И я понимаю, что мне не хватало!

Его.

Его уверенных рук, его дыхания, его движений, его внимательного взгляда. Все остальные были словно серые копии, подобие без малой доли того притягательной силы, что таилась в фениксе. И…

И я все забыла. О времени, о других, обо всем. Был только он, танец и я. Сколько прошло времени я не знала. Была ночь и ночь осталась, это единственное, что я могла сказать.

А еще был феникс.

В какой момент мы ушли — не помню. Как оказались на нашей террасе, примыкающей к номеру, тоже. Когда начали целоваться… пропустила.

Просто все было так правильно… Так хорошо…

А поцелуй был необычным. С привкусом грусти. Кажется, что Арсай наслаждался поцелуем здесь и сейчас, будто понимая, что еще секунда и больше такого не будет, миг и все прекратится. А продолжения он даже не ждал… Отсюда и грусть. И легкая насмешка. Над собой, над ситуацией, над своими чувствами…

И мне было грустно вместе с ним. А потом… потом…

А потом я снова пропустила, когда поцелуй стал из трогательно нежного, в сокрушающее страстный. Как я пропустила миг, когда феникс стал целовать как свою? Как ту, что была его. И только его. Когда?

Я пропустила. Но отвечала ему так же. Собственнически, упрямо и самую чуточку зло. Это ему за то, что другие девушки подходили, за то, что флиртовали с ним. И пусть это было глупо, пусть это было не логично. Но отвечал за это он!

И губы феникса дрогнули в улыбке. Он понял. Понял и не злился, не обиделся. А принял.

Это чудесно! Я, остров, океан и он.

И феникс прижал сильнее, крепче, словно хотел, чтобы я была часть него и… он допустил ошибку.

— Эниа, — едва слышно, на грани.

Но я услышала.

Это было как ведро холодной воды. Я отступила. Еще один молчаливый шаг назад. Я смотрю в непроницаемо черные глаза феникса и отступаю. Мужчина не верит. Не верит, что я снова против. Не верит! Не понимает.

А я разворачиваюсь и ухожу. Шагом. Я знаю, что успею добраться до ванной и там закрыться. Знаю, что феникс сейчас еще не пришел в себя.

Щелчок. Дверь заперта и я, прислонившись к ней спиной, съезжаю вниз. Пальцами зарываюсь в волосы и с силой сжимаю голову.

«Дура! Дура! Дура! Тут не Эниа! Не она, а я! А я — Элиа! Элиа!!!», — мысленно не говорю, кричу.

И безостановочно повторяю свое имя.

Свое! Собственное! Имя!

Сжимаю голову сильнее, начиная покачиваться из стороны в сторону.

«Я — Элиа. Я не сестра. Я не Эниа…»

Впервые мне было тошно от того, что меня приняли за сестру. Впервые мне было плохо, что меня назвали ее именем. Впервые я не хотела, чтобы меня путали с близняшкой. Впервые!

Я хотела быть единственной. Я хотела, чтобы мужчина целовал меня. Меня! Не как сестру. Я хотела, чтобы у него были чувства ко мне, Элиа. А сейчас…

Я не знала, не могла определить, кто нужен фениксу? Кого он хочет целовать? Кто для него важен? Я или… сестра?

Кто из нас его?!

— Эниа! — в двери ударили, так, что по ним прошлась дрожь.

Всхлип. Мой. Зажала ладонями рот, чтобы он не слышал.

— Эниа, ты издеваешься?! — феникс не просто зол, он был в ярости. И шипел яростно. — Ты серьезно?! Эниа?!! Что не так? Ты же была счастлива в моих руках! Ты же смотрела на меня как на мужчину! На своего мужчину! А не как обычно, со скепсисом и ожиданием подлянки! Что не так?! Скажи!!!

Ничего сказать я не могла. Получалось лишь давить всхлипы, ощущая как крупные слезы катятся по щекам.

А с той стороны феникс ударил ладонью по двери. Если бы кулаком, то, наверное, проломил.

— Я же видел! Видел, как тебя тянуло ко мне! Эниа?!

Проблема в том, что я не Эниа. Я Элиа. И мне сейчас было так тошно…

Я запуталась. Но хуже того я… я влюбилась.

Влюбилась в того, в кого не могла влюбиться. В того, кто одним своим видом меня раздражал. В того, кого я обещала влюбить в сестру. И у меня получилось! Он любит… Эниа.

И кто виноват, что я не смогла сберечь свое сердце. Во второй раз. Хотела отвлечься, чтобы только не думать, что произошло у эльфов. И сама не заметила, как влюбилась снова. В феникса.

Как же я его ненавижу! Ненавижу и люблю одновременно.

Но я больше не смогу быть Эниа. И рядом с ним больше не смогу находится.

Я вытерла слезы ладонями. Да, все честно. Я третья. И именно я лишняя. Он видит во мне Эниа. Так пора только Эниа и остаться. А со своим сердцем и чувствами… разберусь. Не в первый раз. Разберусь и справлюсь.

— Когда мы улетаем? — взяв себя в руки, смогла спросить я.

За дверью возникла тишина.

— Что? — хрипло спросил Арсай. Он больше не кричал. И мне было больнее от этого его голоса. Лучше бы кричал и бесился. А так…

Какая же я… какая же я…

Но я сказала, смогла произнести. Потому что надо было поставить во всем этом точку. Закрываю глаза и произношу:

— Я хочу вернуться.

Молчание.

— Ты этого хочешь?

— Да.

— Завтра. Утром, — сухой ответ. И снова тишина.

Ушел?

Приподнимаюсь, на дрожащих руках, чтобы встать. Но падаю на пол, слыша, в номере жуткий скрежет ломающейся мебели, звон разбивающегося стекла. И я плачу. Уже беззвучно.

Под утро все затихло, а я всю ночь так и просидела на полу.

Арсай

Из номера я вышел в самом скверном настроение.

В комнате гостинице придется все менять. И террасу приводить в порядок. И мебель всю заменить придется. И кровать, на которой я все эти ночи спал один, пока моя снегурочка пряталась от меня в ванной, тоже придется заменить. И люстру. И шторы. И ковер. И… Все. Не тронутой в номере было лишь одно.

Ванная. Дверь в нее даже не разу не зацепило осколком льда. Не одна щепка не отлетела и не ударилась в нее.

В холле решительно свернул в один из ресторанов. Магия так и бурлила в крови. Так и хотелось ее выпустить, чтобы заморозила весь остров и превратило лето в зиму. Но нельзя. Не из-за существ, что были на острове.

Плевать я на них хотел. Из-за одной своенравной снегурочки. Ей я меньше всего хотел навредить. Даже со всеми ее вывертами и заскоками, от которых у меня башка уже дымилась. Но я скорее себе наврежу, чем пострадает она.

— Виски. «Янтарь», — коротко бросил подскочившему бармену.

Пил я медленно. Прокручивая в голове все, что было до того, как Эниа, опять спряталась от меня. Смешно. И что не так? Прокрутив сегодняшний вечер и ночь в мельчайших деталях несколько раз, до хрустнувшего стекла.

Брезгливо встряхнул рукой. Один взгляд на бармена и передо мной новая порция виски.

Хм. Имя?

Стал вспоминать вообще все связанное с Энией. И чем больше вспоминал, тем больше мне что-то не нравилось. Что-то настолько было… другим.

Достав коммуникатор, прокрутил его в руке, обдумывая все. Но перед глазами мелькали воспоминания с девушкой. И…

«Да как такое возможно?», — стиснув зубы, продумал.

— Да, господин Верре, — раздался голос одного из моих доверенных лиц.

— Фрас, мне нужно, чтобы ты кое-куда съездил, — задумчиво проговорил я, крутя стакан. — Записывай адрес.

Через полчаса помощник перезвонил.

— Да, — коротко сказал Фрас.

Я резко выдохнул.

— Фрас, конкретно, — с нажимом произнес я, ощущая ком в горле.

— Ваша помощница, Эниа Снелур, сейчас дома. Две минуты назад вернулась из магазина. Купила…

— Не продолжай, — перебил его. И задумался. — Фрас, ты… ты уверен, что это она?

— Да.

И как Эниа может быть дома, если она в номере? Как?!

Мелькнула догадка.

Не верю. Это невозможно. Она тут. Со мной. Она не может быть где-то еще.

— Фрас?

— Да, господин, — спокойно отозвался мужчина.

— Найди технику, камеру там и все что нужно. Но сделай так, чтобы я видел, как ты звонишь в ее квартиру, чтобы я видел… ее. Понял? Придумай любой бред. Притворись хоть посыльным, хоть соседом, хоть кем. Но я должен видеть.

— Понял, — ответил Фрас и отключился.

Залпом выпил. Виски обожгло горло, но я даже не поморщился. Те, двадцать три минуты, что Фрас все организовывал были вечностью.