Вот именно там-то, на этом плато, и располагался рудник, к которому вела единственная дорога. Неширокая, но довольно-таки крутая – она, без сомнений, находится под постоянным присмотром здешней охраны. Конечно, при большом желании можно спуститься с плато вниз по склонам, или же по ним забраться наверх, только вот проделывать подобные трюки следует при свете дня, и хорошо тренированному человеку, а в ином случае здесь можно в два счета свернуть шею.
При первом же взгляде становится понятно, что иного имени, кроме Каменный, этому месту и не подберешь. Вокруг все тот же камень без малейших признаков растительности, несколько длинных бараков для заключенных, а пара больших домов для охранников и офицеров располагаются далеко в стороне. Еще вдали были видны какие-то сооружения, доносится беспрерывный грохот, но пока что на это можно не обращать внимание. Уныло, тускло, пыльно... Н-да, уютным или гостеприимным это место никак не назовешь, во всяком случае, задерживаться здесь точно не хочется. Правда, рудник не огорожен, но зато охраны хватает.
На нас, то есть на вновь прибывших бедолаг, высыпали смотреть едва ли не все, кто сейчас находился в поселке, тем более что выстроили нас в одну цепь, чтоб можно было получше рассмотреть каждого.
– Ну и сброд... – появившийся перед нами тощий субъект в офицерской форме наверняка был главным в этих забытых Богами местах. Судя по отекшему лицу и набрякшим мешкам под глазами, любимым развлечением этого человека были ежедневные возлияния. Глядя на нас с брезгливой миной на лице, он продолжал.– Запомните, что отныне у вас один хозяин – я. Будете себя хорошо вести – доживете до освобождения, а если нет, то останетесь навсегда в этих местах. Тем же, кто вздумает бежать, наказание будет соответствующее, ну да вы об этом скоро узнаете. И еще вам не помешает знать, что дисциплина и порядок здесь находятся на самом высоком уровне, за любое нарушение наказывают строго, так что все зависит только от вас самих.
На этом наше знакомство с начальством закончилось, и вновь прибывших погнали по баракам. Не знаю, как разместили мужчин, но в женском бараке свободных мест еще хватало. Низкие лежанки, крохотные оконца, тяжелый спертый воздух внутри... Все это чем-то напоминало тюрьму, но я пока что решила не обращать внимания на подобные мелочи.
Главное – нам дали умыться после дороги, и я наконец-то смыла с лица грязь. А еще с меня сняли ручные кандалы. Фу, сразу легче стало! По счастью, те царапины, которые я получила при аресте, стали подсыхать, и оставалось надеяться на то, что после них на лице не останется шрамов. На мгновение мне стало смешно – сейчас надо беспокоиться о том, как в живых остаться, а не о каких-то там шрамах...
Женщин в бараке оказалось человек тридцать, причем большей частью им уже перевалило за сорок. Молодых особ было совсем немного, но я сразу поняла, что ко мне они относятся без особой любви. Впрочем, судя по недовольно-кислому виду этих потрепанных девиц и по их неприязненным взглядам можно предположить, что они вообразили, будто к ним прибыла конкурентка, мечтающая стать едва ли не главной звездой в здешних местах. Наверняка кое-кто из них уже считает, что я намерена отбить у них лучших кавалеров из имеющихся здесь мужчин... Голубушки, ну как мне вам пояснить, что ничего из этого мне никак не надо?!
– А ты красивая... – с оттенком зависти произнесла какая-то пожилая женщина. Судя по ее властным ухваткам, здесь она была старшей. – Обычно смазливых девиц сюда не присылают. Считай, что тебе крепко не повезло. Как бы из-за тебя у мужиков неприятностей не было: сама видишь, нас тут мало, за каждой следят во все глаза, а уж когда такая фифа появляется... Учти на будущее. Хотя, может, сумеешь выжить, если умной будешь...
– Вы лучше расскажите, что здесь и как... – вмешалась в разговор одна из прибывших со мной женщин. – А то такие страсти об этом руднике ходят, что и словами не описать!..
– Правильно говорят... – вздохнула все та же пожилая особа. – Тут люди мрут, словно мухи, редко кто дотягивает до конца своего срока...
Судя по словам женщины, серебро здесь получают из руды, которую заключенные добывают в шахтах. Хорошо хотя бы то, что женщин в эти шахты не пускают, там одни мужчины горбатятся: считается, что подземные духи баб не любят, а потому при появлении женщин под землей могут и шахту обвалить, так что лучше не рисковать. Затем добытую руду в корзинах вытаскивают на поверхность, а уж оттуда доставляют к месту переработки. Там, с помощью водяных колес (вода поступает из горного водохранилища – тут для этого дела целая система изобретена) руду измельчают, а огромный молот долбит мелкую руду очень мелко, почти что в муку. А вот затем начинается самое опасное: эту рудную муку в специальных мощеных резервуарах смешивают с ртутью, причем делают это весьма необычным способом – ногами. В результате получается нечто, похожее на своеобразное тесто...
– Но ртуть же ядовита!.. – не выдержала я.
– А то!.. – чуть покосилась на меня женщина. – Еще какая ядовитая! А ведь я, пока сюда не попала, ничего об этой самой ртути не знала и не ведала, зато, когда попала сюда – вот тогда пришлось с этой гадостью столкнуться... Ты-то, похоже, о ней уже наслышана? Интересно, откуда?
– Да так, услышала однажды разговор двух ученых людей, вот кое-что и запомнила... – мне только и оставалось, что досадовать из-за собственной несдержанности.
– Из-за этой самой клятой ртути люди тут травятся на корню... – продолжала женщина. – Но хуже всего приходится тем, кто это самое каменное тесто месит. Так что у нас карцера нет – за любое наказание отправляют работать ногами... Вот народ сплошняком и болеет – в лазарете отравленные да немощные едва ли не вповалку лежат. Оно и понятно: несколько дней такое ядовитое тесто помесишь – свалишься.
– Но зачем все это надо? Ну, это самое каменное тесто месить...
– Так серебро отделяют от пустой породы... – рассказчица пожала плечами. – Правда, я никогда не интересовалась, как именно это делают. Вроде как серебро к ртути прилипает... К тому месту без крайней нужды стараются не подходить.
– А потом что? Ну, как дальше поступают с этим... каменным тестом?
– Говорю же – все, кто может, стараются держаться от этого дела подальше. Чего делают с тестом дальше – не моего ума дело. Знаю лишь, что потом ртуть... Ой, там какое-то умное слово говорят, его так сразу и не выговоришь... А, вспомнила: ртуть возгоняется, и в результате образуется эта, как ее... крица, которую потом в слитки переплавляют. За этими серебряными слитками каждый месяц отдельный корабль приходит.
– Неужели никто отсюда не пытался бежать?.. – не выдержала я.
– А ты что, уже пятки решила смазать?.. – зло хохотнула какая-то неопрятная девица. – Шустра! Ну-ну, мечтать не вредно! У всех, кого привозят сюда, спервоначалу такие мысли появляются, да только каждый едва ли не сразу же понимает, что делать это не стоит. Если кто-то бежит, его все одно ловят, и вот тогда-то в наказание он навсегда тесто месить будет, до самой смерти, тем более что те, кто этим занимается, долго не живут. Потому-то здесь все стараются порядок поддерживать, лишний раз помалкивать и дисциплину не нарушать – так все же есть надежда дотянуть до конца срока, а вот если отправят тебя месить тесто – то все, и до середины своего заключения не дотянешь.
Н-да, невесело. Думаю, не ошибусь, если предположу, что для большинства здешних заключенных пребывание на этом руднике – та же смертная казнь, только растянутая во времени. Пожалуй, мне стоит поторопиться с побегом, правда, пока что я представления не имею, как можно это сделать.
На следующий день нас с утра пораньше отправили на работу. Меня поставили в группу женщин, в обязанности которых входило перевозить на тележках добытую руду, причем везти следовало от входа в шахту до того места, где измельчают эту самую руду. Да уж, это была та еще работенка, но я особо не возражала: тяжело нагруженную тележку надо было везти на довольно-таки немалое расстояние, и за время этого пути у меня была возможность внимательно рассмотреть окружающее, во всяком случае, я попыталась это делать. Как я уже упоминала, рудник был расположен на плато, которое возвышалось над окрестностями, потому сверху кое-что все же можно было разглядеть. Беда в том, что сегодня был пасмурный день, и потому было довольно сложно в подробностях рассмотреть то, что находится за краем плато. Кажется, вдали видны горы, в стороне от которых, судя по всему, начинается лес, только вот до тех мест еще добраться надо...
