— Когда Имант Янович меня примет? — я решил начать с простого и естественного вопроса.

— Буквально пять минут обождите — Путин бросил на меня быстрый взгляд — Сейчас освободиться.

— Ко мне можно на «ты». Не такая я уж важная птица.

— Ну что ты, Виктор — усмехнулся ВВП, перейдя на «ты» — Неважных «птиц» генерал Веверс не принимает. Под тебя в графике даже целое «окно» устроили.

Путин махнул рукой на пустые стулья и кресла.

— А вы недавно у генерала работает? Сами откуда родом?

— Извини, об этом нельзя. У нас правила.

— Простите, не подумал. О чем тогда можно говорить? Ваше имя узнать можно? — я встал со стула, подошел ближе. В профиль Путин выглядел совсем каким-то пацаном. Ощущения, словно я какой-то хронотурист.

— Владимир.

— А по отчеству?

— Тоже Владимирович.

— Ну вот и познакомились!

На секретарском столе зазвонил один из многочисленных телефонов. Путин поднял трубку, молча выслушал приказ и тут же кивнул мне на вход в кабинет. Я толкнул дверь, за ней оказалась еще одна. У Веверса появился сложный шлюз-тамбур с камерой на потолке. Оно и ясно. Секретные гаджеты из будущего. Вторая дверь автоматически щелкнула и я, наконец, оказался в кабинете.

Веверс выглядел не очень. Красные глаза, ввалившиеся щеки. Но выбрит чисто, активен. Встал, пожал мне руку, лично налил чаю. Я думал пошутить — демонстративно попробовать напиток языком. Намекнуть на тот допрос под «препаратами». Но потом передумал. Не до шуток сейчас генералу.

— Как там ГэПэ поживает?

— Э…??

— Главный Противник — учи терминологию — устало улыбнулся Веверс.

— ГэПэ бодр, нагл, пытался меня вербовать на условно нейтральной территории — я включился в игру — Имант Янович, хочу сразу покаяться, в Вене были проблемы…

— А когда их у тебя не было? — пожал плечами генерал — По истории с Саттером претензий нет. Наоборот, ты нам здорово помог. Удалось вскрыть всю австрийскую сеть ЦРУ.

Ясно. За мной следили.

— Романов уже подал неофициальный протест канцлеру. Если американцы не высылают своих через чур наглых сотрудников — мы делаем утечки в СМИ и устраиваем скандал. Канцлер уже согласился с нашей позицией.

— Даже так?

— Нарушение негласных правил — Веверс подул на горячий чай — Нельзя вербовать членов официальных делегации, что прибыли на встречу с твоим начальством.

— Это вы про Картера?

— И про него тоже.

— Ну а вам какой «профит» от этого? — я покосился на специальный держатель, в котором был закреплен айфон. Судя по всему на экране был включен график… того самого серебра, ставки на которые я делал через итальянский банк. Значит, и термин «профит» теперь генералу очень даже привычен.

— Полгодика Вена будет «условна» свободна для наших операций — Веверс проследил за моим взглядом — Пока ГэПэ не инфильтрует туда новую сеть. Это и есть наш, как ты выразился, «профит».

— Да, да, это серебро — Имант Янович ответил на мой невысказанный вопрос — Пользуемся твоими заготовками. Спасибо тебе.

— Зачем вы взяли к себе Путина? — я резко сменил тему, решив особо не расстраиваться из-за биржевых прибылей Веверса. Моих прибылей! Ладно, чего там травить душу. Легко пришло, легко ушло. Хотя, конечно, «спасибо» в карман не положишь.

— Сначала стало любопытно познакомиться, понять, почему история вынесла его «наверх» — генерал встал, прошелся по кабинету — А потом у моего штатного секретаря нашли язву, он лег в больницу и я взял Владимира на подмену. Пока не разочаровался.

— Вы меня для чего вызвали? — я тяжело вздохнул и опять решил сменить тему — Если за выволочкой, то я готов. Начинайте.

— Выволочкой? — удивился Веверс — Еще раз. За Вену спасибо, претензий нет. С Верой сам решишь, что делать. Колье сдадите в Гохран — шум поднимать не будем. Саттера мы прищучим. С Трампами тоже плотно поработаем. Пригласим в Москву. Вон проект Совинцентра уже готов. Пусть строят.

— Хаммера решили подвинуть? — я сильно удивился.

— Такого подвинешь — генерал, закрыв глаза, помассировал веки — Через него много важных поставок идет. Дадим ему другой проект в «кормление». Что еще? Знакомство с Картерами будем развивать. Им еще год в Белом Доме сидеть.

— Я никакие жучки на гастролях ставить не буду! Да и проверят после нас.

— Прямо обидно такое слышать — расстроился Веверс — Я же не Цвигун, так мелко играть не буду.

— Тогда зачем я тут? — я совсем растерялся — На Путина посмотреть?

— Вот, пришли допросы твоего ялтинского «каратиста» — Имант Янович покопался в столе, нашел синюю папку, подвинул ее ко мне. В ней и было много всяких официальных документов, протоколов — Его и правда наняла Пугачева устроить драку с твоими фанатами. Что будем делать с «примой»? Прощать или наказывать?

Надо же… «Прима!» Нахватался слов из будущего. Вот и отдавай айфон.

— Есть какие-то предложения? — я решил взять паузку. Полистал папку.

— Шум поднимать не хочется. И так к твоим ялтинским приключениям много внимания. Каратист свое получит, а вот Пугачеву можно прищучить по-другому. Если захочешь, конечно — Веверс глотнул чаю, хрустнул сушкой из вазы — В июле в газете «Советская Россия» выйдет заметка. «Все ли прощать?» за авторством Петрова. Журналист такой известный. Он уже собирает для нее материалы. Я почитал в айфоне — статья будет так себе. По письмам читателей. Дескать, доколе «прима» будет так развязано вести себя на сцене, плоско и неприлично шутить. Ну и так далее. Можно подкинуть Петрову информацию посерьезнее. О фальшивом композиторе в фильме «Женщина, которая поет».

— Что за фальшивый композитор? — удивился я.

— Музыку для фильма писал Зацепин. Но там есть несколько песен некого Бориса Горбоноса. Это сама Аллочка, которая захотела денег и на этом заработать тоже. Зацепин был против, вот и пришлось придумывать фальшивого композитора. На «Мосфильме» захотели подписать с Борисом официальный договор. Алла выдумала целую историю — дескать, Горбонос полупарализованный юноша, живет в Люберцах, приехать на студию не может. Сделала фотографии! Надела костюм с галстуком, наклеила усы. Ее муж Стефанович сфотографировал за роялем издалека. Эти фотографии она принесла на «Мосфильм» как доказательство существования Горбоноса.

— Ей у вас в ПГУ надо служить — засмеялся я.

— Точно — Веверс допил чай, отставил чашку — Короче можно сообщить аккуратно журналисту, что никакого Горобоноса в природе нет. Петров покапает, проведет расследование, опубликует «бомбу».

— И Аллочке конец — я хлопнул рукой по папке — Это же почти уголовка. Пахнет мошенничеством. «Мосфильм» много заплатил «Горбоносу»?

— Я не интересовался. Но можно узнать. Ты точно хочешь ее утопить?

Я серьезно задумался. С одной стороны Пугачева не очень корректно повела себя со мной. Ну зачем было устраивать драку возле студии? Это какие-то запредельные методы борьбы. С другой стороны хочу ли я ее посадить? Ведь этим все может закончится. Да и по Зацепину прилетит. Он же, наверняка, знал о «Горбоносе», но промолчал. Потом конкуренция в советском шоу-бизнесе все-равно нужна. Алла талантлива, нахраписта, не дает никому вокруг застыть памятником самому себе. Но Пугачева — это Бобков, который за ней стоит. И который по слухам метит на место Председателя КГБ. Черт, как все сложно.

— Ты езжай домой, подумай — резюмировал Веверс — Время еще есть. Статья 6-го июля должна выйти.

Я допил чай, встал.

— Поеду. Утро вечера мудренее.

— Передай маме — провожая меня, произнес Веверс — Меня сегодня не будет, тут ночью одна важная операция намечается, я должен быть на работе. Переночую в ПГУ.

Ага, плавали, знаем. После таких операций на серебряных блюдах отрезанные головы появляются. Промолчал, естественно.

— Хорошо — я кивнул — Только вы ей и сами тоже позвоните, хорошо?

— Конечно!

Дедушка был счастлив. Улыбался, обнимал меня. «Чудо-лопатка» рыбака, которую я привез из Вены, включала в себя: мотыгу для копки червей, пилу, встроенную зажигалку, два герметичных контейнера, крестовую отвертку, открывашку для бутылок, нож для разделки, наконец, рогатку-экстрактор для извлечения крючков. Вся радость — триста шиллингов. Около пятидесяти долларов.