Вечером они заснули. И сестра убедилась опять, что Гунан Хара Баатыр ничуть не спал с тела.

А когда они встали утром, мать, как и в первый раз, была совершенно здорова.

Тогда поехал Гунан Хара Баатыр охотиться на свою гору Сюмбер, а вернувшись оттуда, закричал:

— Ах, сестрица, руки и ноги твоего старшего брата закоченели!.Иди развяжи узлы его седельных ремешков!

А она отвечает ему:

— Пусть псы жрут твою добычу! Выкинь ее подальше! Моя мать опять больна.

Вытащил Гунан Хара Баатыр добытую им дичь, бросил ее и бегом в юрту:

— Матушка, что с вами опять случилось?

А она ему отвечает:

— Ах, мой сын! Давешние мои боли были еще ничего. А сегодня я так тяжело больна, мой мальчик! И ты мне обязательно должен достать лекарство, сын мой! Когда ты еще был мал, я болела так же, и твой отец достал мне легкое и сердце девятиглавого чудища Андалвы, что живет прямо на восток отсюда.

— Ну уж эта тварь мне ничуть не страшна, — засмеялся Гунан Хара Баатыр и опять на следующее утро пустился в путь.

И, как всегда, послал за ним тот хан. Гунан Хара Баатыр снова сошел с коня и выпил в его юрте чаю.

— Ах, мой мальчик, твоя мать, как и прежде, опять притворяется. Уж сколько молодцов, рожденных героями, ни отправлялось туда, это черное девятиглавое чудище — Андалва-мангыс — уничтожило их всех, ни одного не пощадило! Нет на свете никого, кто бы равен был по силе девятиглавому черному Андалве! Как худо, что ты идешь туда, мой мальчик! Твоя старуха совсем завралась. Ну и хитра же она! А ты веришь каждому ее слову… Не кончится ли это для тебя бедой? — так уговаривал его хан.

— Да что уж там, как бы то ни было, а я поеду, досточтимый.

— Ну что ж, так тому и быть! Пусть помогут тебе Алтай и Небо! А коли ты победишь девятиглавого черного Андалву, привези мне кожу со лба средней головы этого девятиглавого черного чуди

ща, мой мальчик. И еще я хочу, чтобы ты запомнил: если придется тебе совсем трудно, крикни так, мой мальчик: «Высокий отец, дай мне сверху силу тридцати мужчин и дай мне силу шестидесяти мужчин снизу!»— вот что велел запомнить Гунан Хара Баатыру тот хан.

И поскакал Гунан Хара Баатыр, и конь его летел как ветер, и вдруг на скаку он увидал в широкой степи след коня величиной с отару в тысячу овец.

Когда его конь вступил в этот след, Гунан Хара Баатыр сравнил: копыто его коня было как голая косточка из конской ноги. «Проклятие! Ну и огромные же ноги у коня этого девятиглавого черного чудища Андалвы!» — подумал Гунан Хара Баатыр и очень рассердился. Подстегнул он плеткой своего коня, погнал его вскачь, чтобы показал он полную свою силу. И когда он снова велел ему вступить в тот же след, оказалось, что теперь копыто его коня равно следу.

Поехал он, поехал, попал в другую местность и увидел там девятислойный стеклянный дом. Трижды объехал он вокруг девятислойного стеклянного дома, но так и не смог найти вход в него.

— Как же попадает туда наконец тот Андалва-мангыс, ведь нигде нет входа? — закричал он и наступил в ярости прямо на дом, да так, что он надломился с одной стороны. И там внутри поднялась от пепла своего очага жена черного Андалвы.

— Несчастный, ты что, прибыл, чтобы стать обедом девятиглавого черного Андалвы? Или ты собираешься быть его ужином? — спросила она. Но раз уж Гунан Хара Баатыр приехал, она стала угощать его, как принято.

Обычно девятиглавый черный Андалва, вернувшись с охоты, съедал мясо девяноста баранов и выпивал девяносто дажыыров арагы — лишь тогда он утолял свою жажду и голод. И Гунан Хара Баатыру хозяйка тоже подала мясо девяноста баранов. Маленькие кости он вычихивал из носа, большие — выплевывал изо рта. Вмиг съел он все, да и то не слишком насытил свой голодный желудок. А когда она подала ему девяносто дажыыров арагы, он выпил все, но жажды своей так и не утолил.

А потом он спросил:

— А в каком направлении поехал девятиглавый черный Андалва?

И она ответила:

— Да, пожалуй, ты ему теперь сгодишься! Он поехал прямо на юг.

Поскакал он прямо на юг, скакал, скакал. И на скаку увидел он на краю степи две большие красные полосы, а меж них — большое пламя. Приглядевшись внимательнее, он понял: то, что казалось ему красными полосами, это разинутые от летней жары пасти двух бегущих охотничьих псов. А огонь между ними был не чем иным, как средней, главной головой черного Андалвы.

Поскакал он дальше, но тут к нему подлетели два орла девятиглавого черного Андалвы и выхватили из каждого его плеча по куску мяса величиной с корову. Гунан Хара Баатыр стал отбиваться и с большим трудом убил их.

Проехал он еще немного, и тут на него с обеих сторон набросились два охотничьих пса девятиглавого черного Андалвы и вырвали из его ляжек по куску мяса величиной с корову. Он отбивался изо всех сил и их тоже уложил.

Проехал он еще немного и спешился, чтобы встретить противника, и вот уже девятиглавый черный Андалва с важной усмешкой, оглядев его со стороны, проехал мимо.

— Эй, подъезжай сюда, черный Андалва! — крикнул Гунан Хара Баатыр.

— Подъезжай сам, коли тебе надобно, — ответил тот, а когда Гунан Хара Баатыр подъехал, спросил его девятиглавый черный Андалва:

— Откуда ты взялся, проклятый?

— Я богатырь по имени Гунан Хара Баатыр на Вороном коне, есть у меня старшая сестра Ак Тевене и младшая сестра Хара Нюдюн. Убью я тебя, огромного, и завладею твоим большим ханством, для того я и приехал, — ответил Гунан Хара Баатыр. И поскакали они в желтую степь, где всегда проходили состязания по стрельбе из лука.

Ударил Гунан Хара Баатыр плеткой по лопаткам девятиглавого черного Андалвы. Черный Андалва рассердился и ответил ему тем же. Оба поскакали галопом, на скаку избивая друг друга плетками, так что плечи их покрылись пестрыми синяками.

Посреди желтой степи они спешились, сняли со своих коней седла, связали им ноги, откинули и подвязали им головы. Потом пошли, пританцовывая, друг на друга и начали борьбу.

Прошло три месяца, а они все еще боролись друг с другом, и у обоих еще доставало сил, и силы их были равны.

Тут на небе услыхал об их борьбе Гурмусту Хаан. Велел он зажарить мясо девяноста баранов и наполнить арагы девяносто дажыыров, и молвил он тогда:

— Ладно, теперь я убедился в том, что вы оба очень сильны! Так кончайте же биться и выпейте, что я вам пошлю. Над средним миром разразилась страшная беда! В густом облаке пыли, поднятом вами, не могут найти дороги люди, животные и птицы — вот до чего дошло!

Спустились на землю слуги Гурмусту, передали борющимся эти слова и принесли им мясо девяноста баранов и девяносто дажыыров арагы.

Съели герои мясо девяноста баранов и насытили свои изголодавшиеся желудки, выпили они девяносто дажыыров арагы и утолили свою великую жажду.

Опьянел изрядно Гунан Хара Баатыр и ударил девятиглавого черного Андалву одним из дажыыров. А девятиглавый черный Андалва, как только тот его ударил, вскочил, схватил Гунан Хара Баатыра, и начали они опять бороться, но с Гунан Хара Баатыром Андалва так и не мог справиться.

И тут на обеих руках девятиглавого черного Андалвы выскочило по пяти ножей и на обеих его ногах — тоже по пяти — всего значит, двадцать ножей. А они все боролись и боролись, да так, что затрещали у Гунан Хара Баатыра все кости, и, когда стало ему трудно, вспомнил он слова, что говорил ему тот хан, у которого он всегда гостил по пути. Выпустил он своего противника и закричал:

— Эй, высокий, досточтимый отец! Дайте мне снизу силу шестидесяти мужчин! И дайте мне сверху силу тридцати мужчин, о высокий, досточтимый отец!

Вмиг приплыло к нему небольшое черное облако, заморосило, и мясо его стало бронзовым. Он вскочил, обхватил изо всей силы девятиглавого черного Андалву и бросил на спину.

— Ну, проклятый черный Андалва! Если хочешь оставить завещание, говори, сейчас я тебя убью! — крикнул он.

Тот отвечал:

— Нет у меня никакого завещания, нечего мне сказать тебе Но что бы ни случилось, возьми себе мою жену, только не обращайся с ней плохо! На моей голове, у начала косы, спрятан нож с желтой рукояткой [66]. Ударь меня им в затылок [67], а потом сунь его обратно на место.