— Да ладно, Ник! Она провела ночь в твоем доме. Я видела ее своими собственными глазами.

— И твой маленький ханжеский английский умишко быстренько все сопоставил и сделал соответствующие выводы, так? Ты когда-нибудь слышала о такой вещи, как платоническая дружба, Абигайль?

— Платоническая — это не то слово, которое я бы выбрала, чтобы описать, как вы… как вы… лапали друг друга, — в ярости выпалила она.

Губы Ника растянулись в жестокой усмешке.

— Не хочешь ли ты сказать, что шпионила за нами?

— Конечно же нет! Уверяю тебя, мне было чем заняться, но не обратить внимание на то, как вы милуетесь у всех на виду, было просто невозможно.

— Что же ты не занималась своими делами? — Ник так близко нагнулся к ней, что она в испуге отпрянула назад. — Я устал от тебя, Абигайль. Ты настолько вся погружена в свои предрассудки, что не видишь, что творится под самым твоим носом. Держу пари, ты считаешь себя умнее всех этих людей, собравшихся здесь, так же, как считаешь себя умнее Шарлотты. Ты, может быть, видела в своей жизни гораздо больше, чем они, но это только сделало тебя еще более ограниченной, а не наоборот. Это они приняли меня таким, каков я есть, но не Абигайль Смит. О нет! Абигайль, она об американцах знает все, Абигайль пальцем о палец не ударит, чтобы проявить радушие и доброжелательность к человеку. Я тронут благородством здешних жителей, но ты не из их числа, это видно. Ты жестока, Абигайль, в лучшем случае ты любишь подразнить. Неудивительно, что у Питера с тобой ничего не получилось. Ты его водила за нос, как и меня?

Большие серые глаза Абби стали огромными на побледневшем лице.

— Я не водила тебя за нос, — прошептала она.

— Разве нет? А мне показалось, что это было именно так. — Она подняла руку, как бы протестуя, но Ник был непреклонен. — Не смотри на меня своими большими серыми глазами. Я больше не желаю попадаться на эту удочку. Ты холодна, Абби. Я сомневаюсь, можешь ли ты любить вообще. Ты слишком погружена в себя. Оставайся со своей чопорной прической, котом, садом. Продолжай в том же духе, и ты останешься высохшей старой девой — это все, чего ты заслуживаешь. На, держи, — сказал он и сунул ей в руки куклу. — Мне не нужны пластмассовые куклы. Меня интересуют только настоящие, живые женщины — но тебя среди них нет.

Резко повернувшись, Ник зашагал прочь. Еще никто никогда не разговаривал с ней так презрительно, даже Стивен. Она и представить не могла, что Ник может так сильно разозлиться. Она тупо глядела на куклу, и глаза ей жгли невыплаканные слезы.

Холодная, ограниченная, с чопорной прической, ханжа, жестокая, с предрассудками.

Неужели он видит ее такой? Неужели она действительно такая? Губы ее задрожали, когда она вспомнила его взгляд, и комок подкатил к горлу. Она нарочно больно прикусила губу. Нет, она не будет плакать. Не будет.

Весь остаток дня Абби с несчастным видом сидела за своим столом и не могла дождаться, когда все закончится. Жестокие слова Ника, беспрестанно проносящиеся в ее мозгу, причиняли ей физическую боль. Холодная, ограниченная, ханжа, жестокая, с предрассудками. Он прав. Она слишком долго носилась со своими переживаниями. Если оглянуться назад, то черты Стивена кажутся какими-то стертыми, расплывчатыми. Как она могла сравнивать с ним Ника?

Она глазами нашла его. Он держался так, будто и не было между ними этого разговора. Он выдавал призы победителям конкурса домашних животных и, смеясь, отбивался от лап роскошной собаки. Конечно, по сравнению с Голливудом этот праздник представляет убогое зрелище. Ник может позволить себе развлекаться где угодно, а он вместо этого находится здесь, в этом самом заурядном провинциальном городишке, и делает все от него зависящее, чтобы людям было весело и хорошо и чтобы они ни на один миг не могли усомниться в том, что и ему с ними тоже хорошо. А ему… ему действительно хорошо, это же очевидно.

У Абби заныло все внутри. До чего же она глупа!

— С тобой все в порядке, Абби? — Лиз с беспокойством смотрела на нее. — Мне кажется, с тобой что-то не то.

— Все в порядке. — Абби с трудом выжала из себя улыбку. — Немного болит голова, вот и все. Это от возбуждения.

— Мы сейчас заканчиваем. Ник будет выдавать призы. Ты будешь разыгрывать куклу? А сдавать деньги?

Вместе они подошли к тому месту, где миссис Болтон организовала розыгрыш призов.

— Дорогие мои, спасибо вам за помощь. У нас сегодня рекордные сборы, и все благодаря Нику Карлтону. А ведь мы еще сосчитали не все деньги.

— Пошли, посмотрим, как Ник раздает призы, — сказала Лиз.

Абби оказалась в центре добродушно смеющейся и говорящей на разные лады толпы. Ник стоял на импровизированной сцене и выдавал первые подарки. Раздались хлопки и одобрительный свист, когда пожилая женщина взобралась на сцену, чтобы получить свой приз — бутылку вина и поцелуй в щеку от Ника Карлтона. С важным от удовольствия видом она проследовала на свое место под завистливые взгляды соседей.

Из динамиков раздался голос викария, объявлявшего следующего победителя. Абби не отрываясь смотрела на Ника. Она смотрела так, будто никогда прежде его не видела. Он стоял на возвышении рядом с викарием и шутил всякий раз, когда новый призер поднимался туда по ступенькам. «Темная рубашка ему очень к лицу, — подумала Абби. — Он выглядит как-то старше или просто что-то изменилось в его лице?»

Вдруг по толпе побежал шепот возбужденного ожидания, и Абби посмотрела на викария.

— ..и последний приз, — говорил он, — тот, которого, я знаю, с нетерпением ждут все представительницы прекрасного пола. Сейчас мы выясним, кто же выиграл главный приз лотереи? Кого поцелует Ник Карлтон? Счастливицей у нас оказалась… — Он развернул сложенный листок бумаги, и лицо его озарилось улыбкой:

— Абби Смит!

Абби услышала, как рядом с ней Лиз пискнула от восторга, и со всех сторон ее начали доброжелательно подталкивать к сцене, а она стояла, не в силах двинуться с места. Этого не может быть!

— Иди, Абби, — убеждала ее Лиз, подталкивая вперед.

— Но… я же не покупала билета, — зашептала Абби.

— Я купила билет за тебя.

— Ты что?

— Я же знала, что ты никогда не сделаешь этого сама, — искренне сказала Лиз. — Посмотри, Питер просто позеленел от злости.

— Но… — Несмотря на все ее протесты, толпа настойчиво подталкивала ее вперед, и в конце концов Абби оказалась на возвышении рядом с Ником. Пунцовая от смущения, она видела только его, а хлопки и свист становились все сильнее.

— Я не покупала билета, — пробормотала она.

— Я знаю. — Ник подошел к ней, улыбаясь как-то натянуто. — Но тем не менее ты же выиграла этот приз. Как бы тебе хотелось? Может быть, мне чмокнуть тебя в щечку?

Ее глаза наполнились слезами. Он не простил ее. Побыстрее бы все кончилось! Она молча кивнула.

— Ну, это никуда не годится. Зачем же разочаровывать наших зрителей? — Ник притянул ее к себе, одна рука тяжело легла ей на поясницу, другой он приподнял ее подбородок, заставив взглянуть на себя.

Толпа затаила дыхание. В глазах Ника светилась с трудом сдерживаемая злость, и Абби попыталась вырваться, но он притянул ее еще ближе и яростно впился в ее губы.

Губы его были жесткими, и Абби стало больно. Она попыталась оттолкнуть его, но рука, державшая ее за подбородок, легла ей на затылок, другой Ник еще крепче прижал ее к себе. Он держал ее как в тисках. Затем Абби вдруг почувствовала, что злость его незаметно куда-то ушла, губы стали другими, а сама она погружается в сладкую истому. Его руки стали мягче, хватка ослабла, и рука, державшая ее голову, теперь обнимала ее спину. У Абби уже не возникало мысли оттолкнуть его, пальцы, упиравшиеся ему в грудь, теперь перебирали материал его рубашки.

Какой он сильный! Какие горячие у него губы — проносилось в ее мозгу, как будто и не было тех первых неприятных мгновений. Она не знала, сколько времени простояла вот так, заключенная в его объятия, не замечая возгласов толпы. Для нее не существовало ничего, кроме его губ.