялась ему. Он вознаградит ее за такую просьбу сторицей.

Уильям ласкал ее пышные груди до тех пор, пока она не начала всхлипывать и корчиться, погладил по животу, провел рукой по ногам. И все время внимательно наблюдал за ней. Он сделал все, о чем она просила, – прикасался к ней языком, пустил в ход пальцы. Глаза ее, темные и умоляющие, ясно показывали ее реакцию. Однако Уильям не торопился, несмотря на все ее мольбы. Пусть просит, пусть ждет, пусть возбуждение нарастает в ней.

Сам он теперь вполне владел собой, словно оградился неким щитом, на который могла положиться ее восторженность и который не могла пробить его собственная похоть. Такой подход приносил гораздо больше удовлетворения, чем торопливые соития с горничными. Извиваясь и всхлипывая, леди Аурелия просила его действовать быстрее и грубее. Она казалась ему очень красивой, когда вот так жаждала его прикосновений. Сам он торжествующе улыбался, доведя ее до такого состояния. Внимательно наблюдая за леди Аурелией, он понял, когда она достигла высшей точки. Она всхлипывала, по телу ее проходила волна за волной. И вот она обмякла, хватая ртом воздух. Он погладил ее по волосам и укрыл шелковым покрывалом.