День уже клонился к вечеру. Прибыв прошлой ночью в аэропорт Гатуик, Брок сразу поехал в конспиративный офис на Странд, откуда позвонил Айдену Беллу по закрытой линии связи. Белл возглавлял оперативную группу, объединяющую специалистов разных департаментов службы, в которую входил и Брок.

— Там все куплено,

— заключил Брок, изложив версию капитана Али о самоубийстве. — Отцов города поставили перед выбором: или вы богатеете вместе с нами, или мы вас убиваем. Город предпочел богатеть.

— Мудрые ребята, — ответил Белл, бывший солдат. — Встречаемся завтра после молитв. В конторе.

Потом, как заботливый пастух, Брок обзвонил все дозоры, угловую квартиру на Керзон-стрит, минивэн ремонтников из «Бритиш телеком», припаркованный на углу Гайд-парка, связной автомобиль мобильной команды, упрятанной в самой пустынной части Дорсета. «Что нового?» — спрашивал он всякий раз, не называя себя. «Ничего, сэр, — разочарованно отвечали ему. — Абсолютно ничего». У Брока отлегло от сердца. «Дайте мне время, — думал он. — Дайте мне Оливера». Успокоенный, он принялся заполнять бланк расходов, который после каждой командировки полагалось сдавать в бухгалтерию. От этого важного занятия его оторвал звонок телефона прямой связи с Уайтхоллом и бойкий голос очень высокопоставленного лысого чина столичной полиции по фамилии Порлок. Брок тут же нажал зеленую кнопку, включив магнитофон.

— Где тебя носило, мастер Брок? — пожелал знать Порлок. Перед мысленным взором Брока возникло ухмыляющееся, без тени веселья, лицо Порлока, и он задался вопросом, как задавался всегда, откуда такая смелость у человека, продажность которого стала притчей во языцех.

— Там, куда возвращаться мне очень бы не хотелось, спасибо тебе, Бернард, — сухо ответил он.

В такой манере они говорили всегда, словно взаимная агрессивность была не более чем спаррингом, тогда как Брок полагал, что это настоящая дуэль ценою в жизнь. Дуэль, из которой один из них мог выйти победителем.

— Так чего ты звонишь, Бернард? — спросил Брок. — Мне говорили, что ночью люди спят.

— Кто убил Альфреда Уинзера? — вопрос Порлока последовал незамедлительно, Брок полагал, ухмылка так и не сползла с его лица. Брок вроде бы порылся в памяти.

— Уинзер. Альфред. Да, да. Согласно газетам, умер не от простуды. Я-то думал, что вы, парни, уже там, показываете местным, как полагается расследовать убийства.

— Так почему нас там нет, Нэт? Почему нас больше никто не любит?

— Бернард, мне платят не за то, что я фиксирую приходы и уходы достопочтенных господ из Скотланд— Ярда, — он по-прежнему видел перед собой ухмылку Порлока. — Придет день, если я до этого доживу, когда ты у меня сядешь за решетку, клянусь.

— Почему эти гомики из Форин оффис настояли, чтобы я сидел и ждал рапорта турецкой полиции, прежде чем заняться расследованием вплотную? Тут чувствуется чья-то рука, и мне представляется, что без тебя не обошлось, если, конечно, ты не занимался другими делами.

— Теперь ты меня удивляешь, Бернард. С какой стати простой таможенник, которому осталось два года до выхода в отставку, будет вмешиваться в работу правоохранительных органов?

— Отмывание денег — по твоей части, не так ли? Все знают, что с помощью «Сингла» отмывает деньги весь Дикий Восток. Об этом разве что не написано в «Желтых страницах».

— И как это связано со случайным убийством мистера Альфреда Уинзера, Бернард? Боюсь, я не улавливаю хода твоих мыслей.

— Уинзер — не последний человек в «Сингле», так? Если ты сможешь выяснить, кто убил Уинзера, то, возможно, подцепишь и Тайгера. Я же вижу, как эта карта разыгрывается Уайтхоллом. — Порлок спародировал министра внутренних дел: — Пусть этим займется старина Нэт. Это дело как раз по его части.

Брок позволил себе паузу, чтобы воздать хвалу господу. «Бернард задергался, — подумал он. — Здесь и сейчас. Порлок бросился защищать своего работодателя, причем у всех на виду, под юпитерами рампы. Убирайся в тень! — мысленно приказал он Порлоку. — Если ты — преступник, то и веди себя соответственно, а не сиди рядом со мной на еженедельных совещаниях».

— Видишь ли, Бернард, я не гоняюсь за теми, кто отмывает деньги, — объяснил Брок. — В свое время я получил хороший урок и усвоил его. Я гоняюсь за их деньгами. Гонялся за одним давным— Давно, это правда. Натравил на него множество дорогих адвокатов и бухгалтеров, которые разве что не вывернули его наизнанку. А через пять лет, в течение которых мы потратили несколько миллионов фунтов, в суде он натянул мне нос и вышел оттуда свободным человеком. Мне сказали, что присяжные еще только учатся читать длинные слова. Спокойной тебе ночи, Бернард, и этой, и последующих.

Но Порлок еще не собирался ставить точку.

— Послушай, Нэт.

— Что еще?

— Давай встретимся. В одном маленьком клубе в Пимлико. Очень милые люди, не только мужского пола. Я угощаю.

Брок чуть не рассмеялся.

— Ты как-то странно ставишь вопрос, Бернард.

— В смысле?

— Обычно преступники подкупают полицейских.

Друг друга они не подкупают, во всяком случае, там, где я служил.

Положив трубку, Брок открыл внушительного вида стенной сейф и достал большой в кожаном переплете ежедневник с его собственноручной надписью «ГИДРА», открыл на сегодняшнем числе и аккуратно записал: «1 ч. 22 мин. Неожиданный звонок от заместителя суперинтенданта Бернарда Порлока, желающего получить информацию о ходе расследования гибели А. Уинзера. Записанный на магнитофон разговор завершился в 1 ч. 33 мин.».

Заполнив бланк расходов, он позвонил своей жене Лайле в их дом в Торнбридже, хотя время приближалось к двум ночи, и выслушал ее рассказ о темных интригах, плетущихся в местном отделении «Женского института».

— А что учудила миссис Симпсон, Нэт. Подходит к столику, за которым сидит Мэри Райдер, берет ее вазочку с мармеладом и с размаху бросает об пол. А потом смотрит на Мэри и говорит: «Мэри Райдер, если твой Герберт еще раз появится перед окном моей ванной в одиннадцать вечера со своей мерзкой штучкой в руках, я натравлю на него собаку, и вы оба об этом пожалеете».

Он не сказал, где провел несколько последних дней, а Лайла не спросила. Иногда секретность печалила ее, но гораздо чаще она гордилась причастностью к Службе. Наутро, в половине девятого, Брок и Айден Белл в кебе ехали на юг. Белла отличала врожденная галантность, отчего женщины сразу проникались к нему доверием. Одет он был в военного покроя костюм из зеленого твида.

— Прошлой ночью получил приглашение от Сенбернара, — шепотом сообщил Брок. — Хочет, чтобы я пошел с ним в какой-то грязный клуб в Пимлико, чтобы он смог сделать компрометирующие меня фотографии.

— Наш Бернард тонкий стратег, — мрачно ответствовал Белл, и оба негодующе помолчали. — Придет день.

— Придет, — согласился Брок.

Номинальные должности и Белла, и Брока никак не соответствовали важности работы, которую они выполняли. Белл вроде бы был армейским офицером, Брок, как он и указал Бернарду Порлоку, скромным таможенником. Однако оба входили в Объединенную бригаду, решавшую главную задачу: свести на нет искусственные барьеры между департаментами. Каждую вторую субботу месяца все ее члены, находящиеся в Лондоне, приглашались на неформальную встречу, которая проходила в невзрачном, напоминающем коробку здании на берегу Темзы. Сегодня выступала мудрая женщина из департамента информации, которая познакомила их с последними тревожными новостями из мира международной преступности:

— столько-то килограммов радиоактивных материалов, пригодных для производства атомного оружия, похищено с заводов и баз, находящихся на территории бывшего Советского Союза, и тайно продано той или другой стране-изгою;