— Почему же Белинда не сказала нам, что родила ребенка от Пабло? — допытывался у своей бабушки Антонио Роча, маркиз де Саласар. В его красивых темных глазах читалось удивление и непонимание, а выражение лица было суровым.

— Мы почти не знали Белинду, когда твой брат был жив. — Донья Эрнеста помрачнела. Очевидно, ей было грустно вспоминать обо всем этом. — Разве мы могли ожидать, что Белинда обратится к нам за помощью после того, как они расстались?

— Я несколько раз пытался встретиться с ней, но она постоянно находила какие-то отговорки, — напомнил Антонио бабушке. — В конце концов Белинда заявила, что не нуждается в нашей помощи, и ясно дала понять, что не хочет иметь ничего общего с нашей семьей.

— Может быть, она сказала так из гордости. Могу себе представить, каково ей было, когда Пабло бросил ее… бросил, как мы теперь знаем, уже беременной. Мне сейчас еще тяжелее на сердце, — призналась донья Эрнеста. — Когда Пабло женился, я решила было, что он наконец остепенится.

Антонио, неисправимый циник, на это даже не надеялся. Слишком уж много неприятностей доставил семье его младший брат. Хотя Пабло родился и вырос в респектабельной испанской семье и все дороги были для него открыты, он с раннего возраста попадал во всякие переделки.

Родители не могли его контролировать. Когда Пабло едва исполнилось двадцать лет, он промотал все, что досталось ему в наследство, и хитростью выманил солидную сумму денег у нескольких своих друзей и родственников. Все эти годы родители не раз пытались понять сына, помочь Пабло, образумить его. Но все это ни к чему не привело.

Антонио был уверен, что главная тому причина — удовольствие, которое доставляли его брату мошенничество и нарушение законов.

Три года минуло с тех пор, как Пабло вернулся домой, чтобы раз и навсегда завязать с прошлым и объявить о своей женитьбе. Невестой была молодая красивая англичанка. Окрыленная его возвращением, донья Эрнеста настояла на том, чтобы свадьбу сыграли как можно скорее. Молодоженов щедро осыпали подарками и деньгами. Однако брак оказался неудачным, и двенадцать месяцев тому назад Пабло вернулся в Испанию. Вскоре после этого он разбился насмерть в автомобильной катастрофе, так как был за рулем в нетрезвом состоянии.

— Меня удивляет, что Пабло скрыл это от нас, — сокрушалась донья Эрнеста. — Но еще больше меня огорчает то, что Белинда из недоверия к нашей семье решила воспитывать ребенка одна.

— Завтра утром я лечу в Лондон. Билет уже куплен, — сказал ей Антонио и нахмурился, так как бабушка по-прежнему выглядела расстроенной и обеспокоенной. — Не накручивай себя. Мы сделали все, что могли, и теперь возьмем на себя заботу о дочери Пабло.

Этим утром семейный адвокат связался с Антонио и сообщил, что есть важный разговор. Оказалось, из Англии ему позвонил адвокат Белинды.

Антонио не поверил своим ушам, когда услышал, что вдова его брата полгода назад родила ребенка и две недели назад умерла от воспаления легких. К своему облегчению он узнал, что Белинда, несмотря на всю свою независимость и самостоятельность, оказалась достаточно предусмотрительной, чтобы составить завещание и передать ему опекунство над маленькой Лидией. Хотя у Антонио не было поводов сомневаться в том, что Лидия — действительно дочь его брата, он решил последовать совету семейного адвоката и сделать анализ ДНК, какой бы неприятной и унизительной ни казалась эта процедура.

Затем адвокат сообщил, что в данный момент Софи, сестра Белинды, заботится о ребенке. Антонио это не понравилось, и он решил, что нужно действовать немедленно. Воспитание ребенка — это большая ответственность, а Софи еще слишком молода. У нее своя жизнь, свои интересы.

Вряд ли она сможет заменить Лидии мать.

Антонио познакомился с Софи на свадьбе: она была подружкой невесты. Сестры оказались настолько разными, что это привело всех в замешательство. Если Белинда всегда была элегантно одета, держалась уверенно и несколько холодно и была немногословна, как большинство британцев среднего класса, то Софи, как выяснилось, не могла похвастаться таким же хорошим происхождением. Даже Антонио говорил на более правильном английском, чем она. Воспоминания были такими яркими, что Антонио на несколько мгновений потерял ощущение реальности. Перед его глазами невольно возник образ Софи — светлые кудрявые волосы, ниспадающие на плечи, и блестящие зеленые глаза.

Конечно, статной элегантной Белинде она и в подметки не годилась. Но Антонио ловил себя на мысли, что постоянно вспоминает о молодой привлекательной подружке невесты, красота которой в тот день не оставила равнодушным ни одного мужчину.

Но с такой девушкой нельзя иметь серьезные отношения, мрачно напомнил себе Антонио, и его губы скривились в пренебрежительной улыбке.

Софи яркая, сексуальная, женственная. Но она оказалась девушкой легкого поведения. Антонио видел, как она, вся растрепанная, и ее молодой любовник возвращались утром в отель после бурной ночи на пляже. Это отрезвило Антонио. Очевидно, Софи была настолько же неразборчива в связях, как туристы, которые едут в Испанию только ради того, чтобы вкусить телесных наслаждений и почувствовать свободу.

— Маленькая девочка. Моя первая правнучка, — произнесла донья Эрнеста, и нерешительная улыбка заиграла на ее губах. Черты ее лица смягчились, и в голосе появились нежные интонации. — Лидия. Красивое имя. С появлением ребенка castillo[1] преобразится.

Антонио едва сдержался, чтобы не поморщиться: в глубине души он понимал, что еще не готов взять на себя бремя отцовства. Ему только-только исполнилось тридцать. Он никогда не задумывался о том, чтобы вступить в брак и произвести на свет потомство. Собственно говоря, дети не интересовали Антонио, и он избегал их общества. Как их можно любить? Ведь это настоящие маленькие изверги — шумные, крикливые, непослушные.

Антонио был вполне доволен своим теперешним образом жизни и не стеснялся признавать это.

Раньше ему приходилось много и тяжело работать, чтобы возместить ущерб, нанесенный младшим братом семейному бюджету Роча. В то время как Пабло вел разгульную жизнь и предавался развлечениям, тратя направо и налево нечестно нажитые денежки, Антонио работал по восемнадцать часов в день. Он не мог позволить себе такую роскошь, как короткий рабочий день, отдых с друзьями или поездка в другую страну. В результате скопил солидный капитал и превратился в миллиардера. Теперь он наслаждался своей свободой.

Но Антонио сознавал, что грядут большие перемены: дочь Пабло вот-вот станет его воспитанницей. Он должен позаботиться об осиротевшей девочке, вернуть ее в Испанию и воспитывать как родную дочь.

— Тебе, конечно, надо будет жениться, — негромко произнесла бабушка.

Потрясенный услышанным, Антонио пытливо посмотрел на старушку, которая вышивала гладью и делала вид, что не замечает его реакции. Недовольство, смешанное с удивлением, читалось в его темных с золотыми крапинками глазах: оказывается, бабушка ждет не дождется, когда же он наконец женится.

— При всем моем уважении к тебе, abuela[2]… думаю, нет необходимости в такой жертве с моей стороны.

— Ребенку нужна мать. Я уже слишком стара для этой роли, а слуги не заменят малышке мать.

Ты много и часто путешествуешь, — напомнила внуку донья Эрнеста. — Единственный выход — это жениться. Твоя жена окружит ребенка заботой и любовью.

После этих слов взгляд Антонио стал жестче.

— Мне не нужна жена.

Донья Эрнеста ласково посмотрела на внука и понимающе улыбнулась.

— Тогда я горжусь тобой! Очевидно, ты уже все обдумал…

— Да, причем тщательно, — поспешно вставил Антонио. Ему не нравилось, что бабушка притворилась покладистой: наверно, она задумала какую-то хитрость.