И тогда она проводила его в свою комнату, чтобы показать отрубленную лапу, но — о чудо! — вместо безобразной кривой лапы на полу лежала отрезанная человеческая рука.

— Хорошо, я вернусь сегодня пораньше, и мы вместе поймаем его, — сказал муж и ушел.

Но стоило ему скрыться за деревьями, как в дверь постучали. Дрожа от страха, женщина приоткрыла дверь и увидела молодого мужчину в синем дорожном плаще, который стоял не пороге, а на лице его было написано страдание. Она поклонилась ему, но когда согнулась в поклоне, то увидела, что путник однорук.

— Я хочу посмотреть ту руку, что лежит у тебя в доме, — сказал незнакомец, и она, не в силах противиться, молча впустила его.

— Это моя рука, — печально сказал мужчина. — Отдай ее мне.

— Увы! — воскликнула женщина. — Но что вы будете делать с ней? Ведь она отрезана, и это — навсегда.

Не говоря ни слова, незнакомец вытащил из-под полы баночку с какой-то мазью, смазал ею руку, приложил ее, и она не только сразу приросла, но и начала на глазах у пораженной женщины двигаться.

— Случилось несчастье, в котором никто не виноват, — сказал мужчина. — Мне всего лишь хотелось посмотреть, как вы, люди, живете в этих пестро раскрашенных деревянных коробках без воды и что едите, если вокруг вас не плавают рыбы. А тебе вовсе не хотелось уродовать меня. Ведь так?

— Конечно нет, я только защищалась, — сказала женщина. — Мне жаль.

— Я вижу, ты добрая, а доброта должна всегда вознаграждаться. Возьми эту мазь, она волшебная. Исцеляй людей, и пусть между моим племенем и вашим никогда больше не будет недоразумений.

С этими словами он отдал баночку, повернулся и пошел к выходу. Сойдя с крыльца, направился по траве, с которой утренняя роса уже смыла следы крови, к реке, остановился на берегу, поднял руки, прошептал какие-то слова. И тогда изумленная женщина, которая наблюдала за ним из окна, увидела, как он уменьшается, как его плащ превращается в панцирь, а руки и ноги в кривые лапы. Каппа — речной мальчик постоял на берегу и, не оглянувшись, бросился в воду…

Так человек однажды разговаривал с каппой. И вот почему именно жители острова Кюсю первыми научились делать мазь, которая лечит раны. Эту мазь они до сих пор называют «каппа-но-миояку» (волшебное лекарство каппа). В старые времена там же был обычай коротко стричь мальчиков и выбривать им макушки. Эту прическу называли «о-каппа» (достойный каппа), но теперь эта мода отошла, и мальчишки Кюсю бегают стриженые, как все маленькие японцы. И только в сказках люди островов еще нет-нет да вспомнят причудливых незлобивых существ, которые жили (кто знает, может быть, и живут?) на дне речных водоемов.

В одной деревушке жил злой богач и жили бедные старик и старуха. Богач давал крестьянам деньги в рост, богател, а старики еле сводили концы с концами.

Как-то заметили они, что низ у их хижины прохудился, и решили пойти в лес, нарезать там дерна, чтобы обложить к зиме стены.

Вошли они в лес, отыскали полянку, где росла крепкая трава, нарезали дерна, сложили его в два мешка, взвалили мешки на спины и уже совсем было собрались возвращаться, как вдруг услышали писк, возню и слабые вскрики.

Подкрались они, выглянули из-за кустов и увидели двух мышей — толстую и тонкую, — которые боролись. Они боролись по всем правилам борьбы сумо, и даже поясницы их были обвязаны вместо поясов какими-то тряпочками. Мыши держали друг друга за пояса, делали подножки и подсечки, и все это было бы очень занятно, но побеждала все время, конечно, толстая мышь, и это понятно, так как в борьбе сумо всегда побеждает тот, кто сильнее и тяжелее.

Когда мыши кончили бороться и ушли, старик сказал:

— Слушай, старуха, а ведь я узнал мышей. Та, что тоньше, живет в нашем доме, а та, что толще, — в доме нашего деревенского богача. Конечно, куда там нашей мышке тягаться с нею!

— Мне жаль ее, — ответила старуха. — Знаешь что, приготовлю-ка я ей сегодня две рисовые лепешки. Все-таки, хоть она и живет под полом, она живет в нашем доме.

Так она и поступила. И хотя еды в доме было совсем мало, она стала каждое утро готовить и класть на пол для мышки по две лепешки.

Через неделю пошли старики снова в лес насобирать хворосту для печки. Снова очутились около поляны, а когда ушли, на поляну пришли две мышки и снова стали бороться. Но теперь уже победа не давалась так легко толстой.

— Послушай, что с тобой произошло? — удивлялась она. — То я бросала тебя как хотела, а теперь еле-еле справлюсь, а то и проигрываю. Не откроешь ли ты свой секрет?

— Отчего же, — отвечала тонкая мышь (за эти дни она поправилась!), — мои добрые хозяева каждое утро дают мне по две рисовые лепешки. Вот откуда во мне сила!

— Прямо так и дают? — удивилась ее подруга. — А мне все время приходится у своего хозяина воровать да посматривать — того и гляди, придавит хвост мышеловкой или поймает кошка. Послушай, а что, если и я стану приходить к тебе по утрам?

— Ну, это не так просто, — отвечала тонкая мышь. — Мои хозяева бедняки, и для того чтобы кормить нас двоих, им нужны будут деньги. Если сможешь принести несколько монет, приходи.

— У моего все ящики набиты деньгами. Правда, он пересчитывает их каждый день, но я как-нибудь это улажу.

Можно себе представить удивление бедняков, когда на следующий день они обнаружили на столе у себя золотую монету.

— Вот чудеса! — воскликнула старуха. — Не иначе как это наша мышка нашла где-то в норе. Пойду скорее куплю еды нам и ей.

— Погоди, и я с тобой! — Старик тоже стал собираться.

А в это время по улице толстая мышь волокла целый мешок денег! Ей ни за что бы не донести его, да на помощь выскочила тонкая мышь. И только они уцепились за мешок и двинули его с места, как на улице с воплями и проклятиями показался богач.

— Держите! Вон он мой мешок. Воры!.. — кричал он.

Мыши разбежались, а богач, отняв даже единственную золотую монету у бедняков, поволок мешок с деньгами домой. Боясь, что мыши снова заберутся в дом, он заколотил окна и двери и уехал в город, а старик со старухой так и остались жить в деревне.