Крики боли, воинственные кличи, мычание быков, звон стали, все смешалось в одну оглушительно громкую какофонию и наполнило мое сердце состраданием к погибающим и горечью от того, что я вынужден жить и поступать по правилам, придуманным не мной, но по которым мне приходится жить, обратного пути уже нет. Как нет и тем оркам, что пошли за мной. Ряды противника были расстроены, они потеряли энергию атаки. А сотни Грыза врубились в остановившихся орков, смяли первые ряды и, круша противников, прогрызались дальше, чтобы расчленить и уничтожить противника по частям.

Погибали лучшие воины, цвет племени Сивучей. Это был разгром. Хотя фланги, где находились более слабые воины, незрелые юноши и старики еще об этом не знали. Они держали строй и сошлись в рукопашной схватке с флангами армии Грыза.

Юный орк, что поднял Сивучий в бой, рубился с врагами, как одержимый. Его дважды сбрасывали с быка, один раз лорх под ним пал, пронзенный тяжелым копьем. Он вскочил на другого, стоявшего и мычавшего животного и снова бросился в бой.

Кровь своя и чужая, пот все смешалось на нем. Его глаза горели яростным огнем и недостаток воинского умения он компенсировал необоримой яростью. Рядом с ним и следом выстроился отряд таких же упорных бойцов. Они медленно прорубались к центру, туда, где был военачальник Свидетелей. Атакуя не в лоб, они развернули быков и ударили во фланг наступающим отрядам. Скоро к ним присоединились еще пара сотен, и они, как пресс продавливали оконечность правого фланга. Разорвали строй и вырвались в тыл наступающим передовым отрядам врага. Радость от успеха придала им силы. И они с нарастающей силой направили лорхов в спину наступающим. Но это была их последняя удача в этом бою.

Грыз проскочил до середины и потом вместе с передовыми рядами застрял в тесноте свалки. Их поджимали с флангов, а задние ряды почему-то задерживались. Его передовые сотни несли потери и скорость продвижения вперед падала. Отряды редели, теряя бойцов и нужно было вводить в прорыв свежие силы, но их не было. Не было возможности оглянуться, чтобы понять, в чем причина, он рубился с двумя иногда с тремя воинами, помогая своим бойцам. Успеть отбить удар топора, уклониться, ударить, толкнуть и снова отбить один, удар, второй третий. Противник открылся и сполз с седла с разрубленной головой. Но его место занял другой и новая схватка. На одного его бойца приходилось два-три орка противника. Их сжимали теснее, а фигура Худжгарха уходила дальше, раздвигая ряды противника, и за его спиной он сразу же сходился.

Я шел, распространяя ужас, не жалея энергии. Впереди меня всегда оказывался проход. Орки уходили с моего пути не пытаясь атаковать, раздвигались и за мной следом должен был продвигаться Грыз. Должен был, но не мог.

Я обернулся и увидел, что его передовой отряд зажали, а следующие следом отряды, сцепились с довольно большим отрядом противника, который развернул свои силы и ударил во фланг, связав подкрепления боем. Противник, как бешеный слон давил и разрушал строй стариков, не способных к долгому сражению. Он сминал ряд за рядом и наконец вырвался на простор, сразу устремился в атаку нацелившись в спину Грызу.

Вот она, слабость орков. Военачальник прет в первых рядах, забыв о резерве и управлении войсками.

Разбитый и деморализованный противник сумел собраться, получив передышку и используя отсутствие управления войсками моих свидетелей, перехватывал инициативу. Я направился на перехват атакующего с тыла отряда. По дороге с помощью торнадо разметал наступающих на правый фланг войска Грыза Сивучей. Он, получив поддержку, развернул часть сил на противника и устремился ему на встречу. Вражеский отряд из атакующего в одну минуту превратился в защищающийся, зажатый с двух сторон, он сам угодил в ловушку. Увидев, что он сделал все правильно, я остался вместе с теми, кто наступал и снова напустил Багровый туман. Сивучи с левого фланга завязли. Очередное заклятие Багрового восхода сожгло самых отчаянных. Давление с их стороны ослабло, но они стали стрелять в меня из луков. Четыре торнадо один за одним обрушилось на смельчаков. И разметало стрелков по полю, сбивая своих товарищей и давя их на своем пути.

Наступательный порыв Сивучей был сломлен, они, разрозненные и ошеломленные, по одному и кучками перешли к обороне. Я оглянулся, Грыз выправил положение и отряд, ударивший им в спину, оказался в полном окружении.

Грыз почувствовал, как давление противника ослабло и увидел, что левый фланг противника рассеян, но с тыла на них двигается небольшая, но плотная группа их сотни воинов, чтобы атаковать.

- Оргрит! - крикнул он сотнику, - поворачивай свою сотню и ударь вон по тем врагам он показал топором на несущуюся на них лавину противника. Впереди всех рвался и яростно рубил топором какой-то орк.

Грыз развернул быка ударил в бока пятками у устремился ему на встречу. Он тоже вырвался вперед своих воинов и два орка, оскалившись, как саблезубые тигры, неслись друг на друга. Грыз видел, что воин юн и, подскочив к нему, занес топор показывая, что рубанет сверху и открывая левый бок, но это был ложный прием, который должен был заставить противника открыться. Но к его удивлению тот на уловку не поддался и ударил его, его же приемом. Ногой, вытащенной из стремени, заставляя опустить шит, и следом полетело лезвие топора параллельно земле, над головой быка ему в живот. Это был его коронный прием. Но задуматься об этом времени не было. Подставив щит под углом, он отклонил удар и сам ударил ногой, ткнув топором в лицо. Воин не стал прикрываться щитом, он уклонился и перехватил древко топора рукой. Их оскаленные лица приблизились друг к другу.

- Сын!

- Отец! - одновременно прозвучали два слитных удивленных возгласа. Они вцепились в топор и закружились на месте.

- Сынок, Шыргун! Ты стал славным воином, - рыча и пытаясь вырвать топор из цепких рук похвалил сына Грыз.

-Тебе спасибо, отец, ты меня учил, - не отпускал топор молодой орк.

Они ничего не видели, что происходит во круг. Их быки прижались друг к другу боками, тяжело дыша и кружились на маленьком пятачке.

Битва вокруг них прекратилась. По традициям орков, когда сошлись вместе два предводителя, сражение на это время замирало. Чей предводитель победит, того и победа, и не важно, что побеждала сторона проигравшего. Отец орков отдал победу лучшему.

В этих традициях было зерно своей логики. В предводители избирались лучшие и схватка этих орков прекращала взаимное истребление, сохраняя жизнь мужчинам, дабы не оскудела степь и племена не вымерли.

- Такие воины нужны нашему господину, - довольно оскалился Грыз, он был горд, что его юный сын возглавил атаку сотен орков противника, и они пошли за ним следом, признав его превосходство.

- У орков только один Господин! - Рычал юный орк, - это Отец Орков. Ты нашел себе ложного бога, отец.

- Ты молод и многого не понимаешь, сын, - толкая того плечом, отвечал Грыз, он почувствовал силу рук Шыргуна. Тот крепко держался за древко, не уступая отцу.

- Может быть я и молод, но я не пришел убивать воинов своего племени. Я пришел умереть за них. За мать, за сестру. Ты помнишь о них?

- Помню, сын, и сердце мое скорбит, но я отверг себя! Свое родство! Отверг не по своей воле, а по воле Отца Орков. Сивучи согрешили и огорчили его, поэтому я здесь.

- Я здесь, чтобы доказать тебе, что ты заблуждаешься. Отец любит нас, и мы победим, - лицо сына стало серым от натуги. Бороться отцом было немыслимо трудно.

- Ты уже проиграл! - засмеялся Грыз, и выпустил топор. Подхватил левой рукой пошатнувшегося сына. А правой резко ударил его в челюсть. Клыки Шыргуна громко клацнули, его глаза закатились и топор стал скользить, стремясь выпасть из его рук.

Грыз ловко подхватил свой топор. Сдернул сына с седла и перекинул беспомощное тело через луку седла.

Налитыми кровью глазами оглядел безмолвное поле боя и подняв верх свой топор, победно заорал боевой клич:

- Худжгааарх!

Ему откликнулись сотни глоток, подхватив клич, и над полем разнеслось победное: