— Но ведь вы же из числа выстехов.

— Лишь по времени моего запузырения. Когда я покинула цивилизацию, то взяла с собой лишь самое необходимое. У меня не было электронного оборудования, которое позволило бы построить фабрики по производству роботов. Я могу путешествовать по воздуху и в космосе, и еще у меня есть взрывчатые вещества, однако их ровно столько, сколько необходимо для безопасного выхода из стасиса. — Моника махнула рукой в сторону Лу. — Ваша партнерша может это подтвердить.

Делла ловко устроилась на ковре и положила подбородок на сложенные ладони. Сейчас она была похожа на очень молоденькую девушку.

— Вы дадите мне просмотреть вашу базу данных?

— Да.

Делла Лу кивнула и стала увлеченно наблюдать за картинкой на экране дисплея. Птицы перестали суетиться возле кучи камней и веток. Теперь они по очереди бросали маленькие камешки в нечто похожее на гнездо. Вил ничего подобного в жизни не видел. Птицы подходили к куче камней и веток и, казалось, старательно там рылись. Потом одна птица брала в клюв маленький блестящий камешек, движением головы посылала его прямо в середину кучи и быстро взлетала в воздух.

Моника Рейнс проследила за взглядом Деллы и улыбнулась. Сейчас ее улыбка была не такой циничной, как обычно.

— Обратите внимание, что птицы располагаются с наветренной стороны.

— Это поджигатели? — спросила Лу. Моника резко вскинула голову.

— Вы ведь обитатель космоса. Неужели вам приходилось видеть подобные вещи?

— Да, однажды. Но это были.., не совсем птицы. Моника Рейнс помолчала несколько мгновений; казалось, любопытство борется в ее душе с привычным желанием смотреть на людей свысока. Любопытство потерпело поражение в схватке, но, когда она снова заговорила, голос ее звучал гораздо дружелюбнее.

— Прежде чем они начнут свои попытки, все должно быть подготовлено. Лето очень сухое, а птицы построили костер на границе территории, где вот уже несколько десятилетий не было пожаров. Обратите внимание: вдоль холмов дует свежий ветер.

Теперь и Лу улыбалась.

— Да. Значит, они машут крыльями в момент броска, чтобы искры могли разгореться?

— Точно. Может быть… Ой, смотрите, смотрите! Смотреть было особенно не на что. Когда один из камешков коснулся другого камня в гнезде — костре, как называла его Моника, — Вил заметил слабую искру. Тотчас же от сухой травы начал подниматься слабый дым. Стервятник стоял совсем рядом и медленно размахивал крыльями. Его гортанный крик эхом разносился среди гор.

— Нет. Не получается… Впрочем, иногда птицам-драконам даже слишком успешно удается справиться со своей задачей. Если огонь попадает на перья, птица вспыхивает, точно факел. Мне кажется, именно поэтому самцы работают парами: один у них про запас.

— А если все получается… — начала Лу.

— А если получается, возникает отличный пожар.

— Им-то от этого какая польза? — спросил Вил, который, впрочем, предполагал, что и сам знает ответ.

— Пища, мистер Бриерсон. Эти птицы не ждут, когда обед по собственной инициативе свалится к их ногам. Пожар иногда распространяется быстрее, чем бегают животные. После его окончания остается масса изжаренного мяса. Острые клювы приспособлены для соскребания углей с добычи. Птицы-драконы становятся такими толстыми, что с трудом передвигаются. Хороший пожар всегда служит началом успешного периода размножения.

Вил видел много фильмов о природе, даже те, что снял Дисней, но если в качестве иллюстрации приводились жестокие картины неожиданных смертей, он никогда не испытывал восторга.

Дела шли все хуже.

— Значит, они в основном ловят мелких животных? — спросила Делла.

Рейнс кивнула.

— Хотя есть любопытные исключения. — Она включила еще один дисплей. — Это изображение передается камерой, которая находится в четырех километрах к востоку от нас.

Картинка вздрагивала и подпрыгивала. В густых зарослях кустарника копались мохнатые существа, отдаленно похожие на обезьян.

— Удивительно, какие странные превращения могут произойти с приматами, не правда ли? Природа создала их такими многообразными, такими упорными. Если не считать одного вымершего вида, они — самые интересные из всех млекопитающих. В разные времена я видела, как они приспосабливаются практически к любым изменениям окружающей среды; например, обезьяны-рыболовы стали вообще больше походить на пингвинов. Я наблюдаю за ними очень внимательно и не сомневаюсь, что наступит день, когда они превратятся в водоплавающих. — Радостная воодушевленная улыбка осветила обычно мрачное лицо Моники.

— Вы считаете, что обратное развитие эволюции превратило человечество в обезьян-рыболовов и вот в эти.., страшилища? — Вил показал на дисплей. В его голосе прозвучало нескрываемое отвращение.

Моника фыркнула.

— Чушь! Вид гомо сапиенс всегда был склонен к самоуничтожению. Люди так долго не занимались физическим трудом, что небольшое количество представителей этого вида, переживших уничтожение технологии, не смогли выжить. Нет, современные приматы произошли от тех диких животных, которые населяли леса в то время, когда человечество кончало счеты с жизнью. Она тихонько рассмеялась, заметив выражение лица Вила.

— Вы не имеете права судить птиц-драконов, мистер Бриерсон. Это прекрасные существа. Им удалось продержаться полмиллиона лет — почти столько же, сколько человек экспериментировал с огнем. Костры сначала были всего лишь небольшими кучками блестящих камушков, чем-то вроде сексуального призыва самцов. Первые пожары возникли случайно, но на протяжении сотен тысяч лет в этот ритуал были внесены определенные изменения. Он не обеспечивал птиц пищей в полной мере, но давал дополнительные преимущества. Как свадебный ритуал этот обычай сумел пережить даже периоды высокой влажности. Когда летом становится особенно сухо, кучи камней снова готовы к употреблению.

Именно так и нужно пользоваться огнем, мистер Бриерсон. Драконы просто стараются извлечь из него максимальную выгоду. Их возможности ограничены, они не влияют на баланс природных сил. Это люди извратили суть огня, сделав его орудием всеобщего уничтожения.

— Значит, вы не верите в теорию Хуана Шансона, что человечество погибло от рук инопланетян?

— Никчемные выдумки! Общие тенденции очевидны. Человечество все разрасталось и усложнялось, его требования становились невыполнимыми. Вы видели рудники, которые Королевы устроили к западу от Внутреннего моря? Они простираются на многие километры — открытые карьеры, повсюду роботы. К концу двадцать второго столетия столько ресурсов потреблял один индивид! Наука дала возможность каждому человеческому животному вести себя так, словно он — маленький божок. Земля не смогла этого вынести. Проклятие, я даже не верю в войну. Просто вся структура рухнула под собственной тяжестью, отдав насильников на милость их жертвы — природы.

— Но существует ведь пояс астероидов. Промышленность можно было убрать с планеты.

Уже во времена Вила появились подобные проекты.

— Нет. Процесс развивался по экспоненте. Выход в космос лишь на несколько декад отсрочил неизбежную катастрофу. — Моника поднялась на колени, чтобы взглянуть на дисплей телескопа. Стервятники возобновили прыжки вокруг груды камней. — Очень жаль.

Вряд ли сегодня у нас будет огонь. Они стараются больше всего в утренние часы.

— Если вы так относитесь к людям, почему же вы вышли из стасиса именно сейчас? — спросила Лу. А Вил добавил:

— Вы думаете, вам удастся убедить новых колонистов вести себя более.., уважительно по отношению к природе? Рейнс печально улыбнулась.

— Конечно, нет. Вы ведь ни разу не слышали от меня увещеваний, правда? Меня это совершенно не интересует. Эта колония — самая большая из всех, что мне доводилось видеть, но, как и остальные, она обречена на гибель. И тогда на Земле снова наступит мир. Я.., просто совпадение, что мы все вышли из стасиса в одно и то же время. — Моника немного помолчала.

— Я.., я художник, мисс Лу. Я пользуюсь достижениями ученых, но в душе я художник. Находясь в рамках Цивилизации, я чувствовала, что грядет Уничтожение: не останется более никого, кто стал бы насиловать природу, но не будет и тех, кто мог бы эту природу прославлять.