Аро счел это оскорблением и насильно изменил жрицу. Его мать не смогла принять новую сущность и, взмолившись, попросила бога солнца избавить от такой жизни. Гелиос, услышав, прибыл к ней, пылающий, как тысяча светил, – и Агата рассыпалась прахом на глазах сына, который, умоляя ее остановиться, скрывался в тени скалы.

Поступок матери ожесточил Аро: он стал нетерпим к женщинам, обращался с особой жестокостью, ведь каждая напоминала ему Агату. Используя чары, он заставлял жертву умолять о том, чтобы он был с ней. Близость с девами во время трапезы приносила особенное удовольствие, и Вольтури в какой-то момент впал в зависимость. Он бесился и раздражался, что женщины поработили его. Некоторое время вампир держался вдали от храмов, где жили в основном служительницы его бога-отца, и питался лишь мужчинами, но вскоре сорвался и истребил всех жриц.

Он испугался, что люди придут мстить и убьют его, ведь, несмотря на силу и бессмертие, вампир уязвим – его так же, как и всех, можно лишить жизни, отрубив голову, заморив голодом или же подставив под палящие лучи солнца. Потому, скинув тела в море, Аро решил найти себе пристанище.

Он стал аккуратнее, начал скрываться от мира людей, как и его будущие потомки. Но нужно было питаться, и у Вольтури возникла идея держать рабов, заключая соглашения. Они служили ему, пока жили, а он разрешал им изменить что-то в своем прошлом, – так начались путешествия во времени.

Воспоминания Беллы прервал звук поворачивающегося в замке ключа. Она посмотрела в сторону источника шума и увидела: двери наконец-то отворились, и из проема показался одетый в униформу охранник; он, встав рядом со входом, мониторил периметр. Когда гостья попалась стражнику на глаза, он буквально впился в нее взглядом.

Свон отошла от машины и направилась в сторону Деметрия – это имя было написано у него на бейджике, и, судя по отсутствию сердцебиения, он вампир.

Оказавшись в паре метров от бессмертного, она произнесла:

– Я – Белла Свон, приехала встретить Эдварда Мейсена. Вас должен был предупредить Аро Вольтури. – Она говорила спокойно, но внутри нее кипела злость и ненависть ко всему, связанному с этим местом.

– Выпускай! – скомандовал Деметрий.

Всматриваясь в темноту дверного проема, Белла старалась разглядеть малейшее изменение в оттенках серой палитры. Когда показался силуэт мужчины, она не поверила глазам. Казалось, самые страшные ожидания готовы вот-вот воплотиться.

Свон узнала его сразу: любимые черты лица сохранились, но в то же время это был совершенно другой Эдвард. Глаза и кожа давали понять, что его терзает сильнейшая жажда. О чем они думали, выпуская изголодавшегося зверя в открытый мир? Они будто не верили, что тот протянет еще хоть сутки.

– Эдвард, – тихо позвала она, протягивая к нему руки. Казалось, он сейчас упадет; походка была неустойчивой.

Шаркая о каменную кладку ногами, он двигался буквально на звук ее голоса. Свон из последних сил сдерживалась, чтобы не обрушить стены этого каземата на голову изуверов, что сотворили с Эдвардом все это.

– Белла, это ты? – будто не веря, спросил вампир.

– Да, милый!

Он начал переступать небольшой порог, разделяющий их, и споткнулся. Потеряв равновесие, он со стоном упал в объятия любимой.

Закинув руку Мейсена себе за шею, она помогла ему идти.

– До свидания! – крикнул охранник им в спины.

– Не дождешься! – сверкая алыми от злости глазами, ответила Свон.

Оказавшись возле машины, она поспешила посадить его на пассажирское сиденье и отправилась к носовой части автомобиля, чтобы открыть багажник, где хранился переносной холодильник.

Эдвард оперся о спинку кожаного кресла. Сознание периодически покидало его. Когда в очередной раз ясность ума вернулась, он увидел стоящую перед ним Беллу, державшую несколько пинт крови.

– Не знаю, какую группу ты предпочитаешь, поэтому взяла по виду каждой.

Выхватив тот час из рук вампирши пакет, он вонзился в него клыками; пластик порвался, алая жидкость пролилась на прохудившуюся майку, заполняя дурманящим ароматом все вокруг.

Белла положила пинты ему на колени и пошла за остальными.

Только она наклонилась, как почувствовала скользящие по ее талии руки. Мейсен притянул ее к себе и, обняв, начал вдыхал аромат кожи.

– Благодаря тебе я не свихнулся в этой чертовой темнице.

– Но из-за меня ты туда угодил. Целиком и полностью моя вина, что тебе пришлось перенести.

– Знаешь, чего мне больше всего не хватало в заточении?

Она отрицательно помотала головой.

– Тебя, любимая!

Он развернул Беллу и жадно впился ей в губы; она ответила с той же страстью. Казалось, их вожделение вот-вот поглотит обоих. Было все равно, что они находились возле замка владыки, за ними, возможно, наблюдали все работающие на него вампиры. Они заслужили быть счастливыми, вынеся сотню лет разлуки, расплатившись сполна по счетам.

И если Афродита сейчас смотрела на них с небес, то искренне радовалась за любящих друг друга бессмертных.</p>