В шесть часов утра оно взошло и золотой диадемой увенчало гору Эрцаху.

— Здравствуй, Эрцаху!

— О Творец! Где ты? Истомилась душа в ожидании!

— Я здесь! — сказало Солнце.

— Мороз сдавил меня своими обручами, трещит голова, дышать уже нечем! Всю ночь я не смыкала глаз! Помоги!

— Терпенье!

Солнце поднялось выше, диск его засиял, засверкал, и вдруг с неба хлынул поток света и тепла. Ледяные обручи на челе Эрцаху заскрипели, потом напряглись и… лопнули. Эрцаху вздрогнула.

— Слава тебе, Творец! — воскликнула Гора, вытирая со лба холодный пот. Светило улыбнулось. Вокруг его царственного ока легли мелкие морщинки.

— Слава тебе! — повторила Эрцаху и умолкла. Солнце поднималось все выше. В ущельях, балках, расселинах склонов Кавкасиони нарастал великий шум. Гремели, грохотали низвергающиеся с головокружительных высей лавины. Клубы пара и снежной пыли окутали Эрцаху.

Потом туман рассеялся. Прояснилось. Гора протерла глаза и украдкой взглянула на Солнце. Оно было уже высоко.

— Началось! — проговорила Гора.

— Что? — спросило Солнце.

— Рождение!

— Чье?

— Детей и внуков моих — Кодори, Псоу, Келасури, Гализги…

— И все они твои?

— Мои и моих сестер.

— Да умножится род ваш!-благословило Солнце Гору.

Эрцаху улыбнулась:

— О нет, Творец! В нашем роду наоборот: детей у нас великое множество, внуков меньше, правнуков и того меньше и, наконец, один-единственный потомок — Море!

Море-огромное, необозримое, необъятное— мирно спало у подножия Кавкасиони.

— Море! — вспомнило Солнце.

…Мальчуган гнал со двора козу на выпас. Обернувшись, чтобы закрыть калитку, он вдруг увидел Солнце и Эрцаху.

— Мама! — крикнул мальчуган. — Взгляни на гору и солнце!

Мать у очага кипятила молоко. Она взглянула на озаренную солнцем гору, и тут же молоко убежало.

— У, чтоб тебе повылазило! — крикнула в сердцах женщина вдогонку сыну.

— Да ты что, баба, ошалела? Ребенок только проснулся, а ты уже проклинать его! — отозвался муж.

— Погляди-ка на Эрцаху,-тихо сказала женщина.

Муж мотыжил во дворе кукурузу. Сощурив глаза, он взглянул на чудо, давно ставшее привычным.

— К погоде, — проговорил он и продолжал работу.

Море все еще сладко дремало, шурша белыми ресницами по прибрежному песку.

— Шшррр. Шшррр… Шшррр…

— Утро доброе! — приветствовало его Солнце.

— О, Светило? Доброе утро!

— Что ты делаешь?

— Три дня тому назад у меня утонул человек… Исчез… Все во мне так и кипело, бурлило от волнения! Его не было видно нигде! Но наконец он все же нашелся. И тогда только улеглось мое волнение…

— Кто же он?

— Не знаю.. Никто его не искал… Мои волны вынесли его на берег… Потом пришли два человека и унесли его куда-то.

— Куда?

— Не знаю… Ведь я не могу следовать, как ты, за людьми! — улыбнулось Море.

— Началось! — сказало вдруг Солнце.

— Что? — спросило Море, широко раскрыв веки.

— Люди пришли.

Люди шли к морю в одиночку и группами. Раздевались. Бегали. Кувыркались. Гонялись друг за другом. Обнимались. Ели. Пили. Собирали пестрые камушки, ракушки. Жгли щепки и хворост. Или же просто стояли у берега и швыряли в море камни. Потом, когда Солнце начинало припекать, люди укрывались под раскрытыми зонтами, в сооруженных наспех из простынь палатках. И тогда Солнце не видело их.

— Пока меня нет, они неделями смотрят в небо, ждут не дождутся моего появления… А стоит мне показаться, как они начинают прятаться от меня под своими зонтами, шалашами, палатками… Почему они, поступают так странно? — сказало Солнце.

— А в чем ином поступают они не странно? — спросило Море.

Солнце поднялось высоко-высоко. И люди с этой высоты казались Солнцу мелкими, еле различимыми существами…

Со двора обнесенной каменной оградой дачи выбежал старик, неуклюже затрусил по дороге. Добравшись до другой дачи, он, словно подкошенный, опустился на лежащий у ворот валун и крикнул:

— Приди ко мне, человек, сын мой при смерти!

Вышел со двора человек и утешил пришедшего:

— Не бойся!

— Как же мне не бояться, если он умирает?

Тогда тот, подавший надежду человек побежал куда-то и привел с собой много других людей. Трое из них направились к больному.

— Профессора пришли! — сказал кто-то.

— Неужели?!

Молчание и надежда воцарились в доме.

— На что жалуетесь? — спросил больного первый врач и сам же устыдился своего вопроса: больной уже был не в силах говорить…

— И давно он так? — спросил у молодой испуганной женщины второй врач и сам же устыдился своего вопроса: больной страдал уже немало лет…

— Воздуха! — простонал больной.

Распахнули окна.

— Закройте заднюю дверь! На сквозняке он простудится!-сказал третий врач. Сказал, опасаясь, как бы потом люди не упрекнули его в молчании. И поняв это, он тоже устыдился своих слов.

— Откройте окна, двери, разломайте стены… Дайте мне воздуха!.. Дышать дайте!..-Опершись на плечи молодой жены и верного друга, больной метался, рвался, бился, просил лишь одного — воздуха.

Отец отозвал в сторону первого врача.

— Скажите, ради бога, что с ним?

— Положение, конечно, тяжелое, но если вовремя принять меры…— солгал врач.

— А как вы думаете, доктор? — обратился отец к другому.

— Мм… Если срочно доставить его в Москву…— солгал и другой.

— Да что за болезнь такая? Как она называется? — спросил отец третьего.

— Это — смерть! — вырвалось у него.

— Как? Как вы сказали? — переспросил изумленный отец.

— Смерть! — повторил врач.

— А… А лекарства? Ведь…

— Единственное лекарство от этой болезни — смерть. . Врач надел шапку и вышел. Остальные последовали за ним.

— Ну, что? Что они сказали? — бросилась к отцу молодая женщина.

— Сказали, что все будет хорошо! — солгал отец.

— Что там происходит?-спросило Море у Солнца.

— Умирает человек.

— Как умирает? А что делают врачи?

— Врачи ушли!-пожало плечами Солнце.

— Побудь с ним ты!

— Но мне нельзя останавливаться!

— Побудь с ним! — повторило Море.

— Чем я ему помогу? Ведь его покинули даже люди!

— Люди!.. Люди очень часто и легко покидают друг друга… Но ты можешь спасти его! Побудь с ним!

— Не могу… Единственное, что в моих силах, — вернуться к нему завтра в это же время…

Солнце покинуло комнату, перешагнуло через перила балкона и удалилось.

— Уходишь? — спросило Море.

— Ухожу,-ответило, не оборачиваясь, Солнце.

— Любовь — это лишь чувство близости, ставшее привычкой, и только! — изрек юноша и прикрыл пуп лежавшей навзничь девушки теплым белым камушком.

— Вы так думаете? — спросила девушка, не открывая глаз, и грациозным движением красивой руки сбросила камушек.

— Достаточно! Есть пять калорий! Теперь ложитесь вверх спиной! — хриплым голосом объявил репродуктор. Девушка перевернулась.

— Это не я думаю, а так оно и есть! — Юноша дрожащей рукой погладил девушку по спине-от шеи до обворожительных округлостей.

Девушка быстро присела, из-под обведенных черной тушью ресниц метнула в юношу взгляд голубых глаз.

— Ого, какой вы быстрый!

Юноша вздрогнул, увидев ее упругую загоревшую грудь и коричневые соски.

— Я-а? — проговорил он глупо.

— Да, вы! — повторила девушка и взглянула на Солнце.

Не устояв перед соблазном, Солнце сжало горячими своими руками плечи и бедра девушки. Та вскочила — возбужденная, взбудораженная. Тогда Солнце обхватило ее грудь. Девушка задрожала.