Когда совсем нечего делать, читаю по памяти стихи Верочке. За неимением лучших развлечений, она соглашается слушать. Пушкин и Лермонтов - не мои козыри, а вот серебряным веком могу еще радовать и радовать.
Еще пять глав и книжки осталось на один день. От скуки составили подробнейшее расписание по минутам. Если будем ему следовать, меняться в нашем дневнике будет только описание ощущений дня.
Наши похитители не тревожат, а могли бы хоть немного развлечь. Надо же моему супругу напоминать, что есть у него жена и дочь!
Суббота, 24 ноября 2012 года
Что-то сегодня жрать хочется с самого утра просто нестерпимо! Решила пожевать кусок сумки, натуральная же кожа, значит, можно грызть с голодухи. Тщательно отмыла небольшой кусочек и попыталась жевать. Ни фига не помогает, еще больше кушать хочется.
Сегодня, не как накануне, странное оживление весь день. Может голод так влияет? Будто немного выпила, хорошо, если не настанет похмелье.
Осталось три дня. Или четыре? Считается первый день или нет? Только вот до чего осталось? До свободы или до смерти? Хотя, разве это - не одно и то же? Ого, меня уже на философию потянуло! Плохой знак.
Вспоминали с Верой наши совместные развлечения, поездки, занятия. Неизвестно, долго ли она сможет еще меня видеть... пусть хотя бы помнит. А может, лучше ей не помнить?
Написала ей на предплечье адрес и телефон, ее фамилию, имя и отчество и все данные Андрея Филипповича. На другой руке - 'Гошан Дмитрий Игоревич' и 'Тихомиров Константин Игоревич' плюс номер телефона последнего. Уж очень хороший набор цифр, стоило мне раз его увидеть - запомнила. Неизвестно, когда наше развлечение закончится, лучше буду обновлять каждый день.
Принцессе удалось заарканить какого-то захудалого принца. Почему захудалого? Не смог залезть в башню. Тренироваться надо, даже если ты и принц! Отправили его в спортзал, развивать мускулатуру.
"Собачка Соня" закончилась и на завтра мы выбрали одну из сказок Токмаковой. Надо у профессионалов учиться, может, отредактируем свой шедевр? Стена покрыта Верочкиными письменами, не всегда понятными, и нашими совместными иллюстрациями.
Воскресенье, 25 ноября 2012 года
Нечего писать. Мне плохо, очень плохо. Верочка скучает и самое страшное, что это не вызывает обеспокоенности и не помогает рождать новые идеи. Это злит. Если я злюсь на собственного ребенка - дело плохо.
Понедельник, 26 ноября 2012 года
Я думала, что плохо было вчера... Оказывается, это - мелочи. Сегодня я очнулась от Верочкиного истеричного крика. Несколько минут она пыталась меня растрясти, пока я сидела среди бела дня с открытыми глазами, но в полной отключке. Я схожу с ума? Похоже, что так. Во всяком случае, четко мыслить перестаю. Чтобы написать что-то связное мне пришлось думать целый час: слова очень плохо складываются в предложения.
Вторник, 27 ноября 2012 года
Осталось чуть-чуть. То, что я умру - не страшно, Веру спасу.
Среда, 28 ноября 2012 года
Сегодня весь день провела в ожидании. Ничего не могла делать. Ничего не дождалась. Плохо.
Четверг, 29 ноября 2012 года
Снова ничего. У меня появилась мысль, что нас могут просто оставить в этом подвале. И никто никогда нас здесь не найдет. Интересно, смогу пилочкой кусок от себя отрезать, чтобы Веру накормить? Наверняка смогу.
Пятница, 30 ноября 2012 года
Сегодня голова нормально работает. Прочла, что писала до этого и ужаснулась: что за дикость?! Мы еще живы, значит - надежда есть. Вернулись к своему распорядку, дочитали сказку, спасли принцессу, нарисовали свадьбу. Танцевали целых два часа, что уж теперь! Раз денег до сих пор не передали, значит, выкупать нас никто не собирается. За неделю муж смог бы собрать в пять раз больше, мне ли не знать. Домашний адрес и данные Георгиева с ручки дочери аккуратно стерла. Не понадобится. Помощи от него ждать не стоит. А от кого ждать? Осталось рассчитывать только на себя. Впрочем, как всегда.
Я не услышала, как подъехал автомобиль, и напряглась только, когда в замке заскрежетал ключ.
- Верочка! - лихорадочно зашептала дочери. - Солнце мое, если тебе удастся выбраться, иди по дороге, постарайся добраться до какого-нибудь жилья, позвони по номеру, который написан на руке и скажи: 'Моя мама - Николина Владимировна Кольцова, мне нужна помощь'. Повтори!
Пока дочь повторяет, целую ее, куда могу дотянуться, прижимая к себе.
- Повторяй все время! Все время, слышишь! Я люблю тебя, солнышко!
- Прогуляемся? - слышу не такой довольный, как в первый день нашей встречи, голос Саши.
- Сиди пока. Постарайся убежать, как только сможешь, не жди меня, - шепчу в самое ухо и целую в последний раз, стараясь не замечать слез в глазах малышки. Что происходит, она не понимает, но понимает, что что-то не так.
- Давай, поговорим, - подхожу к похитителю, пытаясь вывести его из подвала.
- О чем с тобой говорить, за тебя даже выкуп отдавать не хотят, - брезгливо кривится тот.
- Я помогу.
- Поздно.
- Ты же пришел нас убивать? Убьешь меня и получишь деньги, чем плохо?
- Не понял...
- Что ты собирался сделать?
- Отвезу вас в лес, застрелю, видео вышлю твоему благоверному.
- Думаешь, его будут мучить угрызения совести? Вряд ли. Он не хотел меня выкупать. Это ему не выгодно. Ты сделаешь все, как хотел, только перед этим я расскажу, почему он не смог собрать деньги. Поверь, вот за это видео ты получишь больше, чем два миллиона.
- И что же ты хочешь взамен?
- Сначала мы довезем Верочку до ближайшего поселка и высадим там, - твердо отвечаю я. Рискованно, конечно, но о большем просить я не могу.
- Нет, - с сожалением отвечает он.
- Пожалуйста! Она - совсем ребенок, ничего внятного рассказать не сможет, ты же это понимаешь! - с жаром шепчу я.
- Не в том дело. Если кто-то выйдет сухим из воды, нам придется очень долго восстанавливать репутацию, - спокойно говорит Саша, и я понимаю, что это - конец. Ничто не поможет. Вера умрет.
Последняя мысль отключает работу мозга. Когда разум возвращается, я вижу окровавленное тело Саши на полу. Кажется, я выпустила в него всю обойму. Как мне удалось отобрать пистолет? Да, плевать! Недрожащими руками протираю пистолет и вкладываю в руку похитителя. Нет ни страха, ни сожаления. Я сделала то, что должна была сделать. И если надо, повторю без колебаний.
