– Это Селии от Пэнси.

– Почему письма Селии доставляют к вам? – не поняла я.

Ида Белль фыркнула:

– Потому что почтальон Боб – пьяница, а Мари и Селия живут в соседних домах.

Герти смерила ее недовольным взглядом:

– Не очень-то вежливо называть человека пьяницей, когда сама же поставляешь ему товар. Почтальон Боб – наш крупнейший покупатель сиропа от кашля, – пояснила она мне.

– Прочтем? – спросила я. – Вскрывать чужую почту – федеральное преступление.

Ида Белль разорвала конверт и достала несколько листков бумаги.

– У нас есть проблемы посерьезней федералов.

– Ну, что там? – Герти перегнулась через стол, пытаясь заглянуть в бумаги.

– Тут записка от Пэнси.

«Мама,

Вот документы, о которых мы говорили. Я должна провернуть все за две недели, или сделка будет считаться недействительной. Я обратилась к юристу, но он просит пять тысяч авансом, прежде чем начнет работать над моим случаем.

Знаю, для тебя это много, но мне просто больше не к кому обратиться.

Пэнси».

Ида Белль перевернула записку и посмотрела на прикрепленные документы.

– Это соглашение с СВД [7] об уплате налогов. Срань господня! Пэнси задолжала свыше восьмидесяти тысяч долларов федеральных налогов и большая часть из них за предпринимательскую деятельность.

– Она что, ни разу в жизни не платила? – удивилась я.

Ида Белль покачала головой:

– Это долг за один год… два года назад.

– Сколько нужно заработать за год, чтобы задолжать восемьдесят штук налогов?

– Чуть меньше двухсот тысяч, – подала голос Мари. – В зависимости от ее законных льгот.

Мы все уставились на нее.

– Что? Мне нравятся числа. Я всегда подавала подоходную декларацию за Харви, ну и нашими личными налогами тоже занималась.

– Надо запомнить, – сказала Ида Белль. – В будущем наверняка пригодится.

– Ладно, – прервала я. – Так как она столько заработала за год? Ни за что не поверю, будто на корпоративных видео о сексуальных домогательствах и компьютерной безопасности можно сколотить такие бабки.

– Согласна, это маловероятно.

– Могу я взглянуть? – попросила Мари.

Ида Белль протянула ей документы. По мере их изучения Мари медленно заливалась краской, а под конец зажала рот рукой.

– Что такое?

– Дело в налогах за предпринимательскую деятельность. Видите эту строчку? – Она указала на шестизначное число в одной из форм. – Это бизнес-код для «прочих персональных услуг».

– Как-то не похоже на актерскую деятельность, – поморщилась я.

– Точно. СВД включает сюда «оплачиваемый досуг».

– Обалдеть! – Ида Белль хлопнула ладонью по столу. – Пэнси была проституткой.

– Серьезно? – Я посмотрела на Мари. – Это правда?

Она кивнула:

– Вполне вероятно. У налоговой нет специального кода для проституции, но это один из рекомендуемых способов предоставления информации о подобных доходах.

А я-то думала, что уже всякое повидала.

– Существуют рекомендуемые налоговые процедуры для проституток?

– Конечно. А как еще их можно поймать за уклонение от уплаты налогов? Ну, то есть, обычная проститутка, наверное, зарабатывает меньше прожиточного минимума, так что с таких нечего брать даже за предпринимательскую деятельность. Но элитная девушка по вызову может получать больше, чем член правления корпорации.

Я прищурилась:

– Вы кто такая? И откуда столько знаете о проститутках?

Мари нервно рассмеялась:

– Я читала много социологических исследований… ну и смотрела передачи о подобных проблемах.

– Ага-ага. Хорошо, отбросим пока подозрительные познания Мари о мире проституции… Можно ли назвать Пэнси «элитной»?

– Думаю, «элитная», значит просто, что она встречается с клиентами в отеле и не сидит на наркоте, – заметила Герти.

– Вообще-то, слово скорее относится к клиентуре, – поправила Мари.

– То есть, мужчины, которые платят за секс бешеные деньги, считаются элитой? – Герти покачала головой. – Как-то это печально.

– Все социальные комментарии в сторону. – Ида Белль махнула рукой. – У нас есть факты: Пэнси занималась чем-то сомнительным за деньги, задолжала кучу налогов и хотела нанять юриста, чтобы со всем разобраться.

– Наверное, хотела оспорить сумму, – сказала Мари. – Торговцы сексом не выставляют счет и бухучетом пренебрегают, так что это, вероятно, налог на вмененный доход с оглядкой на ее образ жизни.

– Что значит «вмененный»? – уточнила я.

– Предположительный. Основанный на стоимости ее дома, машины, привычек… и тому подобном.

– Получается, Пэнси вела роскошную жизнь в ЭлЭй, за что ее и прижала налоговая, – подытожила я. – Все это очень занятно, но относится ли к делу?

– Возможно. – Ида Белль наклонилась через стол. – Все мы в курсе привычки Пэнси кувыркаться с чужими мужчинами. Что, если она спала с ними, а потом шантажировала, угрожая все рассказать?

– Пэнси всегда выбирала легкий путь, – поддержала Герти. – Вполне в ее духе найти способ обеспечить себя выплатами на долгий срок после оказания услуг.

Я вздохнула:

– Нужно срочно выяснить, чем она занималась в Калифорнии.

– Теперь у нас хотя бы есть адрес, – заметила Ида Белль. – Можем начать с него.

– Возьму ноутбук. – Я вскочила из-за стола.

Мари поднялась следом:

– Мне пора. Картер вызвал полицию штата для охраны дома Селии, и я не хочу, чтобы кто-то поймал меня на общении с вами.

Ида Белль кивнула:

– Умно. Приглядывай там за всем и дай знать, если увидишь что-нибудь полезное. И спасибо за документы.

– И за информацию о налогах, – добавила я, провожая Мари и пса к двери. – Вы потрясающая! Вам стоит открыть собственное дело в сфере налогообложения.

Она покраснела и застенчиво улыбнулась:

– Мне прежде никто не делала таких комплиментов. Спасибо. – Затем чмокнула меня в щеку и поспешила прочь, позвав за собой Кости.

Я проследила за их уходом, а поднимаясь по лестнице в спальню, все думала, что у нас с Мари гораздо больше общего, чем казалось изначально.

До кровати я добралась около полуночи. После трех дней исключительно на сахаре, кофе, адреналине и чистом упрямстве, мне нужно было немного поспать. Тем более что завтра вечером мне понадобятся силы – если Картер не решит опять остаться на работе на ночь, мы планировали влезть в офис шерифа и заглянуть в дело Пэнси.

Добытые Мари документы, конечно, подкинули нам несколько новых идей, но ничего конкретного. Что действительно бы не помешало, так это список клиентов Пэнси, но я понятия не имела, где его достать. Мы легко нашли квартиру, которую она снимала (за семь тысяч в месяц!), но быстрый рейд по публичным записям показал, что ее выселили незадолго до прибытия в Греховодье.

Либо клиенты закончились, либо один или несколько спонсоров перекрыли денежный поток. Я предполагала, что не обошлось и без участия парочки злобных жен. Все это мелочи, но теперь хотя бы стало ясно, почему Пэнси сбежала к матери. В понедельник Герти собиралась позвонить арендодателю, прикинуться коллектором и попробовать что-нибудь из него выудить.

Безумно хотелось подключить Харрисона и, используя ресурсы Управления, наконец узнать все о жизни Пэнси в Калифорнии, но он никак не сможет получить информацию, не засветив в запросах ЦРУ. Это в свою очередь дойдет до Картера, и он явно заинтересуется, какого черта ЦРУ расследует убийство Пэнси. Его «какого черта» полетит прямиком к директору Морроу, и тот выдернет меня из Греховодья быстрее ураганного ветра.

Я посмотрела на лежавшие на тумбочке шумоподавляющие наушники, раздумывая, надевать их или нет. Несмотря на громкие заявления, будто жизнь рядом с природой умиротворяет и приносит покой душе, я на личном опыте выяснила, что болотные обитатели издают всякие странные звуки, от которых я по полночи не сплю. Особенно лягушки. А греховодные лягушки вообще каждую ночь будто оперу исполняют – на итальянском. Терпеть не могу оперу. Насчет итальянского ничего не скажу – я его попросту не знаю.