Привлекательная голубоглазая блондинка Саманта была лучшей подругой Анхелы и её доверенной помощницей в правительстве. Время от времени Кевин заигрывал с ней — то ли в память о днях минувших, то ли чтобы позлить Анхелу, а возможно, и по той, и по другой причине. Дейдра считала, что это чистое баловство. Я же подозревала, что не только баловство. Кевин, как и большинство мужчин, сущий кот похотливый, а Анхела сейчас на девятом месяце беременности. Поэтому моё предположение насчёт Саманты было высказано не совсем в шутку.

Однако Дейдра отрицательно покачала головой:

— Нет, мимо.

— Так что же? — поинтересовалась я и, позволив ей ещё раз поцеловать меня, убрала её руки с моей талии. — Кофе выпьешь?

— С удовольствием.

Пока я наливала в чашку только что сваренный кофе, Дейдра присела на стул и закурила. Мне она сигарету не предлагала. За полгода пребывания в ранге ведьмы я нисколько не изменила своего резко отрицательного отношения к этой гадостной привычке. Как мне кажется, колдуны повально курят не в силу необходимости, а скорее под влиянием комплекса превосходства — как бы подчёркивая, что, в отличие от простых смертных, курение им ничуть не вредит. Лично я не испытывала ни малейшей тяги к никотину.

Взяв у меня чашку, Дейдра сделала глоток кофе и принялась рассказывать:

— Так вот, вчера Кеви огорошил отца с мамой известием, что у них уже есть внук. Мальчика зовут Дональд, ему одиннадцать лет, и он воспитывается в семейном интернате на Земле. В твоём родном мире.

— Ого! — только и сказала я.

— Вот именно, — кивнула Дейдра. — Мама говорит, что отец тоже так сказал. А потом он сказал ещё много всяких слов из арсенала ненормативной лексики. Я, кстати, тоже чертовски зла на Кеви и при случае выскажу ему всё, что о нём думаю.

— Так ты ещё не высказала?

— Ещё нет. Сейчас он на заседании своего Постоянного Комитета. Его превосходительство занят, видите ли! Но как только он освободится, я уж задам ему трёпку. Надо же придумать такое! Боялся, что новорожденный младенец вдруг заговорит и выдаст нам тайну космического мира. Поэтому прятал его от нас, подвергая смертельной опасности. Страшно подумать, что было бы, попади Дональд в руки Александра.

— Кевин узнал об Александре менее года назад, — заметила я и вновь с грустью подумала про Эрика, Дженнифер и Мориса.

Где вы? Что с вами?…

— Это смягчает его вину, — вынуждена была признать Дейдра. — Но не оправдывает его. Чем он думал, когда определял мальчика в интернат, вместо того, чтобы принести его в Авалон? А теперь Дональд уже достаточно взрослый, чтобы понимать происходящее, но ещё слишком юн, чтобы не выдать никому тайну, о сохранении которой Кеви так ревностно пёкся. Ты не находишь его поступок крайне глупым и непоследовательным?

Тут в моей голове мелькнула одна догадка. Я налила себе апельсинового сока и села напротив Дейдры.

— Знаешь что, — задумчиво проговорила я. — Не спеши винить Кевина во всех смертных грехах. Лично я нахожу его поступок настолько глупым и настолько непоследовательным, что он просто не мог это совершить… Между прочим, ты просматривала тайное послание Кевина, которое обнаружил Эрик?

— Да, просматривала. Мне стало любопытно… — Вдруг Дейдра умолкла и уставилась на меня круглыми от удивления глазами. — Но там не было ни слова про Дональда!

Я кивнула:

— Это полностью подтверждает мою догадку.

— Какую?

— Вернее, две догадки, — уточнила я. — Первая версия состоит в том, что Кевин лишь недавно обнаружил, что у него есть сын. Он ничего такого не говорил?

— Нет. Кеви сказал, что с самого начала знал о существовании Дональда. Свои действия он объяснял тем, что сначала не хотел отнимать ребёнка у матери, а потом, когда она умерла, Дональд уже кое-что смыслил, и было рискованно приводить его в Авалон.

— Но, как я понимаю, этот аргумент никому из вас не показался достаточно веским?

— Конечно, нет. Кеви вполне мог подыскать для Дональда воспитателей в другом мире, а спустя два-три года спокойно привести его в Авалон. Детская память недолговечна.

— И я — яркий тому пример. Впрочем, не будем развивать эту тему, поскольку мы точно знаем, что Кевин солгал. Иначе бы он непременно упомянул про Дональда в своём послании. Следовательно, он узнал о нём лишь недавно.

— Тогда почему не сказал нам правду?

— Видимо, это была бы не вся правда. Кевин объяснил, что такое семейный интернат в нашем мире?

— Да. Насколько я поняла из рассказа мамы, это институт временного усыновления. Супружеская чета получает от государства специальный сертификат, позволяющий ей брать на воспитание детей, которых по тем или иным причинам настоящие родители воспитывать не могут, но и не хотят отказываться от своих родительских прав. В таком случае они полностью оплачивают как содержание своих детей, так и работу приёмных родителей. Кеви говорит, что он производил оплату анонимно, однако имел у себя на руках все документы, позволяющие ему в любой момент раскрыть своё инкогнито и заявить права на сына.

— Значит, он лгал, — подытожила я. — Не в той части, что содержание мальчика регулярно оплачивалось — это легко проверить, а в той, что именно он оплачивал.

— Но кто же тогда? — спросила Дейдра.

— Настоящий отец Дональда, — сказала я. — Тот из колдунов, кто не мог привести своего сына ни в Авалон, ни в любой другой Дом. Отверженный колдун.

Дейдра ахнула:

— Тогда получается, что Дональд…

— Да. — Я улыбнулась. — Судя по всему, у меня появился брат. Родной брат… верней, единокровный — но это уже мелочи.

Некоторое время мы молчали. Очевидно, Дейдра и так, и этак «обкатывала» мою версию в мыслях, рассматривала её в разных ракурсах. Наконец произнесла:

— Это очень похоже на правду. Даже больше того: наверняка так оно и есть. Но чёрт! Почему ни я, ни мама, ни отец не догадались об этом сразу?

— Впоследствии вы догадались бы, — ответила я. — Рано или поздно ты вспомнила бы, что не встречала в послании Кевина никакого упоминания о Дональде, потом сопоставила бы все несуразности в этой истории и пришла бы к такому же выводу. А я сообразила так быстро, потому что обладала дополнительной информацией.

— И какой же?

— Помнишь, Кевин не хотел удочерять меня? У него был такой несчастный вид, и он будто спрашивал: «Ну, почему опять я?». А Джо глядел на него виновато. Я обратила на это внимание, поскольку речь шла обо мне. А потом Кевин извинился за своё поведение. Он сказал, что я тут ни при чём, а дело в другом.

— Теперь ясно, в чём было дело, — протянула Дейдра. — Яснее ясного… И всё же я не понимаю, зачем Кеви принял удар на себя. Почему он не рассказал нам правду?

— Возможно, не хотел вызывать у вас сочувствия, а более правдоподобной истории придумать не смог.

— Или не хотел, чтобы мы считали его благородным. При всём своём тщеславии, Кеви не любит, когда его хвалят. Он принадлежит к тому редкому типу людей, для которых само осознание, что они совершают доброе дело, уже является достаточным вознаграждением. — Дейдра вздохнула. — Порой я упрекаю себя в том, что слишком явно отдаю ему предпочтение перед другими братьями. Шон, Артур и Марвин даже обижаются на меня. Но видит Бог, Кеви лучше их. Тебе повезло с названным отцом.

Я поднялась, обошла стул, на котором сидела Дейдра, остановилась за её спиной и положила руки ей на плечи.

— Скажу тебе честно, Дейдра. Чем дальше, тем больше я жалею, что Кевин не мой настоящий отец. И сейчас я немного завидую Дункану. Если ему повезёт, он никогда не узнает правду и будет считать Кевина своим родным отцом.

Дейдра откинулась назад и прислонила голову к моей груди.

— А я жалею, что Кевин мой родной брат, — неожиданно призналась она. — Будь мы хотя бы двоюродными родственниками, многие мои проблемы были бы решены.

Некоторое время я молча гладила её волнистые волосы. Потом сказала:

— Всё-таки странная у нас семейка. Донельзя странная. Почему у нас так много кровосмешения? И почему каждый второй из наших — потенциальный кровосмеситель?