Я разглядывала моряков с любопытством, потому что никогда раньше не видела англичан. Высокие и крепкие, все они были вооружены огромными мечами, а под их одеждой тускло поблескивали кольчуги. Они взяли за плечи человека, которого Этьен назвал Шарлем, и повели его к лодке — за этим наблюдал солидный, внушительного вида господин в красном плаще.

— Да, — сказал Рено, — там действительно «Надежный друг», мне он хорошо знаком. Но вот вас я не знаю. Позовите капитана Хауксли, или я сейчас заберу пленника обратно.

— Ну хватит! — высокомерным тоном прервал его моряк. — Я же сказал, что Хауксли не может выйти. Вы не знаете меня…

Но де Валенс, внимательно прислушиваясь к голосу англичанина, внезапно в ярости закричал:

— Нет, клянусь Богом, я думаю, что знаю вас, мой господин!

И он вдруг подскочил к моряку и сдернул с него нахлобученную по самые брови широкополую шляпу, обнаружив под ней стальной шлем, венчавший его голову, и гордое надменное лицо с резкими ястребиными чертами.

— Ах вот как! — воскликнул де Валенс. — Теперь я знаю, зачем вам нужен мой пленник! Вы собирались держать его при себе — как дубинку над головой Фрэнсиса! Вы просчитались! Я могу быть разбойником, но предателем моего короля — никогда!

И, выхватив пистолет, он выстрелил — не в английского лорда, а в пленного Шарля, однако англичанин успел ударить его по руке, и пуля пролетела мимо. В следующее мгновение на берегу началась суматоха — наемники Рено, услышав крики своего главаря, бросились на моряков; те достойно встретили их. Я увидела, как, выхватив меч, Рено замахнулся на лорда, но тот, подняв свой, парировал удар. Некоторое время они ожесточенно сражались, затем вдруг меч Рено стал красным, а англичанин упал на песок и затих.

Потом я увидела, что люди, державшие связанного Шарля, оставили его под присмотром господина в красном плаще и присоединились к сражению. Господин немедленно потащил пленника к лодке, несмотря на его отчаянное сопротивление. Затем я услышала всплеск весел и увидела три другие лодки, быстро плывущие к берегу.

Мы с Этьеном переглянулись и, выскочив из убежища, помчались по песку в сторону Шарля и господина в красном плаще.

Накал битвы уже достиг своего предела. Наемники, которых было много меньше, чем моряков, но зато они были злобные и яростные, как волки, отчаянно рубились с англичанами, заливая кровью песок.

Но когда мы вмешались в сражение, англичане вдруг набросились и на нас. Этьен выстрелил, промахнулся — его подвел обманчивый лунный свет — и в следующее мгновение уже сцепился с одним из моряков на мечах. Я не стреляла до тех пор, пока дуло моего пистолета едва ли не коснулось груди противника, так что, когда я нажала на курок, тяжелая пуля разорвала его кольчугу как бумагу и занесенный над моей головой меч в то же мгновение упал на песок.

До Шарля и его охранника оставалось несколько шагов, но когда я приблизилась к ним, то увидела там еще одного. Пока люди на берегу сражались, убивали и погибали, де Валенс ни на миг не упускал из виду свою цель. Поняв, что ему не удастся вернуть пленника, он решил безжалостно убить его.

Он принялся прокладывать себе дорогу, отчаянно рубя мечом направо и налево. Подобравшись к пленнику, он попытался ударить его мечом по незащищенной голове, но плотный господин в красном плаще парировал удар и завопил, призывая на помощь своих соратников. В суматохе битвы его никто не услышал, и он продолжал парировать удары де Валенса, но так неуклюже, что вскоре Рено легко выбил меч у него из рук. Однако прежде, чем он успел еще раз замахнуться, я одним прыжком оказалась рядом с ним, обрушив на него всю силу своего удара и метя ему в шею над латным воротником. Но удача вновь изменила мне — мои ноги скользнули по песку, и острие меча лишь царапнуло его кольчугу.

Де Валенс мгновенно обернулся и узнал меня. Он потерял свою маску, и при неверном свете луны лицо его казалось безумным, а глаза горели дьявольским пламенем.

— Клянусь Богом! — взревел он, дико расхохотавшись. — Это же рыжеволосая бестия, которую я ищу!

Крича это, он все же успел отбить мой клинок и больше уже не произносил ни слова — мы молча, ожесточенно дрались. Кровь хлестала из моего бедра, раненая рука с трудом удерживала меч, но это только разозлило меня и удесятерило мою ярость. Наконец я нанесла ему решающий удар, пробив его шлем и почувствовав, что меч коснулся головы — из-под шлема потоком хлынула кровь, заливая его лицо. Еще один такой же удар — и он зашатался, бросив быстрый взгляд в сторону и увидев, что почти все его наемники лежат мертвыми и никто не сможет ему помочь. Дико расхохотавшись, де Валенс вдруг отпрянул и метнулся прочь, пробиваясь через людей, пытавшихся его остановить. Ему это удалось, и вскоре он исчез в тени деревьев, а еще через несколько мгновений оттуда послышался топот копыт.

Я стремительно бросилась к узнику, которого, пыхтя и тяжело дыша, цепко держал человек в красном. Отшвырнув этого толстого господина в сторону, я быстро перерезала веревки, стягивающие руки Шарля, и, схватив его за руку, потащила к лесу. Не рассчитав своей силы, я так резко сдвинула его с места, что он упал и вынужден был следовать за мной едва ли не на четвереньках.

Господин в красном плаще отчаянно заверещал и пустился за нами в погоню, пытаясь вновь отобрать свою добычу, но я бесцеремонно отбросила его на несколько шагов и, поставив Шарля на ноги, снова потащила его в сторону леса. Похоже, он был немного не в себе от удара мечом плашмя по голове — я видела, что он едва мог идти. Но теперь к нам на помощь пришел Этьен; мы подхватили пленника с двух сторон под руки и поволокли его дальше.

Но господин в красном плаще не сдавался. По примеру де Валенса, он подбежал к Шарлю и ударил его мечом в спину. Но меч лишь скользнул по одежде пленника, потому что я успела ударить толстяка по руке с такой силой, что он покатился по песку, визжа, как обезумевшая свинья. Несколько англичан в испуге бросились поднимать его, увидев, что красный плащ господина окрасился бурой кровью, но я знала, что он всего лишь легко ранен, так как силу моего удара смягчила кольчуга.

Они выкрикивали какое-то имя, звучавшее как «Уолси», и бестолково вертелись вокруг него вместо того, чтобы осмотреть рану, а он, корчась на песке, яростно ругался и проклинал своих неуклюжих помощников. Между тем мы с Этьеном и спасенным нами человеком добрались наконец до леса, где возле привязанных лошадей нас ждала Франсуаза.

Бледной тенью она стояла под освещенными луной деревьями и, когда Шарль взглянул на нее, вздрогнула и протянула к нему руки.

— О Шарль! — горячо воскликнула она. — Прости меня! У меня не было выбора…

— Я доверял тебе, как никому другому, — грустно сказал он, отвернувшись в сторону.

— Мой господин герцог Бурбонский, — почтительно произнес Этьен, коснувшись его плеча. — Я имею право рассказать вам, что если против вас и было совершено зло, то этой ночью оно было исправлено. Если Франсуаза де Фуа предала вас, то она же и рисковала жизнью ради вашего спасения. Теперь я прошу вас, возьмите этих коней и скачите как можно быстрее, потому что никто не знает, что может случиться в следующий момент. Тех людей привел кардинал Уолси, а его не так-то просто одолеть.

Словно во сне, герцог Бурбонский нетвердыми шагами подошел к коню и с трудом взобрался на него, а Этьен заботливо подсадил в седло другого коня Франсуазу де Фуа. Кивнув нам на прощание, они тронули поводья и поскакали сквозь причудливые тени деревьев, перемежающиеся с серебристым лунным светом, и вскоре исчезли из виду. Я повернулась к Этьену.

— Что ж, — улыбнулась я, — несмотря на все наше рыцарство, мы вновь возвращаемся к тому, с чего начинали. Мы без денег, у нас нет никакой возможности добраться до Италии, да ты еще и отдал им наших коней! Интересно, каким будет наше следующее приключение?

— Я держал Франсуазу де Фуа в своих объятиях, — мечтательно произнес он. — И в конце концов, любое приключение — это не что иное, как разрядка для Этьена Вильера.