В ходе духовного обучения важны два душевных переживания. Одно из них то, на основании которого человек может сказать себе: отныне, когда я оставляю в стороне все впечатления, которые мне может дать физический внешний мир, и взираю в мою внутреннюю глубину, я вовсе не вижу перед собой существо, у которого погасла всякая деятельность; напротив, я взираю на существо, самосознающее себя в таком мире, о котором я ничего не знаю, пока на меня действуют одни только чувственные и обычные рассудочные впечатления. В это мгновение душа ощущает, что она родила вышеописанным образом в самой себе новое существо как сущностное ядро своей души. И это существо наделено совсем другими свойствами, чем те, которые были в душе раньше. Второе переживание состоит в том, что свое прежнее существо мы имеем теперь наряду с собой как некое второе существо. То, в чем мы сознавали себя до сих пор заключенными, становится чем-то таким, чему мы оказываемся в известном отношении противопоставленными. Временами мы чувствуем себя вне того, что обычно мы называли своей собственной сущностью, своим Я. Это ощущается так, как будто мы живем теперь в двух Я. Одно из них то, которое мы знали раньше. Второе же стоит над ним как новорожденное существо. И мы чувствуем, как первое приобретает известную самостоятельность по отношению ко второму; вроде того, как тело человека имеет известную самостоятельность по отношению к первому Я. Это переживание имеет большое значение. Ибо через него человек узнает, что значит жить в том мире, которого он стремится достигнуть путем обучения.

Второе – новорожденное – Я можно привести теперь к восприятию в духовном мире. В нем может развиться то, что для этого духовного мира имеет такое же значение, как органы чувств для мира чувственно-физического. Когда это развитие достигнет надлежащей ступени, человек не только будет ощущать себя как новорожденное Я, но и будет отныне воспринимать вокруг себя духовные факты и духовные существа, подобно тому как с помощью физических чувств он воспринимает физический мир. И это третье значительное переживание. Чтобы справиться со всеми трудностями на этой ступени духовного обучения, человек должен иметь в виду, что с укреплением душевных сил себялюбие и самоутверждение проявляются в такой степени, которая неведома в обычной душевной жизни. Было бы недоразумением, если бы мы подумали, что здесь идет речь лишь об обыкновенном себялюбии. На этой ступени развития оно усиливается настолько, что принимает в душе характер природной силы, и нужна большая дисциплина воли, чтобы победить это могучее чувство самоутверждения. Всякое духовное обучение должно непременно сопровождаться такой дисциплиной воли. Бывает сильное влечение чувствовать блаженство в мире, который мы сами себе создали. И необходимо уметь как бы погасить вышеупомянутым образом то, чего мы раньше добивались с таким напряжением. В достигнутом имагинативном мире необходимо угасить себя. Но против этого восстают сильнейшие инстинкты самоутверждения. Легко может возникнуть мнение, что упражнения духовного обучения являются чем-то внешним, не считающимся с моральным развитием души. На это следует возразить, что нельзя приобрести моральной силы, необходимой для означенного преодоления самоутверждения, если душа не достигнет соответствующей ступени морального строя. Успех в духовном обучении немыслим без того, чтобы в то же время не сказалась вместе с тем необходимость и в моральном успехе. Без моральной силы невозможно упомянутое преодоление самоутверждения. Все разговоры о том, что истинное духовное обучение не является одновременно и моральным обучением, не отвечают сущности дела. Только у того, кому незнакомо подобное переживание, может возникнуть возражение: как можно знать, что в то время, когда мы думаем, что получаем духовное восприятие, мы имеем дело с реальностями, а не с простыми воображениями (видениями, галлюцинациями и т. д.)? Дело обстоит так: кто путем правильного обучения достиг описанной ступени, тот может отличить свое собственное представление от духовной действительности, подобно тому как человек со здоровым рассудком может отличить представление о куске раскаленного железа от действительного присутствия куска железа, который он трогает рукой. Различение дается именно здоровым переживанием и ничем иным. Так и в духовном мире пробным камнем служит сама жизнь. Как мы знаем, что в чувственном мире воображаемый кусок железа, каким бы раскаленным его себе ни представлять, не обжигает пальцев, так и прошедший школу духовный ученик знает, переживает ли он духовный факт только в своем воображении, или же на его пробужденные органы духовного восприятия воздействуют действительные факты или существа. О мерах, которые надо соблюдать при духовном обучении, чтобы не стать в этом отношении жертвой ошибок, будет еще речь в последующем изложении.

Чрезвычайно важно, чтобы духовный ученик, когда у него появляется сознание о новорожденном Я, достиг совершенно определенного душевного строя. Ибо через свое Я человек является вождем своих ощущений, чувств и представлений, своих влечений, вожделений и страстей. Восприятия и представления не могут быть предоставлены в душе самим себе. Они должны управляться законами мышления. И Я, владеющее этими законами мышления, с помощью их вносит порядок в жизнь представлений и мыслей. То же относится и к вожделениям, влечениям, наклонностям и страстям. Нравственные принципы становятся руководителями этих душевных сил. И через нравственное суждение Я становится вождем души в этой области. Когда человек извлекает из своего обыкновенного Я высшее Я, то первое становится в известном отношении самостоятельным. У него отнимается столько же живой силы, сколько уделяется ее высшему Я. Но предположим, что человек еще не выработал в себе известной умелости и твердости в законах мышления и в способности суждения и что он захотел бы на такой ступени родить свое высшее Я. Тогда он может оставить своему обыкновенному Я способность мышления лишь в той мере, в какой он ее выработал раньше. Если же мера упорядоченного мышления слишком незначительна, то ставшее самостоятельным обыкновенное Я подпадает беспорядочному, спутанному, фантастическому мышлению и суждению. А так как у такого человека и новорожденное Я не может не быть слабым, то беспорядочное низшее Я приобретает господство, и человек утрачивает равновесие в своей способности суждения. Если бы он достаточно выработал умелость и твердость логического мышления, то он мог бы спокойно предоставить самостоятельность своему обыкновенному Я. То же самое и в области этики. Если человек не приобрел твердости в моральном суждении, если он не стал в достаточной степени господином своих наклонностей, влечений и страстей, то он предоставляет самостоятельность своему обыкновенному Я, находясь в таком состоянии, когда над ним берут верх все эти душевные силы. Тогда может случиться, что благодаря рождению высшего Я, человек станет хуже, чем был прежде. Если бы он подождал с этим рождением, пока он не выработает в обыкновенном Я в достаточной степени твердость нравственного суждения, стойкость характера и строгость совести, то все эти добродетели при рождении второго Я он оставил бы в первом. Если он этого не соблюдает, то он подвергает себя опасности утратить моральное равновесие. При правильном обучении этого не может произойти. В этом отношении следует принять во внимание двоякое. С одной стороны, нужно отнестись к только что описанному факту со всей серьезностью, какая только возможна. Но, с другой стороны, он отнюдь не должен стать чем-то, отпугивающим от обучения. У кого есть крепкая воля сделать все, что ведет первое Я к внутренней стойкости в проявляемой им деятельности, тому отнюдь не нужно пугаться высвобождения второго Я, происходящего благодаря духовному обучению. Он должен только помнить, что самообман имеет большую власть над человеком, когда ему приходится считать себя «зрелым» для чего-нибудь. При описанном здесь духовном обучении человек достигает такой выработки своей мыслительной жизни, что он не может подвергнуться опасностям, которых так часто боятся. Эта выработка мышления ведет к тому, что наступают все необходимые внутренние переживания, но они протекают так, что душа переживает их без вредных потрясений. Без соответствующей выработки мышления эти переживания могут вызвать в душе большую неустойчивость. Указанный здесь род обучения обусловливает такое наступление этих переживаний, что человек вполне познает их и, однако, не испытывает опасных потрясений. Благодаря выработке мыслительной жизни человек становится в большей мере наблюдателем того, что он переживает в себе, тогда как без мыслительной жизни он находится всецело в самом переживании и проходит через все его потрясения.