***

— Эй, рыжая, подожди!

Трэй замедляет шаг, натягивает слабую улыбку и поворачивается в сторону остановившихся мужчин.

— Он придурок, не принимай его слова всерьез, ладно? — пустив нервный смешок, произнес Хосок, давая своим друзьям знаки, чтоб те тоже что-то сказали.

— Еще какой придурок, — хмыкнул Тэхен, а Чимин хлопнул себе по лбу, показывая другу, что он не очень-то и успокоит девушку своей репликой.

— Он прав, — сухо произнесла школьница, грустно улыбаясь. — Мне восемнадцать, но ни один парень еще не предлагал мне встречаться, все потому, что я слепая! Это отпугивает.

— Хан Трэй, давай встречаться? — воодушевился Пак, а после посмотрел на своих друзей и пожал плечами. — Сегодня наш первый день, — усмехнувшись, произнес Чимин, беря Трэй за руку и сплетая пальцы.

— Хах. Спасибо, Чимин, что поднял настроение, но не стоит заходить так далеко, — хохотнула рыжеволосая, расцепляя пальцы. — Идите, ребята, домой. Спасибо, что проводили.

— Я опустошен, — наигранно обиделся Чимин, хватаясь за сердце. — Меня бросила девушка в первый же день наших отношений. За что?

— Пошли, герой любовник, — рассмеялся Намджун, который все это время стоял молча в стороне. — Трэй, не расстраивайся из-за слов Чонгука, ладно?

— Да плевать.

За спиной девушка слышит заводящийся мотор, а после постепенно отдаляющиеся мотоциклы. Девушка устало выдохнула и присела на лавочку возле дома Минхи. Слова Чонгука так и засели в голове, продолжая воспроизводиться раз за разом. Настроение испорчено. А впереди еще какой-то странный разговор с подругой.

***

— Минхи, не начинай.

— Да как тут не начинать? — задыхаясь от возмущения, повысила голос школьница, вскакивая с лавочки и оказываясь над подругой, словно стервятник. — Моя подруга тусуется в компании каких-то непонятных мужиков неизвестно где! Думаешь, я просто буду стоять в стороне, и позволять тебе катиться на дно? Черта с два!

— Минхи, прошу, давай закончим этот разговор, — выдохнув и устало потерев заднюю часть шеи, произнесла рыжеволосая.

— Ну, уж нет, я итак долго молчала. Теперь-то ты мне расскажешь, кто эти байкеры и как вы встретились. Почему всегда уезжаешь с ними? Почему? Они тебя запугали?

— Что ты, черт возьми, несешь?

Давно Минхи и Трэй не разговаривали на повышенных тонах. Если первая пытается защитить подругу и оградить ее от опасных типов, то вторая не понимает рвения подруги указывать, как ей жить и с кем общаться. Сама угнетающая атмосфера между школьницами давит на виски, из-за чего хочется разбить или разнести все вокруг, вот только они на открытой местности и единственное, что могут девушки, так это продолжать срываться друг на друге, выплескивая эмоции.

— А может, ты так меня опекаешь, потому что чувствуешь вину? — воскликнула Хан, соскочив с лавочки. — Ведь это из-за тебя я возвращалась так поздно домой! Это тебе захотелось проследить за Рином! — повышая голос, упрекала девушка, толкнув подругу пальцем в плечо, не до конца осознавая, что она делает. — Тебе!

— Что? — застыла блондинка, не веря своим ушам.

— Что? — опомнилась школьница, виновато отступив назад. — Минхи… Я не это имела в виду. Прости.

— А знаешь, ты права. Я чувствую чертову вину, потому что, если бы ты тогда пошла домой раньше, чем мы увидели Рина, то сейчас бы ты могла меня видеть.

— Черт, Минхи, что мы творим? — осев на лавочку, выдохнула рыжеволосая, опустив голову на руки и зарывшись пальчиками в волосы.

— Думаю, нам стоит побыть одним, — ответила блондинка, после чего развернулась и ушла домой, оставив подругу одну.

И Трэй просидела на лавочке добрых полчаса, проигрывая разговор с подругой. За последние годы они ни разу не ссорились с Мин, но сегодня что-то пошло не так. Хан не позволила бы разговору зайти так далеко, если бы она не была в плохом расположении духа из-за слов Чонгука. Ей просто хотелось выплеснуть эмоции, и так получилось, что Мин попалась под горячую руку.

— Я дома, — вяло оповещает рыжая, скинув рюкзак на пол и сняв обувь.

— Дочь, зайди на кухню, — приказала женщина, голос которой не предвещал ничего хорошего.

— Что случилось? — поинтересовалась Хан, зайдя на кухню, в которой собралось все семейство во главе с матерью девушки.

— Что это за кожаная куртка на тебе? — задает вопрос мужчина, с прищуром осматривая дочь.

— Друзья подарили, — честно ответила девушка, присаживаясь на стул.

— Те самые друзья, с которыми ты разъезжаешь по улицам города на мотоцикле? — грозным тоном начинает тему женщина. — Это что еще за новости?

— И вы туда же? — вздохнула Трэй, откидываясь на спинку стула. — Что не так? Не вы ли хотели, чтобы я радовалась слепой жизни и нашла друзей?

— У тебя уже есть друзья. Минхи и Юнги так плохи?

— Пап, мне весело с ними, понимаешь?

— Сколько им лет? — сложив руки в замок и устремив взгляд на дочь, продолжила женщина ненавистный для Хан разговор.

— Да какая разница? — закатила глаза Трэй, вставая со стула и собираясь покинуть кухню.

— Я спросила тебя, сколько им лет?! — ударив по столу, повысила голос мать Трэй, из-за чего девушка вздрогнула и до боли закусила нижнюю губу.

— От двадцати двух до двадцати шести, — тихо ответила школьница, продолжая стоять спиной к родителям и брату.

— А тебе восемнадцать! — воскликнул мужчина, поднимаясь с места и направляясь к дочери. — Милая, одумайся. Мы же с мамой о тебе беспокоимся, — отец кладет руку на плечо девушки и аккуратно сжимает его. — А что дальше? Ты начнешь пить и курить?

— Они уже взрослые мужчины, а ты еще маленькая девочка. Запудрят тебе еще мозги и…

— Мама! — не сдержавшись, закричала рыжеволосая, до боли сжимая руки в кулаки в карманах. — Ты вообще слышишь себя?

— А что? Твоя мать права. Знаю я мужчин. Ты у нас такая красивая и хорошая девочка, их явно это привлекло, вот они и крутятся вокруг тебя.

— Тан, хоть ты скажи им, что это все чушь!

— Сестра… — начал парень, бегая глазками. — Тебе не стоит водиться с ними.

— Это моя жизнь, блин! — по щекам уже стекают слезы обиды, но девушка не позволяет себе повернуться в сторону родителей и показать им слабость.

— Пока ты живешь под крышей родителей, ты должна слушаться нас, — продолжила женщина уже более спокойным тоном. — Дочь, мы для тебя стараемся и хотим для тебя только хорошего. Мы хотим, чтобы ты была счастлива.

— Если вы действительно хотите, чтобы я была счастлива, то вы прекратите свою голодовку!

— Трэй…

— Да, я знаю! Мне нравится общаться с этими байкерами, понимаете? С ними весело и комфортно и им плевать, что я слепая. В школе надо мной подшучивают, ни во что не ставят мое мнение и плюют на мои желания. На улице не замечают и толкают, кричат на меня и просят сидеть дома, раз я инвалидка. И только с Минхи и этими ребятами я чувствую себя обычной девчонкой!

— Все, успокаивайся. Мне пора на ночную смену, поэтому мне некогда с тобой спорить. Я надеюсь, ты поняла нас с матерью.

***

Рыжеволосая закрывается в ванной комнате, не желая продолжать никому не нужный разговор, приводящий в тупик. Сегодняшний день был слишком насыщен ссорами и разборками, поэтому моральное состояние девушки пошатнулось, из-за чего та берет бритвенное лезвие и присаживается на пол, прижимаясь спиной к ванной.

По щекам уже давно стекают одна за другой слезы. Хан включает фонарик на своем телефоне и подносит его к глазам, светя в них, пытаясь увидеть свет. Темнота становится еще более невыносимой. Школьница больше так не может. Она больше не вынесет этого, поэтому девушка подносит лезвие к запястью и делает первый неглубокий порез, морщась от небольшой боли.

За первым порезом последовал второй, более глубокий, чем может свидетельствовать появившаяся кровь. И только чувствуя физическую боль, Трэй понимает, что еще жива. Из-за моральной смерти два года назад, школьница не жила, а просто существовала в неком мире, погрязшем в темноте. Девушка не могла остановиться, делая порез за порезом.