— Вот я и посмотрю на твою команду, которую ты повезёшь с собой, — он легко пожал плечами, а ей оставалось разве что согласиться.

Мысль, что кто-то из ближайших доверенных людей намеренно её подставляет, вызывала внутреннее чувство тревоги. Конечно, в мире политики ты всегда мог верить лишь самому себе, но, если даже твои помощники подставные… Гермиона выкинула это из головы, не успев даже до конца развернуть идею.

— Во сколько у тебя собрание Совета?

Она посмотрела на часы на запястье.

— Через двадцать минут.

— Хорошо. Увидимся там, — Малфой взял портфель с пола и поднялся со своего места, чтобы уйти.

— Там-то ты что забыл? — громко возмутилась Министр.

Он обернулся, по его лицу расползлась хищная улыбка.

— Хочу посмотреть, как ты будешь отчитывать дюжину взрослых мужчин за то, что они копаются в твоём грязном белье.

Засранец.

— Попроси Изи записать тебя в список на конференцию! — успела только прокричать Гермиона ему вслед, когда он, махнув рукой, ушёл.

Она набрала в лёгкие воздуха, и в голове сразу всплыла картинка, как он будет наблюдать за ней во время такого мероприятия, где у неё был незыблемый авторитет. А Малфой умудрялся с лёгкостью подрывать её уверенность в этом. Но ничего… Даже его, в этом прекрасном костюме, она сможет обыграть с легкостью. Она делала это уже много лет и переиграла многих.

*

Гермиона успела до собрания переодеться в простую белую рубашку вместо топа. Ей ни к чему взгляды на фигуру на таком важном мероприятии. И сейчас Министр отсиживалась в собственном кабинете, ожидая начала, чтобы демонстративно опоздать. Это фишка, которая бесила их всех. Одна женщина заставляла двадцать чиновников ждать. Гермиона была беднее некоторых из них, кто-то считал себя выше неё по крови, кто-то просто лучше. Но они всё равно будут терпеливо сидеть и злиться из-за того, что она заявится в зал только через 5 минут. И Грейнджер просто обожала это чувство превосходства, которое всё ещё имела над ними.

Изабелла стояла в проёме, сложив руки на груди и наблюдая за тем, как начальница влезает в любимый красный плащ с золотой вышивкой и буквой М на лацкане.

— Хотите знать, что я думаю?

— Всегда, — ответила Министр, поворачиваясь в сторону помощницы.

— Вы нравитесь мистеру Малфою.

Гермиона чуть не подавилась от такого внезапного заявления, но Изабелла была бы не собой, если бы не продолжила с полной невозмутимостью.

— Может быть, пока не в романтическом плане, но вы уж точно восхищаете его своей работой.

— Не думаю, Из, — улыбнулась Грейнджер. — Вокруг него миллион и одна красивая и умная женщина. А меня он знает многие годы и ненавидел половину периода нашего с ним знакомства.

— Если он действительно цепляется за ту вражду и всё ещё помнит в Вас девочку с косичками, он идиот. А он… Глупостью вроде не отличается.

— Ты и Рона считала лучшим мужчиной на свете, — напомнила Гермиона, и Изабелла, смеясь, развела руками.

— Людям свойственно ошибаться, — она посмотрела на часы на стене. — Нам уже пора?

— Да, пожалуй, — девушка взяла папку со стола, последний раз взглянула в своё отражение. — Пойдем надерём зад этим самодовольным мужикам.

— С вами хоть на край света, мисс Грейнджер.

Чувство гордости за себя уже горело в груди и не оставляло никаких сомнений, что этот созыв Совета пройдёт на высоте. Где-то в глубине души ругаться с ними Гермиона любила больше, чем договариваться, потому что они потом ещё несколько недель ходили вокруг неё на цыпочках. Хотя, очевидно, что все эти деятели государства стали слишком много думать о себе, и им пора было напомнить, где их место.

Они шагали с Изабеллой по почти пустому Министерству. Большинство сидело в кабинетах, и только на этаже авроров что-то вечно происходило. Спустившись в отдел тайн, они пересеклись с Малфоем, стоящим возле входа и ожидающего их.

— Создала ад, которым тебе придётся теперь управлять, — заметил он, открывая перед ней дверь.

— Смотри и учись, Малфой, как я превращаюсь в дьявола.

Стук каблуков по чёрному камню заставил всех в помещении замолкнуть и засунуть все свои возмущения куда подальше. Гермиона замерла на входе, высокомерно осматривая каждого. И, слава богу, что все были на месте. Она молча поднялась по лестнице на своё место в самом верху у стойки, куда довольно громко швырнула стопку бумаг.

Отдельно кинув взгляд Харрису, устроившемуся на месте по её правую руку, она уперлась ладонями в поверхность и подалась вперёд. Изабелла же взмахом палочки направила на стол к каждому из присутствующих несколько документов.

— Предлагаю начать с первого и самого главного. То, что вы видите перед собой — мой указ, внесённый утром в устав поведения на рабочем месте. Вчитайтесь, я подожду, — она самодовольно, но с явной злостью улыбнулась им. И дождавшись, когда большинство перелистнёт первую страницу, продолжила. — Отныне личные дела любого деятеля правительства не обсуждаются на общих Советах. Никакие. Ни суды, ни отношения, ни сплетни, ни желтая пресса.

— Но… — попробовал возмутиться кто-то из зала.

— Я НЕ ПОЗВОЛЮ ОБСУЖДАТЬ МОЮ ЛИЧНУЮ ЖИЗНЬ БЕЗ МОЕГО ПРИСУТСТВИЯ В НЕРАБОЧЕЕ ВРЕМЯ! — гневно закричала она, заставляя вопрос исчезнуть, так и не дождавшись ответа. — Собрать Совет вечером, даже не уведомив меня — это высшая степень неуважения, и я легко могу отстранить КАЖДОГО из вас от работы за такое неповиновение. А потом испортить карьеру на всю оставшуюся жизнь.

Гермиона поймала одобрительный взгляд Драко с другой стороны зала. Он устроился у стены, сложив руки на груди и молча наблюдая за разворачивающимся представлением.

— Я собрала утром руководителя каждого из отделов, и каждый это подписал. Отныне, вы НЕ даёте интервью прессе, не согласовав это со мной. Вы НЕ разгуливаете по политическим мероприятиям, не согласовав это со мной. И если я захочу, вы перестанете дышать, пока я не разрешу.

Харрис мог бы прожечь в ней дыру, если бы взглядом можно было воздействовать. Но ей было все равно, она сосредоточилась на том, с каким восторгом Малфой смотрел на неё. И не могла не думать в тот момент, что восхищение, о котором говорила Изабелла, могло бы оказаться вполне правдивым.

— У меня нет слов, чтобы описать, как я недовольна вашими действиями. Вместо того, чтобы продвинуть проекты наших людей, заняться организацией Чемпионата мира по квиддичу, понизить уровень преступности, предоставить мне исправленный план развития экономики на следующий год, ВЫ, словно ДЕТИ, сидите здесь и обсуждаете СПЛЕТНИ И СЛУХИ. ВЫ НИЧЕМ НЕ ЛУЧШЕ КУЧКИ ПОДРОСТКОВ В ГОСТИНОЙ ФАКУЛЬТЕТА!

— Я попрошу вас не выражаться в таком тоне, — мужчина поднялся со своего места, выражая протест её словам.

Грейнджер окинула его таким взглядом, что уже по всему его виду было понятно, что ему стало некомфортно.

— Сядьте, — коротко и грубо приказала она, и он тут же подчинился. — Я буду выражаться в том тоне, в котором посчитаю нужным, потому что вы забываетесь в своей власти. И вы делаете то, что не позволено ни одному члену правительства. ЗАБЫВАЕТЕ. О. ГОСУДАРСТВЕ! — отбив каждое своё слово ладонью по поверхности, она продолжила кричать на них, словно учительница в школе.

— Не дай боже мне вернуться с конференции, услышав там недовольство работой нашего правительства. Я сотру вас всех в порошок за то, что вы НЕ делаете. Вы НЕ занимаетесь образованием, НЕ продвигаете культуру, вы даже чёртовы суды нормально провести НЕ можете. Зато финансирования каждый из вас на свою деятельность получает достаточно!

Выдохнув, она посмотрела на Изабеллу рядом с собой и наконец более спокойным тоном сказала:

— Я запустила по каждому из вас процедуру расследования. Имейте в виду, что, если кто-то занимается воровством у народа, который вас выбрал в качестве своего представителя, я сдам это Пророку, Придире, Еженедельнику и всем изданиям мира. И мне плевать, насколько жестоким руководителем потом меня за это назовут. Ваша прямая обязанность — делать это государство лучше. И я никак не думала, что мне придется стоять здесь и отчитывать взрослых мужчин за безделье как на втором курсе… Я надеюсь, что мы друг друга услышали.