Он прищурился:

– Если вы ничего не замышляли, почему мисс Морроу пряталась в багажнике?

– Да потому что вы велели мне не уезжать из города, – всплеснула я руками, – а я устала терпеть физические нападки и оскорбления от каждого местного идиота. Тут у вас много болванов.

Старушки заговорили одновременно:

– Так и есть.

– Это правда.

– Все так и есть, – повторила Герти. – Мы понимали, что ты из плавочек выпрыгнешь, если узнаешь, что Фортуна уехала из города, особенно с нами. Но ей нужна была передышка, и видит Бог, мы ей ее обеспечили.

Картер вскинул брови:

– Из плавочек?

– Трусов, боксеров, – отмахнулась Герти. – Черт, может, ты носишь стринги, кто знает. Кажется, это сейчас модно.

– Угу. То есть, если я позвоню в антикварные магазины, там подтвердят, что вы у них сегодня были?

– А мы откуда знаем? – удивилась Ида Белль. – Продавцы в этих лавках такие же древние, как их товар. Я не могу ручаться за их память.

– Так ты нас арестовываешь или как? – уточнила Герти. – Если да, то мне нужно позвонить Мари, попросить, чтобы записала для меня фильм с Лайфтайма. [10]

Картер осмотрел нас, уделив каждой по несколько секунд, но он имел дело с профессионалом и двумя лучшими лгуньями в истории человечества. Мы не дрогнули.

Наконец он тяжело вздохнул:

– Лучше б вы сами сказали, что затеяли, ведь я все равно выясню.

– Мы просто съездили развеяться, – сказала Ида Белль.

Герти кивнула:

– Наслаждались летней зеленью.

Я подавила смешок и тоже кивнула.

– Я сдаюсь. Залезайте в машину, дуйте в Греховодье и больше не двигайтесь с места. – Картер посмотрел на меня: – И чтобы никаких отлучек из города, пока я не разберусь с делом Пэнси. Ясно?

– Кристально. – Я поспешила к «кадиллаку».

А уезжая, оглянулась на Леблана. Похоже, мы только что лишь усложнили ситуацию для Элли.

Мне потребовался час, чтобы до нее дозвониться. В попытке расслабиться, она отправилась на рыбалку – в случае Элли, читай, «ушла поспать в лодке» – и не слышала телефонной трели. Когда она наконец ответила, я кратко пересказала, что мы узнали из дневника Пэнси и как съездили в Новый Орлеан, опустив наиболее драматические подробности.

– Прости, Элли. Я не хотела тебя втягивать, но только так доказательства будут приняты в суде.

– Не переживай, – вздохнула она. – Я знала, что рано или поздно все всплывет.

– Не обязательно. Вдруг в суде это вообще не понадобится. Нам просто нужно поговорить с помощником Лебланом с глазу на глаз. Думаю, я смогу убедить его сохранить все в тайне, пока нет необходимости обнародовать информацию.

– У тебя и так куча проблем, не хочу добавлять новые, – сказала Элли. – Я скажу Картеру, что сама все придумала.

– Нет. Я не позволю.

– Ну а я не позволю тебе встревать. Ты и так подозреваемая. Украсть дневник – моя идея, я сама все провернула. Картеру ни к чему знать, что у меня были помощницы.

– Давай я хотя бы пойду с тобой. Не нужно делать все в одиночку, ведь ты согласилась на это ради меня.

– Даже не знаю… по-твоему, никто не задумается, чего это мы вдвоем явились в офис шерифа и попросили поговорить с Картером?

Я нахмурилась. А ведь и правда…

– Погоди минутку, – попросила я и объяснила ситуацию Иде Белль и Герти.

– Мы можем встретиться с ним в подсобке в магазине Уолтера, – быстро сообразила Ида Белль. – Я позвоню и договорюсь.

– А Уолтер не будет возражать, что его магазин используют для сомнительных делишек? – спросила я, решив не обращать внимания на «мы» в ее предложении. Спорить с ней все равно бесполезно.

– Как будто это в первый раз.

Ида Белль набрала номер несчастного влюбленного. Я даже знать не хотела, какими такими делишками они регулярно занимались под крышей магазина, так что просто ждала, когда она закончит разговор.

– Сказал, можем подъезжать прямо сейчас. Передай Элли, чтоб взяла лодку и пришвартовалась за магазином у черного входа. А мы войдем через главный. Уолтер позвонит Картеру, когда вы обе будете на месте.

– Ты слышала? – спросила я Элли.

– Ага, выдвигаюсь. Не забудь дневник.

– Разумеется. – Я нажала отбой. – Герти, ваша сумка выдержит вес дневника?

– Она уже на последнем издыхании, но, думаю, такую мелочь до магазина дотащит.

– Хорошо. И мне придется еще раз прокатиться на вашем автомобиле. У джипа Мардж нет крыши. Как-то не хочется по пути подвергнуться нападению еще одного местного психа.

Герти сунула дневник в свой баул, и мы двинули к Уолтеру.

В магазин прибыли первыми, и я чуть не лопнула от любопытства, когда хозяин без вопросов отвел нас в подсобку, сказал:

– Сообщите, когда позвать Картера.

И ушел, закрыв дверь. Я уставилась на Иду Белль:

– Он даже не поинтересуется, зачем мы здесь?

– Черт, нет. Уолтер давно уяснил, что лучше не знать, чем мы тут занимаемся.

Герти кивнула:

– Если знаешь, то тебя могут вызвать для дачи показаний.

– И часто вы творите что-то, из-за чего могу потребоваться свидетельские показания?

– Ну, сложно сказать наверняка… – протянула Ида Белль.

– Один-два раза в неделю, – выпалила Герти. – Или каждый день, если учесть, что мы толкаем самогон под прикрытием сиропа от кашля.

– Но Уолтер продает в магазине ваш сироп, – заметила я.

– Да, но он его никогда не пил, – объяснила Герти. – А потому всегда может заявить, мол, ни сном ни духом.

– В Греховодье крайне важно иметь возможность все отрицать, – добавила Ида Белль.

Я покачала головой:

– Вам бы в Вашингтон. Вы тамошним политикам сто очков вперед дадите.

– Политики такие скучные, – махнула рукой Ида Белль. – У большинства из них интеллект ниже среднего, а все мотивы сводятся к корыстным интересам. Какой смысл соревноваться с теми, кто прикрывает свои слабые места фальшивыми улыбками?

Это точно.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла Элли, а следом просунулась голова Уолтера.

– Ну что, звать?

– Да, – сказала я.

Нет смысла откладывать неизбежное.

Едва Уолтер исчез, Герти выудила из сумки дневник и протянула его Элли:

– Ты точно готова? Может, сначала сверим наши истории?

– Нет! Картер не должен знать, что вы помогали. Ни к чему вляпываться всем вместе.

– Но…

– Даже не начинай, – перебила меня Элли.

Я улыбнулась:

– Я только сейчас поняла, насколько ты упряма.

– О, слышала бы ты наши споры с мамой – особенно до того, как она переехала в дом престарелых.

– Да, матушка Элли – та еще заноза, – согласилась Герти. – Мы всегда думали, что ее муж скончался, только чтобы от нее отделаться. Смылся, так сказать, в единственное место, куда она не сможет за ним последовать. Прости, Элли.

Элли рассмеялась:

– Я не впервые слышу эту версию и, к сожалению, вынуждена согласиться. Папа был добрый, спокойный, покладистый. Я никогда не понимала, почему он женился на маме – абсолютной его противоположности. – Внезапно ее улыбка испарилась. – Я сегодня разговаривала с мамой. Вам стоит знать, что ее навещала сестра тети Селии. Она сказала маме, что не приедет на похороны.

– Ух ты, – поразилась я. – Похоже, она так и не простила мэра, раз пропускает похороны родной племянницы.

– Она объяснила, почему? – спросила Герти.

Элли покачала головой:

– Если и объяснила, то мама об этом не упомянула. Я напрямую спросила, как она может так поступать с Селией, а мама ответила, мол, как бы хорошо тебя ни воспитали, с некоторыми проблемами слишком больно сталкиваться лицом к лицу.

– Она так сильно любила мэра, что до сих пор страдает? Не верится, – фыркнула Ида Белль.

– Особенно если вспомнить, что она оттяпала большую часть его денег, – добавила Герти. – С другой стороны, она всегда была странной. Они с Селией одного поля ягоды.