Прошло два долгих часа.
И вдруг за стенами избушки послышалась песня. Узнав знакомый голос, Маргарита бросилась к дверям и попала прямо в объятья мужа.
– Добрый вечер, моя славная Маргарита! Добрый вечер! – сказал дровосек. – Я немного задержался. Но когда ты увидишь, что я принес, ты будешь довольна.
С этими словами он поставил перед женой на стол красивую плетеную колыбельку из ивовых прутьев. В колыбельке лежал мальчик, да такой красивый и ладный, что Маргарита громко всплеснула руками от радости.
Малыш был одет в белую рубашонку, длинные рукава которой походили на сложенные крылья голубя. Еще на нем были белые штанишки и ботиночки с красными каблучками. Шейку мальчугана украшал гофрированный воротник, а голова его была покрыта красивой шляпой из белого фетра, кокетливо сдвинутой на бок. Старикам еще не доводилось видеть никого, кто был бы миниатюрнее и изящнее этого малыша. Но в особый восторг Маргариту привел цвет его кожи. Мальчуган был совершенно белым, как фарфоровая статуэтка.
– Ничего удивительного, – заметил дровосек. – Малыш, наверное, не меньше недели пролежал под снегом, прежде чем я нашел его.
– Матерь божья!.. Неделю под снегом!.. Что же ты до сих пор молчал! Да он просто в ледышку превратился!
Старая женщина пододвинула колыбель к очагу и подкинула полено в огонь.
Чугунок, будто только и ждал этого, громко забулькал, и похлебка начала выплескиваться из него. Мальчуган, привлеченный запахом еды, проснулся, принюхался и облизнул губы острым язычком. Затем радостно вскрикнул и выскочил из колыбели, к немалому удивлению старика и старухи.
Подскочив к котелку, мальчуган поварешкой зачерпнул со дна, но – ой?ой?ой! – едва он поднес ее к губам, как обжегся, бросил поварешку на пол и запрыгал по комнате. При этом он корчил такие забавные и жалкие рожицы, что старики не знали: плакать им или смеяться.
Как бы там ни было, они обрадовались, что малыш все?таки не превратился в сосульку, хотя все еще оставался белым, как снег.
Пока мальчуган скакал по дому, старая Маргарита накрыла на стол. Она сняла котелок с огня, а дровосек засучил рукава и приготовился воздать должное искусству жены. Но тут следивший за этими приготовлениями шалун решительно забрался на покрытый скатертью стол, обхватил котелок ножками и принялся уплетать за обе щеки. Вид у него был такой радостный, что старики совершенно успокоились и решили не мешать ему. Взглянув друг на друга, они так расхохотались, что свалились под стол, потому что не подперли для надежности бока руками.
Когда через четверть часа они поднялись, котелок был пуст, а малыш ангельским сном спал в своей колыбельке.
– Ах, какой он хороший! – сказала добрая Маргарита, не переставая смяться.
– Да! Но он съел весь наш суп! – заметил дровосек.
Так старики и легли спать без ужина.
Глава II О ТОМ, ЧТО МОЖЕТ ПРОИЗОЙТИ, ЕСЛИ НАЙТИ В ЛЕСУ МАЛЕНЬКОГО МАЛЬЧИКА
На следующий день Маргарита ни свет ни заря отправилась в соседний хутор, чтобы рассказать знакомым кумушкам о малыше.
Услышав рассказ о чудесной находке, эти славные женщины заохали, заахали, и принялись так рьяно работать языками, что не успело солнце подняться над лесом, как весть о чуде облетела всю округу.
Однако, как это часто бывает, эта новость становилась все фантастичнее по мере того, как ее узнавало все большее число людей. Уверяли даже, что ужин стариков съел не младенец (как это было на самом деле), а огромный белый медведь, который напал на дом дровосека и старой Маргариты, и проглотил не только котелок с похлебкой, но и самих хозяев.
Дальше – пуще! В столице королевства новость приобрела еще более ужасающие размеры. Теперь говорили, что медведь был величиной с гору, и что за один присест он сожрал двадцать семей дровосеков прямо с топорами.
Напуганные горожане перестали выходить по утрам на улицу даже для того, чтобы подышать свежим воздухом. Они заперлись в своих домах и прятались под одеялами, не смея ни вздохнуть ни пошевелиться.
А причиной всеобщего страха послужил всего лишь маленький мальчик! Поэтому, дорогие дети, обождите пугаться, а сперва хорошенько присмотритесь к тому, чего боитесь…
В тот день король Богемии собирался совершить торжественный проезд по городу и, по обычаю, открыть очередное заседание парламента. Это, друзья мои, означало, что Его Величество вначале произнесет перед народом приветственную речь, а затем получит дорогие подарки.
А момент, надо сказать, был сложным: следовало объявить еще и о сборе новых налогов, один бессмысленнее другого. Но зато они должны были принести в казну новые миллионы.
Кроме того, стоял вопрос о нескольких небольших денежных пособиях. Одно пособие предназначалось для единственной дочери короля, которой исполнилось пятнадцать лет. Другое – для принцев и принцесс, которые еще не родились, но вполне могли появиться на свет, как надеялись король и королева.
Уже целый месяц король зубрил замечательную речь, специально для этого случая написанную главным министром, сеньором Альберти Лисицино. С утра до вечера сидел монарх в своем кабинете и, уставившись в потолок, старательно заучивал слова. Но все было бесполезно.
– Боже мой! Что же делать? – воскликнул он однажды вечером, падая в кресло в полном изнеможении.
– Сир, – отвечал вошедший сеньор Лисицино, – просто надо эту речь сократить… Вот так!
И министр росчерком пера наполовину урезал речь, но настолько же увеличил цифру налогов и пособий…
И вот король, в сопровождении многочисленной свиты, выехал из дворца, и его мул мелким шагом двинулся к парламенту.
Справа от короля три десятка дюжих негров несли паланкин с королевой.
Слева от него на буланой лошади ехала наследница престола, красивейшая в мире принцесса по имени Цветок Миндаля.
Во втором ряду следовал человек в пышном восточном наряде. Он был не только страшен лицом, но еще и горбат и кривоног. Его борода, брови и шевелюра горели таким ярко?рыжим цветом, что при взгляде на него приходилось щуриться. Звался этот урод принцем Азором, и был он великим драчуном и несчастьем для соседей. Накануне король Богемии ради пользы престола пообещал ему руку Цветка Миндаля. И этот злой человек тоже пожелал присутствовать на торжественной церемонии, чтобы своим ужасным видом заставить парламент проголосовать за предоставление пособия его невесте.
Рядом с ним ехал сеньор Лисицино. Он думал о тех огромных налогах, которые должны были буквально раздавить добрый богемский народ, и хитро посмеивался в бороду.
Процессия не сделала еще и ста шагов, как лица придворных изобразили крайнее удивление: все торговые лавки были закрыты, а улицы совершенно безлюдны.
Их удивление возросло еще больше, когда появился глашатай и сообщил королю, что парламент пуст.
– Клянусь горбом! – воскликнул принц Азор, заметивший, как засияло при этой вести прекрасное лицо Цветка Миндаля. – Я хотел бы знать, что здесь происходит? Уж не хотят ли надо мной подшутить?
– В самом деле, что все это значит, сеньор Лисицино? – спросил король. – Почему мой народ не встречает меня и не кричит, как обычно, «Да здравствует король!»?
Ничего не знавший о последних городских слухах, главный министр начал собираться с мыслями. Но тут принц Азор снова заметил улыбку, которую Цветок Миндаля пыталась спрятать под вуалью, и лицо его от гнева стало краснее его волос. Принц окончательно решил, что его дурачат, и со всего маху ударил сеньора Лисицино по щеке.
– Король Богемии! – воскликнул он, скрипнув зубами. – Эта шутка дорого Вам обойдется!
С этими словами принц пришпорил коня и поскакал прочь, и только пыль столбом взвилась позади него.
Услышав эту речь, содержавшую угрозу войны, все ужасно побледнели, и только щеки сеньора Лисицино вдруг стали очень красными.
Началась паника. Король и свита с криками: «Тревога! К оружию!» бросились во дворец. А тридцать два негра?раба, чтобы сподручнее было бежать, оставили паланкин с королевой прямо на дворцовой площади.
