— Твою мать… Нам что теперь ковчеги строить? — выругался глава МНБ.

— А у нас они разве до сих пор не построены? — хитро улыбаясь, спросила Джейн.

— Да ну тебя, — отмахнулся Бэйтс, и они зашагали к лифтам по узкому коридору.

Швейцария. Пригород Женевы

Утренний кофе казался горьким и противным. Не спасали даже свежие, еще теплые круассаны с начинкой из малинового джема, которые только что доставили из расположенного неподалеку кафе. Ник сделал глоток, поморщившись, отодвинул от себя чашку и налил стакан холодного апельсинового сока.

— Ну зачем тебе надо было связываться с русскими, — Лиз присела рядом и укоризненно посмотрела на мужа.

— Монтини итальянец, — он сделал несколько больших глотков сока и шумно выдохнул. — А Татьяна женщина.

— Тата — русская. В выпивке и сексе она даст фору любому из вас, хилых европейцев. А Майк со старших классов ошивался по студенческим общагам, где научился бухать и курить всякую дрянь.

— А мы французы! Наша армия когда-то взяла Москву, — Ник с гордостью вскинул голову, но от резкого движения, вызвавшего приступ тупой головной боли, зажмурил глаза.

— Ладно, пьяница, я тебе помогу, — понимающе улыбнувшись, Лиз потрепала его по непричесанной шевелюре, взяла спелый лимон из вазы с фруктами, разрезала и через чайное ситечко выжала половинку в кофе, потом подошла к кухонной стойке и достала бутылку коньяка.

— Нет, только не коньяк. После водки и красного вина мы как раз им и закончили.

— Не сопротивляйся, милый, я знаю, что делаю. Так мама спасала моего отца каждый раз, когда он отмечал выгодный контракт, — она плеснула немного коньяка в кофе и пододвинула чашку мужу. — Пей.

— Не могу, — тот бессильно откинулся на спинку стула.

— А ты представь, что это лекарство.

Ник поднес чашку к носу, с опаской понюхал содержимое и, зажмурив глаза, залпом выпил. Смесь лимона и кофе терпкой кислинкой освежила рот, необычный эликсир, приятно согревая внутренности, опустился вниз и замер мягким комком где-то под солнечным сплетением. Через несколько секунд внутри стало тепло и комфортно, а жесткая вата, которой была набита голова, начала понемногу растворяться.

— Ты просто волшебница, — промурлыкал Ник и, поцеловав жену, потянулся за круассаном.

— Думаю, в таком состоянии тебе не стоит ехать в лабораторию, — сказала она и, видя, как муж жадным взглядом поглядывает на коньяк, спрятала бутылку. — Ты вполне можешь поработать из дома.

— Нет. Все нормально Я, вроде, отошел. Мы с Монтини договорились встретиться после обеда и еще раз прогнать мои изменения в формуле.

— Так и быть. Но за руль ты в таком состоянии не сядешь.

— Слушаюсь, госпожа, — Ник в жесте полного подчинения сложил руки на груди и склонил голову. — После того как ты меня спасла, моя жизнь сегодня полностью принадлежит тебе.

Через час их «Тесла», чуть слышно жужжа электродвигателями, катила по шоссе Рут де Сатини в сторону развязки с дорогой, ведущей в исследовательский центр. Лиз, пристроившись в правом ряду за старым массивным американским внедорожником, который минуту назад ее бесцеремонно подрезал, вела машину по-женски аккуратно, то и дело поглядывая на задремавшего на пассажирском сидении мужа.

Перед самой развязкой внедорожник резко затормозил, затем, неожиданно включив заднюю передачу, визжа резиной, дал задний ход и с небольшого разгона врезался в их хрупкий электромобиль.

Испуганно вскрикнула Лиз. Хрустнул, сминаясь, стеклопластиковый капот. Их бросило вперед, но сработавшие ремни безопасности, больно сдавив грудь, снова вжали тела в кресла. Затем спереди и по бокам выстрелили подушки, заполнив собой все пространство между людьми и лобовым стеклом.

— Ты как, Лиз? — повернув голову в сторону так, чтобы можно было дышать, прохрипел Ник.

— Нормально. Только очень болит правая рука.

— Не двигайся, — Ник попытался отстегнуть ремень безопасности. — Удар несильный. Мы на дороге. Тут полно машин. Сейчас нам помогут. Черт возьми, что это за идиоты!

За местом столкновения действительно образовалась пробка. Люди выходили из машин, чтобы посмотреть, что произошло. Кто-то уже звонил в полицию, кто-то снимал происшествие на смартфон. Пара молодых девушек, ехавших сразу за ними в небольшом подержанном автомобильчике, выбралась наружу и, в растерянности оглянувшись в поисках помощи, направилась к покореженной «Тесле».

Двери внедорожника, ударившего машину Лиз, открылись, и из него медленно вылезли двое одетых в черные рабочие робы мужчин. Нижнюю часть их лица скрывали тонкие шелковые маски, из-под надвинутых на лоб бейсболок, не обещая ничего хорошего, поблескивали темные солнцезащитные очки, в руках они держали зловещего вида помповики. Направившиеся было на помощь девушки увидели оружие, остановились и, тихо ойкнув, попятились назад. Мужчины медленно, никого не опасаясь и словно позируя перед десятком камер отбежавших подальше добропорядочных граждан, снимавших их на смартфоны, подошли к «Тесле» с разных сторон. Несколькими ударами прикладов они разбили стекла напротив Лиз и Ника. Ножами пропороли подушки безопасности, чтобы еще раз убедиться, что перед ними находятся именно те, кто им нужен, и, картинно приложив дробовики к плечам, выстрелили несколько раз внутрь салона. Затем один из них достал небольшой конверт и, бросив на залитые алым тела, что-то прокричал на французском. Его слова разобрать было невозможно потому, что стоящие в пробке водители и пассажиры, до сих пор с интересом наблюдавшие за происходящим, с воплями бросились бежать в разные стороны.

Ник оправился от шока почти сразу. В первую секунду он удивился, что чувствует всего лишь тупую боль в плече и области груди. Бьющийся в панике мозг тут же подсказал ему, что это последние секунды его жизни, и вернул часть притупившихся от ужаса чувств. Он повернул голову к жене, чтобы она осталась последним, что он увидел в этой жизни.

Ремни безопасности плотно вжали залитое кровью тело Лиз в сидение. Голова ее безвольно опустилась на грудь, крупные кудряшки светлых волос закрывали лицо. Ник почувствовали, как по его щекам потекли слезы. Готовясь проститься с этим миром, он подумал о дочери и закрыл глаза в ожидании неизбежного конца.

Но смерть не наступала. Вместо этого тупая боль в области груди стала более резкой, как будто кто-то приложил к коже раскаленное железо. Застонав, Ник наклонил голову, в ужасе ожидая увидеть в области груди огромную дыру с торчащими из нее ребрами и ошметками легких. Он прекрасно помнил направленный на него ствол дробовика, слышал грохот выстрела, чувствовал резкий запах пороха. С такого расстояния промахнуться было невозможно. Он поднес руку к разлившемуся по груди кровавому пятну и потрогал мягкие липкие сгустки, потом медленно поднял ладонь к глазам и в рассеивающемся пороховом дыму секунду рассматривал испачканные алым пальцы. Несмотря на выстрел в упор, он определенно был жив, он дышал, мог двигаться, его мозг, оправившись от первой волны животного ужаса, мог думать.

Ошеломленный, Ник поднес пальцы к лицу и лизнул капельку крови. Он не знал, какая кровь на вкус, но никогда не думал, что она маслянистая и отдает легким запахом растворителя. Он растер кровь между пальцами… Понюхал. И тут его мозг безжалостным рывком окончательно вернул его к реальности.

— Краска!!! — проорал он, повернувшись к Лиз. — Очнись! Это всего лишь краска!

— Месье, не двигайтесь. Вы ранены, — серьезного вида толстячок, одетый в дорогое бежевое пальто, открыл дверь с его стороны. — Я врач. Я вам помогу. Только не двигайтесь.

— Это краска! — снова во все горло заорал Ник. — Где они?! Где эти негодяи?!

— Спокойно. Бандиты уже скрылись. Дайте я посмотрю, — толстяк сильным уверенным движением прижал его руку к сидению, осторожно потрогал красное пятно на плече, потом на груди, расстегнул молнию куртки и, увидев, что свитер на груди не поврежден, отступил на шаг назад.