Буров зарычал.

– Простите, босс, – потупился Тулуп. – Cамо как-то вышло.

Он хотел что-то еще сказать, но не успел. Медведь кинулся вперед. Мангуст успел схватить Агату за руку и оттащить подальше от беснующегося зверя.

– Спрячься, пока все не закончится. – Мастеровой выпихнул девушку за забор.

Ровно в этот момент раздался выстрел, и пуля чиркнула рядом с ними по земле.

Агата пискнула, послушно убралась со двора и замерла, прислушиваясь. Выстрелов больше не было. Возле дома вообще стало до ужаса тихо. Она осторожно подошла к забору. Тихо было в лесу, но возле дома Медведь крушил все, что попадалось ему на пути. Тулуп попытался спрятаться в доме, Медведь ломанулся туда. Вылетел со второго этажа, разгромив декоративные кусты. Пробежал по машине, смяв крышу. Тулуп хотел возмутиться, но не успел. Медведь лягзнул зубами совсем рядом, чуть не отхватил руку.

– Сожги его на хрен! – услышала Агата злой окрик толстяка.

Тулуп кивнул и куда-то убежал. Агата поискала глазами Миру и Мангуста. Наверное, они были в доме, проверяли, не спрятали ли там Дарину.

Медведь лязгал зубами и теснил толстяка. Он загнал его в самый угол, медленно приближаясь, как злой рок. Агата в ужасе закрыла глаза. Не хотелось смотреть, как Медведь будет жрать человека. Толстяк взвизгнул. Пришлось глянуть, что происходит. Она увидела, как красивый бармен Тулуп несет ведро с чем-то черным и вязким. Медведь стоял к нему спиной, отвлеченный пухлым человеком, и не знал, что Тулуп примеряется, хочет вылить черноту на шкуру.

– СЗАДИ! – заорала Агата.

Медведь обернулся, щелкнул зубами. Тулуп уронил ведро, отпрыгнул. Обернулся на Агату и что-то злобно произнес.

Девушка почувствовала, как покрываются пеленой глаза. Все на дворе стало медленным, вязким, будто Агата сама угодила в эту черную, вязкую жижу. Она пыталась найти Мангуста и Миру, но вместо них видела две тени. Тень Миры походила на огромное чудовище выше леса. Оно смотрело на все сверху вниз, ждало чего-то. Тень Мангуста жалась рядом, тянулась к Мире и не мешала.

– Агата! – Голос заставил повернуться к себе. – Черт, Мира, это морок!

– Плюнь в глаза.

Агата почувствовала, как стало мокро. Лицо Мангуста было совсем рядом, он беспокойно стирал с ее лица рукавом слюну.

– Прости-прости, – бесконечно извинялся. – Надо было.

– Я слышала, – отозвалась Агата.

Она огляделась, пытаясь найти Медведя:

– Где Ярослав?

Мангуст махнул куда-то в сторону леса. Там Медведь теснил Тулупа и толстяка Акулова к забору. Последний держал в руках огромный череп.

– Так, – прищурился Мангуст. – Мира, они Медведя запечатать решили!

Мира стояла рядом и смотрела, как Тулуп отвлекает Медведя огнем, а Акулов надевает на Бурова маску-череп.

– Вы почему ничего не делаете? – Агата хотела кинуться вперед, но Мира перехватила ее, остановила.

Медведь заревел, от его рева поднялась в воздух стая птиц. Забор упал, открывая дом лесу. Тулуп отлетел в сторону, а Акулов забился под бревна, чтобы не достали.

Буров мотал головой, пытаясь скинуть с себя маску, но та сидела плотно.

– Мира! – Агата пыталась вырваться, но ведьма держала крепко. – Ему помочь надо.

– Потом поможешь, – холодно сказала она.

Медведь чихнул, жалобно заревел и ломанулся в лес.

– Класс, теперь двоих там искать, – покачал головой Мангуст.

Миру это словно не волновало. Она медленно подошла к Тулупу, смотрела, как он поднимается. Тулуп заметил ведьму, пригнулся и на четвереньках отполз подальше.

– Не губи, – проскулил он.

– Сдался ты мне.

Агата не могла понять, почему Тулуп так боится ведьмы, почему Акулов лежит, опасаясь даже пальцем пошевелить. Почему Мангуст стоит и ничего не делает, чтобы спасти друга.

– Игрушка с собой? – Мира отвернулась от Тулупа, обращаясь к Агате.

– В номере осталась, – сбивчиво ответила та, не понимая, при чем тут дурацкий медвежонок.

– Поспешите, а то не успеете, – вдруг заржал Тулуп.

Мангуст матернулся. Агата впервые слышала, что он так крепко ругался. Затем он схватил ее за руку и побежал к машине.

– О чем он? – Дорога обратно показалась короче. Возможно, это лес помог.

Мангуст ничего не сказал, запрыгнул на водительское кресло, дождался, когда Мира сядет рядом. Теперь Агата ехала сзади.

– Что будет, если сгорит? – спросил Мангуст у Миры.

– Тогда поиски Медведя растянутся на неделю, если не на месяц, – ответила ведьма.

Агата не понимала, что должно или не должно сгореть, но задавать вопрос боялась. Всю дорогу Мира с Мангустом напрягали. Все, что происходило, словно соответствовало их плану, а они, чтобы не тревожить друзей, продолжали делать вид, что помогают.

«Белое небо» подсвечивалось алым. Всполохи играли на стеклах, игнорируя этаж, где Буров выбил окно. За деревьями столбом стоял огонь. Горела «Горка».

– Не успели! – Мангуст подъехал так близко, насколько позволял пожар.

Мира выскочила из машины и кинулась в дом.

– Ты куда? – Вопрос прозвучал сипло, обреченно.

Он думал, что готов к любым сюрпризам от подруги, но оказалось, не готов. В «Горке» что-то хрустнуло, вверх поднялся сноп искр.

– Сдай назад, сейчас крыша упадет.

Мангуст подпрыгнул от неожиданности. Мира стояла рядом, немного подкопченная. В длинных дредах тлели угли, но в руках она держала плюшевого медвежонка. Каким-то чудом огонь его совсем не тронул.

Она вручила медвежонка Агате и повернулась к гостинице. Вокруг горящего здания стояли редкие постояльцы, продлившие себе отпуск или решившие переночевать не дома. Заорала сирена пожарной машины. Алый дым окрасился синим, белым.

Огромный факел полыхал выше неба. Последнее, что связывало Агату с домом, горело сейчас на втором этаже гостиницы с дурацким названием «Горка». Обратный билет, документы – все стало одной раскаленной массой.

Десять лет назад

Мира шла к ведьме, не обращая внимания, что на город опустилась ночь. Пьяницы на площадке, которых она старательно избегала всю жизнь, больше не пугали. Да за спиной осталась качица. Мама, которая делала все, чтобы дочь жила хорошо. Ругала по делу, хвалила чаще, чем Мира могла представить. Иногда сомневалась, иногда подталкивала к какому-то свершению. А ведьма превратила обычную, местами занудную жизнь в ад. Мира еще не знала, что она сделает с ведьмой, хватит ли ей сил, чем ответит карга. Это сейчас было не важно. Мира перебирала в голове все, что она помнила из дневника прабабки Мангуста, из разговоров людей на улице, из своих собственных фантазий. В кармане она сжимала куриную лапку, единственный оберег, который на самом деле работал. Такой страшненький, неказистый, но тесно связанный с избой на курьногах, что лежала брошенная всеми в лесу. Мира решила для себя, что, если не получится самой справиться с каргой, попросит тот голос из леса. Провел же он ее к заповедному месту. Мангусту она решила пока ничего не говорить. Пока рано. Пока можно защитить друга от лишнего, надо это делать. Однажды он все равно узнает.

Мира шла неспешно, будто гуляла. Спешить некуда, мама из дома никуда не денется, машинка стала для нее центром жизни. А ведьма… если ведьма куда-то денется, Мира ее дождется.

Мысли вернулись к дому. Мира сразу поняла, о каком соседе шла речь. Она встретила Ставра, когда тот выносил последние вещи и грузил в машину.

– Ты прикинь. – Он любовно спрятал в салоне машинку для тату. – Иду я по лестнице вниз, а сверху на меня – кипяток. Замешкайся, и обварил бы голову.

– Это кто так пошутил? – Мира побледнела.

– Я не понял, лицо такое страшное было, сморщенное, – Ставр почесал затылок, – скалилось жутко акульими зубами.