– Я понимаю, что бесцеремонно вторгаюсь в это дело, – сказал сэр Генри. – И даже не могу объяснить, почему это делаю. Чистая правда!

– Дружище, мы польщены! Это большая для нас честь!.. – Про себя главный констебль подумал: «Бедняга, спятил от скуки у этих Бантри. Старик ругает правительство, а старуха без конца мелет про свои луковицы».

– Мы только благодарны вам, сэр Генри, – добавил инспектор. А сам подумал: «Жаль, что нет у нас настоящего дела. Я слышал, он один из лучших умов Англии. Жаль, что это такой простой случай».

– Боюсь, что все это и подло, и просто, – сказал главный констебль. – Первая мысль была, что девушка сама утопилась. Она, знаете, была в интересном положении. Однако наш врач Хейдок – малый дотошный. Он обнаружил синяки на руках – прижизненные синяки. По-видимому, ее схватили и швырнули.

– Но для этого нужна сила!

– Думаю, что обошлось без борьбы. Очевидно, девушку застали врасплох. А этот пешеходный мостик вечно скользкий, перила только с одной стороны.

– Вы точно установили, что трагедия произошла именно там?

– Да. Тут есть мальчик лет двенадцати, Джимми Браун. Он был в лесу, на берегу реки. Слышал крик с моста и всплеск. Смеркалось, трудно было разглядеть что-нибудь. Но он заметил, что в воде плавает что-то белое. Он сбегал за подмогой, и ее вытащили, но было уже поздно.

Сэр Генри кивнул:

– Мальчик никого не заметил на мосту?

– Нет. Ведь уже смеркалось, да и по вечерам там всегда туман.

– У нас есть записка, сэр, – сказал инспектор Друитт, обращаясь к сэру Генри. – Записку нашли в кармане платья этой девушки. Написана вроде карандашом, каким рисуют художники. Намокла сильно, но нам все же удалось прочитать.

– И что же в ней?

– Она от молодого Сандфорда. «Хорошо. Встретимся на мосту в восемь тридцать. Р. С.». Джимми Браун как раз в это время или чуть позже слышал крик и всплеск.

– Не знаю, знакомы ли вы с Сандфордом? – продолжал полковник Мэлчетт. – Он здесь живет около месяца. Один из тех молодых архитекторов, что возводят несуразные дома. Он строит дом для Аллингтона. Бог знает, как все это будет выглядеть. Внутри, наверно, эти новомодные штуки: стеклянный обеденный стол, стальные кресла. Словом, ни то ни се, но характеризует этого малого – Сандфорда. В духе времени, знаете… Никаких моральных устоев.

– Совращение, – резюмировал сэр Генри, – давно признанное преступление, хотя, конечно, не столь древнее, как убийство.

– О да, – задумчиво произнес полковник Мэлчетт. – Может быть, и так.

– Мерзкое преступление, – сказал Друитт. – И все тут ясно, сэр Генри. Молодой Сандфорд совратил девушку и решил улизнуть назад в Лондон. У него там есть невеста, скромная молодая леди. Они помолвлены, и он скоро женится на ней. Но, конечно, если она узнает об этом, дело его пропащее. Он встречается с Роуз на мосту, вечер туманный, поблизости никого, хватает ее за плечи и сталкивает. Молодой негодяй. Он должен получить по заслугам – вот мое мнение.

Минуты две сэр Генри молчал. Он понимал, сколь сильно влияние местных предрассудков. Новомодный архитектор вряд ли мог пользоваться любовью в консервативной деревушке Сент-Мэри-Мид.

– Я полагаю, этот Сандфорд и был отцом будущего ребенка? – спросил он.

– Ну да, наверно, – подтвердил Друитт. – Роуз Эммот рассказала обо всем отцу. Думала, что Сандфорд женится. Женится на ней! Как же, дожидайся!

«Боже мой! – подумал сэр Генри. – Словно в старомодной викторианской мелодраме. Невинная девушка, обольститель из Лондона, суровый отец, измена… Не хватает только преданного деревенского влюбленного. Пожалуй, пора поинтересоваться и этим».

– Неужели у девушки не было здесь молодого человека? – спросил он у инспектора.

– Вы имеете в виду Джо Эллиса? Джо – хороший парень. Плотник. Вот если бы она держалась Джо…

Полковник Мэлчетт кивнул в знак согласия.

– Знай свое место, – жестко произнес он.

– Как отнесся к этому Джо Эллис? – спросил сэр Генри.

– Никто этого не знает, – ответил инспектор. – Джо – тихий парень, замкнутый. Что бы ни делала Роуз, он все прощал. Прямо молился на нее. Все надеялся, что она вернется к нему.

– Я бы хотел его увидеть, – сказал сэр Генри.

– Мы как раз собираемся навестить его, – заметил полковник Мэлчетт. – Мы не исключаем ни одной версии. Я думаю, надо сначала побеседовать с Эммотом, потом с Сандфордом, а уже потом с Эллисом. Вас это устраивает, сэр Клиттеринг?

Сэр Генри заверил, что это его вполне устраивает.

Они нашли Тома Эммота в «Синем кабане». Это был крупный дородный мужчина средних лет с хитрыми глазками и тяжелой челюстью.

– Рад видеть вас, джентльмены. Доброе утро, полковник. Заходите. Мы можем поговорить тут. Вам что-нибудь предложить, джентльмены? Нет? Как вам будет угодно. Вы пришли по поводу моей бедной дочери? Да, она была хорошей девушкой, моя Роуз… Всегда была хорошей… Пока не появился этот негодяй… Прошу прощения, но иначе его не назовешь. Обещал жениться на ней. Обещал… Ну, я найду на него управу. Довел ее, скотина! Проклятый убийца! Навлек позор на всех нас. Бедная моя девочка!

– Дочь говорила вам, что именно мистер Сандфорд виновник… ее положения? – решительно спросил Мэлчетт.

– В этой самой комнате говорила.

– А вы что ей сказали? – поинтересовался сэр Генри.

– Что сказал? – Эммот, казалось, был застигнут врасплох.

– Ну… Вы не грозили выставить ее из дома?

– Я немного расстроился, это же так естественно. Уверен, вы поймете меня. Но я не угрожал выставить ее из дома. Я бы никогда ничего подобного себе не позволил. – Он изобразил благородное негодование. – Нет. «Для чего у нас законы? – Вот что я сказал. – Для чего существуют законы? Он должен порядочно поступить с тобой, а если не пожелает, тогда, бог свидетель, ему придется платить». – Эммот опустил кулак на стол.

– Когда вы в последний раз видели свою дочь? – спросил Мэлчетт.

– Вчера. Около пяти за чаем.

– Как она себя вела?

– Ну… как всегда. Я ничего такого не заметил. Если бы я только знал…

– Но вы не знали, – сухо заметил инспектор.

Они ушли.

– Эммот производит не очень приятное впечатление, – задумчиво произнес сэр Генри.

– Хорош мерзавец, – подтвердил Мэлчетт.

Следующий визит они нанесли архитектору. Рекс Сандфорд был совсем не таким, как его представлял себе сэр Генри. Высокий, худой, волосы светлые, глаза голубые, мечтательные.

Полковник Мэлчетт назвал себя и своих спутников. Затем он попросил архитектора рассказать, как тот провел предыдущий вечер.

– Вы понимаете, – предупредил полковник, – я не имею права заставлять вас говорить, и все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Я хочу, чтобы это было вам ясно.

– Я… я не понимаю, – пролепетал Сандфорд.

– Вы же знаете, что Роуз Эммот утонула вчера вечером…

– Знаю. Это так терзает меня. В самом деле, я не спал всю ночь. Я не в состоянии сегодня работать. Я чувствую ответственность… ужасную ответственность. Я никому не хотел причинять зла. Представить себе не мог, что она все так воспримет. – Он сел за стол и закрыл лицо руками.

– Надо понимать, Сандфорд, что вы отказываетесь сообщить, где находились вчера в восемь тридцать вечера?

– Нет, нет, конечно же нет! Я вышел прогуляться.

– Вы ходили на встречу с мисс Эммот?

– Нет. Сам по себе… в лес… Далеко-далеко.

– Тогда, сэр, как вы объясните эту записку, которую нашли в кармане покойной? – И инспектор Друитт невозмутимым тоном прочитал ее. – Итак, сэр, вы отрицаете, что написали ее?

– Нет, нет, вы правы. Я в самом деле написал ее. Роуз просила встретиться. Она настаивала. Я не знал, что делать, вот и написал эту записку.

– Вот так-то лучше, – сказал инспектор.

– Но я не ходил! – Голос Сандфорда дрожал от волнения. – Я не ходил! Я чувствовал, что лучше не ходить. Я уже собирался вернуться в Лондон. Я чувствовал, что лучше… не встречаться. Я решил написать оттуда и… кое-что устроить.