Но Володька даже не пошевелился в постели, продолжая смотреть на меня внимательно, сосредоточенно.

— Слушай, а может, ну ее на хрен, эту Анжелку? Она еще в те времена была стерва стервой, хотя и притворялась ангелочком.

А что теперь из нее получилось, можно себе представить.

Ну какой же он временами грубый, мой Володька!

— Слушай, Вовик, это надо сделать! он терпеть не может, когда его называют Вовиком, так что это верный способ его слегка позлить, в отместку за грубость по отношению к Анжелке. — Меня с работы попрут, если я Игоря Горелова из тюрьмы не вытащу. А чтобы его оттуда вытащить, нужно найти убийцу Сучкова.

А чтобы найти убийцу Сучкова, надо раскрутить на откровенность Анжелку Сучкову. Я вчера уже ломала над всем этим делом голову, до сих пор болит. Между прочим, наша Анжелка едва ли не единственная зацепка. Так что давай, Вовик, вставай и поехали к ней. Машина скоро будет.

— Во-первых, я не Вовик, а Владимир Николаевич. — При этих словах Володька блаженно потянулся в постели. — А во-вторых, езжай к ней одна. На фиг я тебе там нужен.

— Одна я у нее уже была, — сказала я, делая вид, что не слышу его грубости. —И теперь приличнее было бы нанести визит нам вдвоем. Я скажу, что ты, как узнал, ужасно, до слез расстроился и теперь непременно хочешь высказать ей свое человеческое участие.

— И тебе будет не стыдно так врать?

— Для дела я готова на все, — сказала я, меняя тон. — Если тебе так непременно хочется остаться дома, я прекрасно могу съездить туда вместе с Костей Шиловым. В отличие от тебя он предложил мне не только меня сопровождать, но даже повезет нас на своей «Волге». Так что после визита к Анжелке, думаю, мы еще немного покатаемся за городом. Это же так здорово — стремительно мчаться на машине по шоссе!

Володька уже давно, приподнявшись на постели на локте, смотрел на меня пристальным, недобрым взглядом.

— Шилов? — спросил он наконец. —Это такой длинный, что ли?

— Длинный, как и ты, — подтвердила я. — Только, в отличие от тебя, доходяги, его тело — одни мускулы.

— А ты это откуда знаешь, какое у него тело?

— Догадалась, — ответила я невозмутимо. — Между прочим, это уже по осанке видно. И потом, Костя такой добрый, такой внимательный. Я думаю, мы вдвоем хорошо проведем время сегодня.

— Я вам дам — вдвоем, — проворчал Володька, выбираясь из постели. — Что за жена у меня такая — чуть отвернешься, ужи с кем-то шашни.

Все это было сказано, впрочем, довольно добродушно. И вот мы уже сидим на заднем сиденье серой «Волги». Костя Шилов за рулем, и машина стремительно мчится по ухабистым улицам нашего города.

С широкого шумного проспекта 50-летия Октября Костя свернул в узкую боковую улочку, круто забирающуюся в гору, затем по моему указанию в проулок между домами на одну из террас, где находилась Анжелкина девятиэтажка. Припарковался в тупичке, где уже стояли три или четыре машины. Затем, выбравшись из «Волги», мы направились к Анжелкиному подъезду. Костя — следом, ему еще надо было запереть «Волгу».

На этот раз нам пришлось долго ждать, пока Анжелка откроет. Мы уже успели испугаться, подумав, что ее вовсе нет дома: или не ночевала, или ушла куда-то. Но нет, вот лязгнула задвижка, стальная дверь открылась, на пороге возникла Анжела, одетая как для выхода на улицу. Но не накрашенная, волосы растрепанные, на симпатичной мордашке сердитые гримасы, ставшие еще более сердитыми и раздраженными, едва она разглядела меня.

— Фу ты, блин, это опять ты! — сказала она в качестве приветствия. — Ну и чего ты заладила каждый день ко мне шастать? — Анжелка смотрела так неприветливо и с такой откровенной досадой, что я испугалась, что она захлопнет сейчас дверь прямо перед самым моим носом.

— Здравствуй, Анжела, — сказал за моей спиной Володя.

Выражение Анжелиного лица мгновенно изменилось, стало ласково-приветливым.

— Ой, какие люди, — пропела она сладким голосом, — а я-то в темноте и не разглядела, что ты не одна. Это же.., э…

— Володя, мой муж, — сказала я.

— Ах, ну конечно, я отлично помню, продолжала Анжелка. — Здравствуй, Володя, проходи. Ой, да там еще кто-то?

— Костя Шилов, наш друг.

— Ах, у тебя еще и друг есть. — Анжелка чуть ехидно засмеялась. — Ну ты даешь, Иринка, а я-то думала… Ну проходите же, не стойте на пороге!

Она протянула руки навстречу обоим мужчинам, приглашая их таким образом войти. Я тем временем оглядывалась в прихожей, изумляясь произошедшим там меньше чем за сутки переменам. Квартира выглядела опустошенной, словно разграбленная. Бесчисленные безделушки, вазочки!, статуэтки — все куда-то исчезло. Полки шкафов стояли пустые. Так же пусто выглядел и видневшийся в дверном проеме шкаф в соседней комнате. Зато на полу в прихожей стояло два огромных ящика из фанеры и досок. Похожие я видела, как-то попав за кулисы театра. В таких переносят театральные реквизиты.

— Да ты, Анжелка, никак переезжаешь? — спросила я, оглядываясь.

На мгновение враждебное, почти ненавистное выражение вновь появилось на лице моей бывшей подруги, но это только на мгновение — Анжелка по-прежнему улыбалась нам.

— Да, — сказала она, — часть вещей мы уже вывезли, часть мебели тоже. Но диван, — тут она посмотрела на нас лукаво, еще стоит. Так что присесть есть где. Вы проходите, не стесняйтесь.

Пока мы усаживались на диван, тот же самый, где я сидела вчера, Анжелка продолжала невинно щебетать о каких-то пустяках, и я решила, что надо бы взять разговор в собственные руки, если я хочу вообще что-то от нее узнать.

— Анжела, а ты куда, собственно, переезжаешь? — спросила я.

Та запнулась на полуслове.

— К родителям, — сказала она наконец, и прежнее враждебное выражение мелькнуло на ее лице. — Понимаешь, теперь, когда Димки больше нет, — она говорила запинаясь, подыскивая слова, — мне эта квартира не по средствам, вот я и хочу переехать к родителям. С ними вместе жить буду. А эту квартиру — ну, наверно, сдам кому-нибудь.

Я вспомнила студенческие годы, мои визиты к Анжеле домой. Неплохая трехкомнатная сталинка, где они жили, была буквально завалена книгами, которые Николай Аристархович, Анжелкин папа, собирал всю жизнь.

— И все эти безделушки, — я кивнула на ящики в коридоре, — ты к ним везешь? Как же вы там уместитесь все: Николай Аристархович со своими книгами, ты со своими вещами?.. Квартира у вас большая, конечно, но ведь не резиновая.

— Ничего, — Анжелка едва скрывала раздражение, — уместимся как-нибудь. Да какая тебе разница?

Последнее было сказано совсем уж неласково.

— А как же ты эти ящики в свою «Ауди» впихнешь? — продолжала я невинно. —Разве они туда в багажник помещаются.

— Я что, дура — их в «Ауди» впихивать? — Анжелка пожала плечами. — Их на фургоне повезут. А «Ауди» мы, наверно, продавать будем.

— Из-за крови в багажнике? — спросила я участливо.

Анжелка вытаращила глаза:

— Какой крови?

— Димки Сучкова, чьей же еще? — Я говорила как можно беззаботнее. — Его же как пристрелили, так в багажник собственной «Ауди» и засунули. Там полно кровищи должно быть.

Анжелка смотрела на меня широко раскрытыми от ужаса глазами.

— И он мне ничего не сказал! — проговорила наконец она.

— Твой новый кавалер? — спросила я небрежно. — Кстати, кто он вообще такой?

Анжела вздрогнула.

— Тебе какое дело? — бросила она резко. — Откуда ты вообще все это знаешь?

— От Игоря Горелова. Его же в этой «Ауди» мимо меня и везли. Как он мог машину своего друга не узнать. Кстати, как вышло, что ты с Гореловым незнакома?

— Кто тебе сказал, что я с ним незнакома?

— Ты сама, еще вчера. Ты сказала, что ни с кем из конкурентов Димки не знакома.

— Так это конкуренты, — Анжелка пожала плечами, — а с Гореловым мы дружили.

— И были конкурентами, — продолжала я упрямо. — Во всем городе только Гореловы и твой Сучков производили творожные сырки.

Анжелка смотрела на меня с искренним недоумением. Кажется, она и вправду совершенно не знала, чем занимался ее муж. Как он добывал средства для ее удовольствий.