— Может быть, в Г. П. В. кто-нибудь разъяснит нам, когда мы доберёмся до штаба, в чём тут дело, — сказала Вайолет.

— А может быть, один из наших родителей, — совсем тихо добавил Клаус.

— Мы не должны на это надеяться, — сказала Вайолет. — Если даже кто-нибудь из родителей и выжил после пожара, а штаб Г. П. В. действительно находится на Главном Перекрёстке Ветров, мы всё равно не знаем, увидим ли мы их, когда наконец попадём туда.

— А что плохого в том, что мы не теряем надежды? Идём вдоль Порченого Потока вслед за преступным негодяем, пытаемся спасти сестру и найти штаб секретной организации. Хотелось бы сохранить при этом хотя бы маленькую толику надежды. Именно сейчас она нам совсем не помешает.

Вайолет неожиданно остановилась.

— Лишняя одежда нам тоже не помешает. Постепенно холодает.

Клаус с готовностью протянул сестре пончо.

— Что предпочитаешь: это пончо или свою футболку? — спросил он.

— Пончо, если не возражаешь. С меня хватило Шатра Уродов, и я вовсе не хочу рекламировать Карнавал Калигари.

— Я тоже не жажду. — Клаус взял у Вайолет футболку с эмблемой. — Однако есть способ этого избежать.

Он вывернул футболку наизнанку и, чтобы не снимать пальто на ледяном ветру, дующем с Мёртвых Гор, натянул её сверху. Вайолет тоже накинула пончо поверх пальто, и оно нескладно повисло на ней. Бодлеры посмотрели друг на друга и не могли удержаться от улыбки — так смешно и так нелепо они выглядели.

— Это ужаснее, чем полосатые костюмы, подаренные нам Эсме Скволор! — воскликнула Вайолет.

— Или чем кусачие свитеры, которые мы носили у мистера По. — Клаус имел в виду банкира, под чьей опекой находилось состояние Бодлеров. Правда, дети давно ничего о мистере По не слыхали.

— Зато тепло, — сказала Вайолет. — Станет холоднее, будем по очереди надевать третье, ничейное пальто.

— Если кто-то из родителей окажется в штабе, ни мама, ни папа ни за что не узнают нас под несколькими слоями пальто. Вместо детей — две бесформенные кучи, — сказала Вайолет.

Бодлеры смотрели на заснеженные вершины, и у обоих слегка кружилась голова, не столько от громадной высоты пиков, сколько от бесконечных вопросов, как пчёлы, жужжащих в мозгу: удастся ли им добраться до Главного Перекрёстка Ветров вдвоём, без провожатых?

Что ждёт Бодлеров в Г. П. В.? Не опередит ли их Граф Олаф? Что из себя представляет штаб? Как встретят их в Г. П. В.? Успеют ли они дойти до этой штаб-квартиры раньше Олафа? Найдут ли они Солнышко? Найдут ли одного из родителей?

Вайолет и Клаус молча смотрели друг на друга, и их била дрожь, пока Клаус не нарушил молчание, задав ещё один вопрос, самый невероятный из всех.

— Как ты думаешь, кто из родителей выжил? — спросил он.

Вайолет только открыла рот, чтобы ответить, как новый вопрос свалился на Бодлеров. Вопрос был ужасный, и всякий, кто решился бы задать его, потом долго бы сожалел об этом. Однажды этот вопрос задал мой брат, после чего много недель его душили кошмары. А когда этот же вопрос задал мой сослуживец, он сразу почувствовал, что из-под ног уходит почва и он летит куда-то вниз, так и не услышав ответа. Когда-то очень давно и я дерзнул, хотя и робким голосом, задать всё тот же злополучный вопрос одной женщине, а она вместо ответа взяла и надела на голову мотоциклетный шлем и завернулась в красный шёлковый плащ. Вопрос звучит так: «Что это за зловещее белое облако крошечных жужжащих насекомых, летящее прямо на нас?» Мне не хочется вас огорчать, но ответ заключается в следующем: «Это хорошо слаженный рой злобных насекомых, известных как снежные комары. Живут они в холодных горных районах и любят просто так, без всякого повода, жалить людей».

— Что это за зловещее белое облако крошечных жужжащих насекомых, летящее прямо на нас? — воскликнула Вайолет.

Взглянув в ту сторону, куда показывала сестра, Клаус помрачнел.

— Мне кажется, я об этом что-то читал в книге из жизни горных насекомых, но я не помню подробностей, — сказал он.

— Попытайся вспомнить, прошу тебя.

Вайолет с опаской смотрела на быстро приближающийся рой. Зловещее белое облако крошечных жужжащих насекомых появилось из-за скалистого уступа, и издали его можно было принять за начинающийся снегопад. На глазах у детей снегопад превратился в стрелу и надвинулся на них, жужжа всё громче и громче, будто его кто-то чем-то разозлил.

— Это, должно быть, снежные комары, — сказал Клаус. — Они живут в холодных горных районах и умеют группироваться в рои разной формы.

Вайолет перевела взгляд с приближающегося роя на тёмные воды Порченого Потока, а потом на крутой обрывистый пик.

— Я рада, что они хотя бы безвредные, — сказала она. — Непохоже, что нам удастся избежать встречи с ними.

— У снежных комаров есть ещё какая-то особенность, но я не помню, какая именно, — сказал Клаус.

Рой подлетел совсем близко, и теперь кончик трепещущей стрелы находился всего в нескольких дюймах [6]от бодлеровских носов. Неожиданно рой остановился, не переставая раздражённо жужжать. Бодлеры пережили мучительную, напряжённую минуту, лицом к лицу со снежными комарами, а затем комар, сидящий на самом кончике стрелы, изящно выпорхнул вперёд и ужалил Вайолет в нос.

Она громко вскрикнула и принялась тереть розовое пятнышко на носу.

— Жжёт, — пожаловалась она брату, — будто укололась булавкой.

— Я вспомнил! — воскликнул Клаус. — Снежные комары очень злобные, им нравится жалить людей без всякого…

Однако закончить фразу Клаусу помешали снежные комары, наглядно продемонстрировав то, о чём он только что говорил. Лениво покачиваясь на горном ветру, стрела дрогнула и рассыпалась, превратившись в большой злобно жужжащий хула-хуп. Комары были такие малюсенькие, что их и разглядеть-то было трудно, но детям казалось, что все они гнусно ухмыляются.

— Эти твари ядовитые? — спросила Вайолет.

— Не сильно. Даже если комар ужалит несколько раз, ничего страшного не случится. Только многократные укусы могут вызвать серьёзные осложнения. Ой! Ой!

Какой-то комар подлетел совсем близко и ужалил Клауса в щёку, будто решил, что среднего Бойлера очень вкусно кусать.

— Говорят, если комаров не злить, они тебя не тронут. Ой! Ой! Ой! — нервно сказала Вайолет и тут же вскрикнула ещё раз: — Ой!

— Скорей всего это враньё, — сказал Клаус. — А что касается снежных комаров, я уж точно не верю. Ой! Ой! Ой!

— Что же нам теперь… Ой! Ой! — Вайолет с трудом выдавливала из себя слова.

— Я не… — пытался что-то сказать Клаус, но ничего, кроме «ой», произнести не мог.

Разговор не получился.

Кольцо снежных комаров кружило вокруг них всё быстрее и быстрее. Казалось, будто Бодлеры находятся в центре маленького белого торнадо. Затем, после ряда хорошо отработанных манёвров, комары начали жалить Бодлеров сперва с одной стороны, потом с другой. Вайолет закричала, когда сразу несколько комаров впились ей в подбородок. Клаус закричал, когда несколько десятков комаров ужалили его в левое ухо. И оба Бойлера громко кричали, пытаясь отмахнуться от ужасных комаров, но те не отставали, а жалили детей в отмахивающиеся руки.

Снежные комары жалили их слева, жалили их справа. Они набрасывались на Бодлеров сверху, заставляя их быстро наклонять головы, набрасывались снизу, заставляя подпрыгивать на месте. И всё время жужжали громче и громче, будто желали оповестить детей, какое наслаждение они получают от всего происходящего. Вайолет и Клаус закрыли глаза и стояли, прижавшись друг к другу. Они боялись двинуться, потому что в любой момент рисковали свалиться с горы в пропасть и разбиться насмерть или рухнуть в воды Порченого Потока и захлебнуться в них.

— Пальто! — сумел наконец выкрикнуть средний Бодлер и выплюнул залетевшего в рот комара, пока тот не успел укусить его за язык.

Вайолет сразу поняла Клауса. Она схватила запасное пальто и накинула его на них обоих. Пальто накрыло Бодлеров сверху, как опавшее полотнище парашюта.