— Это покруче любого шпионского боевика, — все еще сомневаясь, проговорил Ник. — И зачем русским или кому-то еще убивать физика, пусть даже работавшего на ЦРУ?

— В этом и весь вопрос. Мы считаем, что все это была хорошо спланированная операция прикрытия для того, чтобы вывести Краузе из поля зрения. Скорее всего, его кураторы почувствовали к нему повышенное внимание. Может, наше, а может, еще чье-то, и решили его спрятать. Того, кто официально мертв, никто ведь искать не будет. Новая личность, новое место жительства, новый проект, — разведчик сделал паузу и внимательно посмотрел в глаза Нику. — У нас есть серьезные подозрения, что профессор Краузе жив и работает над тематикой боевого применения явлений, способных возникнуть в ускорителях, а именно над теорией и практикой возникновения квантовых черных дыр, которые в состоянии произвести разрушительные гравитационные аномалии непосредственно на Большом адронном коллайдере под Женевой. И эти расчеты, — он кивнул головой в сторону листка, который Ник все еще держал в руках, — тому прямое доказательство.

— Но ведь эти расчеты вывел и я, — растерянно поднял глаза на собеседника ученый.

— Вы их не вывели. Краузе потратил два года, чтобы выйти на результат, а вам они просто пришли в голову в готовом виде. Вы не задумывались, как такое могло произойти? Нет? Все выглядит так, что это, скорее всего, результат внушения.

— Гипноз? Но когда?

— В этом мы сейчас и попытаемся разобраться, — Тьери, не дожидаясь официанта, долил себе в бокал вина. — Мы в общих чертах знаем все ваши передвижения за последние полгода. У нас есть подозрения, где и когда вы могли попасть под сеанс внушения. Но вполне возможно мы что-то пропустили. Вспомните, когда и где вы могли находиться в спокойной обстановке, один на один с незнакомым человеком или группой людей, которые могли бы вас загипнотизировать. Скорее всего, это произошло не в Швейцарии или Франции. Здесь с вами постоянно друзья и семья. Возможно, в отпуске или на одном из выездных семинаров ЦЕРН? Обычно такой сеанс обставляют так, чтобы внушаемый ничего не заподозрил, хотя после него он все равно ничего не помнит. Часто используют алкоголь или наркотики.

— Не знаю… — Ник с задумчивым видом потянулся к своему бокалу и сделал большой глоток вина. — Я постоянно на виду. Алкоголь только в разумных дозах с друзьями. Наркотики — вообще не мое. А так… Чтоб спокойное, тихое место… Наедине с незнакомыми людьми. Вот недавно я был в таком месте. В Женевской больнице после нападения террористов на нас с Лиз.

— Нас интересует время до первого эксперимента на коллайдере, за несколько недель до того, как у вас было просветление.

— Постойте, в начале сентября я был в Штатах на симпозиуме по теоретической физике в Калифорнийском университете. Там у меня случилось пищевое отравление и меня тоже забрали в больницу. Даже промывание желудка делали.

— А можно узнать детали? — заинтересовался разведчик.

— Ну… После докладов и ужина организаторы устроили небольшую вечеринку. Там подавали напитки и легкие закуски. Наверно, я отравился рыбой. Мне их закормленный антибиотиками лосось никогда не нравился. Начал болеть живот, тошнило, потом стала кружиться голова. Один из местных вызвал скорую. Врачи констатировали отравление и повезли меня на промывание желудка, — ученый, вспоминая, потер пальцами лоб.

— Продолжайте, это очень интересно. С вами поехал кто-нибудь из делегации ЦЕРН?

— Да. Меня сопровождал босс, э… Ван Перрен. Но его не пустили в палату и он вскоре уехал.

— Здесь, пожалуйста, поподробнее.

— В больнице считали мой медицинский чип. Сделали экспресс-анализ крови. Дали горсть каких-то таблеток. Потом промывание. Процедура, скажу я вам, не из приятных. Если бы не наркоз…

— Наркоз? — удивленно поднял брови Тьери. — Промывание действительно неприятная процедура, но делается она без наркоза. Насколько я знаю, можно обойтись обычным обезболивающим.

— Врачи так и сказали, но выбор все же предложили. Говорят, это в американских больницах стандартная процедура, — Нику вспомнились добрые глаза врача, его тихий вкрадчивый голос: «Не беспокойтесь, это совершенно безопасно. У вас не будет никаких неприятных ощущений. Сделайте вдох. Посмотрите сюда»… Неприятных ощущений действительно не было, но очнулся он уже в палате, понимая, что чувствует себя хорошо. Боли в животе и тошнота ушли, головокружение пропало, остался только легкий металлический привкус во рту. И, конечно же, он ничего не помнил.

— А забирал вас из больницы тоже Ван Перрен? — выслушав рассказ ученого о впечатлениях от наркоза, спросил разведчик.

— Да. Была уже глубокая ночь. Врачи сказали, что со мной все в порядке. Дали упаковку таблеток и сообщили, что меня уже ожидает мой коллега.

— Опять Ван Перрен. Хм… — Тьери недовольно поморщил лоб. — Сеанс гипноза вполне мог состояться в больнице. Подходит и время, и методика, и способ организации. Мы можем сами поднять данные по этому случаю, но вы способны намного облегчить нашу работу. У вас должно быть установлено стандартное приложение — личная электронная медицинская карта. Там будет полная информация о вашем отравлении: больница, врачи, препараты. Перешлите мне копию эпизода, и мы все проверим. Думаю, интересы Франции оправдывают это небольшое вмешательство в личную жизнь.

Недовольно хмурясь, Ник поковырялся в своем смарте и, отправив копию медицинского случая разведчику, спросил:

— Ван Перрен? Вы сказали «опять Ван Перрен».

— Понимаете, Ник, ваш босс работал в ЦЕРН по тематике Большого адронного коллайдера задолго до его запуска, причем занимал серьезную должность в директорате. Именно он курировал аудит экспертной группы по безопасности экспериментов на ускорителе, он подбирал и согласовывал состав, и именно он настоял, чтобы руководителем этой группы был профессор Краузе. Он был с вами в Штатах на конференции, вызвался сопровождать в больницу, хотя мог отправить кого-нибудь помоложе из вашей делегации, — Тьери пристально посмотрел Нику в глаза. Тот поежился под пронзительным взглядом и просто пожал плечами. — Еще один интересный факт — доктор Уве Ван Перрен сам выразил желание возглавить Большой адронный коллайдер, что, по сравнению с его должностью в директорате ЦЕРН, было явным понижением. Он регулярно общается с одним из своих старых американских друзей. Они учились вместе в Массачусетском технологическом институте. Тоже вроде бы ничего необычного, но делает он это через спутниковый канал связи такого уровня криптования, что наши спецы до сих пор не могут его расшифровать. Странные факты, правда? А теперь скажите, как он отреагировал, когда вы пришли к нему с предложением о выпрямлении оси столкновения протонных пучков и предложили расчеты по калибровке магнитов?

— Как… Нормально отреагировал. Взял день на проверку, потом вызвал меня, руководителя группы, отвечающей за магниты, руководителя группы вакуумщиков, ознакомил их с моими расчетами и сказал, что стоит попробовать.

— И?

— Те посмотрели расчеты, покивали головами, согласились, что такое теоретически возможно, и решили внести в эксперимент изменения согласно моим расчетам.

— Сколько времени оставалось до эксперимента?

— Пять дней.

— Пять дней… — не отпуская глаз Ника, тихо повторил разведчик. — И вам не показалось странным, что на проверку сложнейших расчетов, требующих десятков, если не сотен часов времени на суперкомпьютере, у Ван Перрена ушел всего день.

— Нет, — доктор Ривье почему-то почувствовал себя виноватым. — Я был полностью захвачен своей идеей. А после, когда пришли результаты, — их анализом. Это ведь был ошеломляющий успех. Мы открыли явление из новой физики.

— Вы спровоцировали возникновение квантовой черной дыры, мой друг. И это уже обошлось человечеству в несколько тысяч жизней. А что дальше?

— Теперь Ван Перрен готовит новый эксперимент, где траектории столкновения будут выровнены в идеальную прямую. По расчетам, мы выйдем на энергию, превышающую 15 ТэВ. Это, скорее всего, породит еще одну черную дыру. А может и несколько, — Ник не выдержал взгляда и опустил глаза.