– Так они же совсем небольшие, только чтоб там немного света было! Помнится, Полан говорил мне, что в них только маленький ребенок проползет, и то с трудом...

– Вот потому-то я с бабами и дела вести не люблю... – дед повернулся к Крису. – Как раз из-за их безголовости! Без остановки мелют разную чушь, говорят о чем угодно, а о главном забывают! Сказала бы все с самого начала – столько бы времени сберегли! Давай, вспоминай, что тебе еще бывший хахаль об этих окошках говорил?

Вообще-то дед несколько переступил черту, обращаясь ко мне с такими выражениями и позволяя себе разговаривать со мной подобным тоном, но я решила не заострять внимание на этих вещах, тем более что дед был в чем-то прав.

– Пожалуй, больше ничего, хотя... Он сказал, что когда спускался в подвал, и был в комнате со старыми вещами, то в окнах видел розы – они растут совсем рядом с домом: мол, это так красиво, когда смотришь снизу на белые розы, которыми усыпаны все кусты... Вот, пожалуй, и все.

– Хорошо, что хоть это припомнила...

Нет, ну как вам это нравится? Мужчины еще и недовольны! У меня просто слов нет! Заставить бы их самих вспомнить те разговоры, что они вели несколько лет назад! Думаете, много припомнят? Ох, что-то я в этом крепко сомневаюсь! Между прочим, я и сама все то время, пока мы добирались до дома маркиза Рейнье, вспоминала все наши беседы с Поланом, касающиеся его пребывания в столице. Впрочем, мы говорили о столице не так и много, так что особо вспоминать было нечего, кроме, разве что, одного разговора...

Пожалуй, мне запомнился тот давний разговор с бывшим женихом насчет их столичного особняка только потому, что он произошел незадолго до нашей свадьбы, вернее, до нашего с Поланом разрыва. Помнится, тогда, после завершения бракосочетания и всех торжеств, мы намеревались отправиться в свадебное путешествие, и, помимо всего прочего, собирались остановиться на несколько дней в столичном особняке маркиза Рейнье. В то время, слушая Полана, я невольно запоминала все то, что говорил жених, ведь жизнь казалась сказкой и незабываемым счастьем, которое будет длиться вечно... Немногим позже, после отмены свадьбы, я никак не могла понять причину подобного поступка Полана, и часами перебирала в уме все наши с ним разговоры, вспоминая все мелкие детали этих бесед, и безуспешно пытаясь понять, чем же я так обидела своего жениха, раз он бросил меня незадолго до свадьбы без объяснения причин... Так, не стоит отвлекаться на ненужные подробности, сейчас и без того есть, о чем следует думать.

– В общем, ищем оконце той полуподвальной комнаты со старым хламом – графа почти наверняка держат именно там... – пока я перебирала в уме воспоминания, Крис принял решение.

– Будем надеяться, что вы не ошибаетесь. Кстати, красотка, тебе не помешает знать: парень твой бывший – полный идиот... – тем временем сделал вывод Летун. – Не по делу метет языком направо и налево! По таким наколкам, которые он тебе выдал, толковым людям ничего не стоит подчистую обнести дом, придти и уйти незамеченными, ну да сейчас речь не о том. Теперь хотя бы понятно, как проникнуть внутрь особняка... Ну, господа хорошие, действуем, как договаривались.

Нам не понадобилось много времени, чтоб пробраться в сад маркиза Рейнье, а там, сгибаясь в три погибели, мы добежали и до самого дома. Кусты роз, и верно, росли вокруг всего здания, причем розы были самых разных цветов, но нас, прежде всего, интересовали только белые. Впрочем, таковых было совсем немного, так что наши поиски не заняли много времени – уже за четвертым по счету кустом белых роз мы увидели небольшое полукруглое оконце, расположенное у самой земли. Оконце небольшое, и пробраться через него внутрь мы с Летуном, пожалуй, сумеем, а вот насчет Криса я не уверена. Еще хорошо и то, что оконце не было закрыто металлической решеткой, только вот рассмотреть сквозь мутное стекло то, что находится внутри, нет никакой возможности. Впрочем, около этого окошечка маячить мы не стали – присели неподалеку, у стены, причем так, чтоб нас не было видно как изнутри, так и снаружи. Пару минут мы молчали, прислушиваясь к звукам, которые могли доноситься из-за оконца, но все было тихо. Будем надеяться, что внутри нас никто не поджидает с веревками и мечами.

– Не мешайте!.. – зашипел Летун, присев около окошечка, но обращаясь в основном ко мне. – Вертятся тут всякие под руками, работать не дают!..

Да я с места не сдвинулась! Ну, Летун неисправим в своем негативном мнении о женщинах, и доказывать дедуле что-то иное было совершенно бесполезно. Мне оставалось только еще немного отодвинуться в сторону и смотреть на то, что делает старик.

Трудно сказать, что за добро таскал с собой в небольшом заплечном мешке старый взломщик сейфов, только сейчас он достал оттуда какой-то небольшой предмет, который я не сумела рассмотреть, а в следующий момент стал Летун обводить этим предметом края оконного стекла, и одновременно с этим послышался довольно неприятный звук. Ну, тут любому понятно – дед вырезает стекло из рамы. Только б оно внутрь не упало, а не то на звук бьющегося стекла обязательно прибегут слуги!

Я напрасно опасалась – Летун хорошо знал свое дело, и вскоре аккуратно вырезанный прозрачный полукруг упал старику на ладони.

– Ловко вы!.. – покачал головой Крис.

– А то!.. – чуть слышно пробурчало старик, и протянул стекло Крису. – Мил человек, поставь это стеклышко к стене, и подальше, а не то как бы твоя девица его не грохнула ненароком.

На такие мелкие подковырки со стороны дедули я уже перестала обращать внимание – пусть бурчит, что хочет, если ему так легче. Меж тем Летун, чуть поведя носом, сделал вывод:

– Внутри, и верно, есть кто-то живой, причем находится там уже несколько дней – в этом можете мне поверить. Так, пошли внутрь...

Ловко, одним скользящим движением, Летун пробрался в узкое оконце, а за ним туда же протиснулась и я. Крис остался снаружи – ему было сложно пролезть в это узкое отверстие, и потом, кому-то нужно было оставаться снаружи, наблюдать за тем, что творится на улице.

Не скажу, что расстояние от оконца до пола было уж очень большим, да и потолок здесь был довольно низкий, но я, в отличие от старика, все же умудрилась споткнуться и грохнуться на пол, за что мне дед только что подзатыльник не отвесил. К тому же после яркого солнечного света здесь было темновато, и нужно было время, чтоб глаза привыкли к сумраку. Впрочем, спустя всего лишь пару мгновении после того, как мы оказались в подвале, я услышала знакомый голос:

– Кто здесь?

Да это же голос графа де Линей! Значит, мы не ошиблись! Только вот где же он – вокруг, и верно, нагромождено какое-то старье, причем не только мебель, но и непонятные узлы, причем свалено все весьма неаккуратно, и словно второпях. Надо же, совсем тут слуги распустились, за порядком ничуть не следят (пусть даже речь идет о подвале), а ведь маркиз Рейнье известен как строгий приверженец чистоты и аккуратности, во всяком случае, в его фамильном замке не допускалось даже малейшего беспорядка.

Однако Летун ориентировался в темноте подвала куда лучше меня, во всяком случае, он сделал несколько шагов за стоящие шкафы, заглянул за них, а потом повернулся ко мне.

– Надеюсь, это тот человек, которого вы ищете?

В мгновение ока я оказалась рядом с Летуном: оказывается, кто-то подготовил посреди этого хлама нечто вроде укрытия для пленника – часть старых шкафов была сдвинута в стороны, образуя свободное пространство, огороженное со всех сторон все этими же старыми шкафами. Подле стены, на пол, был брошен тюфяк, на котором сейчас сидел граф де Линей, и растерянно глядел на нас.

– Святые Небеса, это вы!.. – ахнул он при моем появлении. – Оливия... Но каким образом вы узнали...

– Граф, мы пришли за вами!.. – перебила я господина де Линей. – Надо уходить, и поскорей!

– Не верю своим глазам... – не похоже, что пленник пал духом – как раз наоборот, он держится весьма бодро.

– У нас мало времени!